— Вы скалитесь, и у меня улыбаться охоты нет, — все-таки не сдержался Микк и устало вздохнул, потирая пальцем висок и оставляя Уолкера наедине с двумя пустыми тарелками. — Спокойной ночи.
— До дня, — пропел в ответ ему капитан, и Тики, даже не видя его лица, был уверен, что тот противно растянул губы в лукавой ухмылке. — Нас ждут вели-и-икие подвиги, — хохотнул он, но до парня донеслись лишь глухие отзвуки его возни.
Как дошёл до каюты, Микк не запомнил — он думал об Уолкере, гневно сжимая челюсти и кулаки. Как же его раздражал и бесил этот чёртов мальчишка! Бесил до такой степени, что хотелось хорошенько врезать ему по роже, чтобы перестал кривить свои идиотские улыбочки, которые превращали шрам на щеке в уродливый набор произвольных размашистых линий.
Но Тики не решался этого сделать.
Он был трусом и признавал свои страхи. Пусть и поздно, пусть и с неохотой, но всегда признавал.
И сейчас на него находило странное оцепенение рядом с Уолкером. Рядом с мелким мальчишкой, который еле доставал ему до плеча.
И это бесило даже ещё больше, чем сам капитан.
Несколько последующих часов Тики посвятил чтению — Джонни отпустил его отдыхать, заверив, что помощь ему больше не понадобится: всю необходимую работу они закончили. Мари же сам вчера отыскал Микка и сказал, что с утра в зоопарк приходить не нужно — там проводилась какая-то вакцинация, проведение которой взяла в свои крепкие ручки Лоу Фа, терпеть не могущая посторонних при выполнении работы. Что касается Крори с его оранжереей, то тот никогда не требовал от него утренних появлений — Тики чаще помогал ему днём или даже вечером, хотя, честно говоря, ему среди цветов и деревьев было не особо интересно.
Книга была художественной: советского писателя Булгакова про странного то ли сатану, то ли дьявола и его свиту. Микк решил почитать что-нибудь принципиально новое (до этого ему на глаза попадалась только справочная и научная литература), а потому послушал совета Миранды — заядлой читательницы — и принялся за изучение мировой классики. Которая была классикой ещё четыреста лет назад.
Удивительно, но это его затянуло, и когда в каюту постучали, Тики не сразу заметил. А заметив, проклял свою новую черту отвлекаться от всего, когда занят чем-то интересным.
За дверью парила Хевласка в своём газообразном женоподобном состоянии.
Это было удивительно.
Хотя бы потому, что за всё это время Микк так и не удосужился поговорить с этим потрясающим его сознание существом. Не то, чтобы он стеснялся и побаивался её, хотя, конечно, что-то такое присутствовало, — здесь, скорее, было простое неудобство за своё чрезмерное любопытство.
Такое бывало, например, когда Тики слишком долго глазел на женщину с оторванной ногой. Или на мужчину с пузырочной болезнью (Тики плохо запоминал научные названия всех этих эпидемий — так много их было), которая поразила половину его лица.
Вот вроде бы и интересно, но как-то неудобно за свой интерес.
Странная ситуация, на самом деле.
— Аллен ждёт тебя на мостике, Тики, — отвлекла его от размышлений Хевласка, мягко колыхнувшись в воздухе. — Сразу же прошу прощения за его идиотское настроение сегодня, — фыркнула она, словно самая настоящая старшая сестра, недовольная поведением брата. — Так что просто не обращай внимания, у него всегда так перед охотой.
Тики благодарно улыбнулся ей в ответ и отложил книгу. В общем-то идиотское поведение мальчишки, который то ли просто таким был из себя, то ли за его счет самоутверждался, не было для него новостью.
— Спасибо, Хевласка, — произнес он и, стараясь не выдавать своего удивления (и волнения, чего уж греха таить), поинтересовался: — Значит, сегодня охота?
— А Аллен тебе не сказал, да? — женщина сморщилась, и черты ее лица стали на мгновение очень четкими.
Тики заметил, что у нее веснушчатый нос, и, сдерживая улыбку, покачал головой.
— Прямо — нет.
Хевласка фыркнула, плывя с ним по коридору вровень, и скривила призрачные губы.
— И после этого он еще жалуется, что от него люди шарахаются, когда на борт приходят, — посетовала она как-то совсем обыденно, по-приятельски, и Тики не сдержал все-таки еще одной улыбки. Уолкер в устах членов экипажа и в его собственных глазах — два диаметрально противоположных человека, и парень предпочитал верить своим глазам, но… Игнорировать подобные высказывания было просто-напросто невозможно.
Рыжий капитан бесил, просто неимоверно, как будто специально стремясь сделать день Тики хуже каждым своим появлением. Он напоминал Адама почти до боли где-то даже и внешне — словно тот был его дедушкой или дядей. В общем-то Тики не знал, сколько лет Адаму и знать желанием не горел, но это ощущение не пропадало, а только усиливалось с каждой мимолетной встречей.
И это учитывая то, что особо они с Уолкером по сути-то и не виделись. Тот никуда силком не пихал его, не знакомил ни с кем… Члены экипажа сами с ним знакомились.
Что вообще можно сказать, если даже Канда сам затащил его в зал для тренировок пару дней назад перед ужином и потребовал показать, что Тики умеет.
Тики показал. Он не знал, остался ли доволен мрачный азиат, но вот Алма доволен был однозначно.
Как и сам Микк.
И да, Тики здесь действительно нравилось. Он даже начал привыкать к окружающим его людям. И он даже готов был здесь остаться. Наверное.
Просто этот рыжий капитан все портил.
Тики опасался его, боялся, что тот и правда как Адам — иначе зачем бы на Ковчеге запертые лаборатории? Тики интересовался как-то у Джонни невзначай — никто не знал, что скрывается в них. Ключи от таких лабораторий были только у самого Уолкера, но никто никогда не видел его входящим туда.
И это было по меньшей мере странно. И вызывало у Микка нездоровый озноб от мысли об этом.
Но вместе с тем Уолкер, бывший словно бы везде и нигде, как-то неуловимо притягивал. Он приковывал к себе внимание. Может, своим поведением, может — внешним видом, непонятно. В любом случае, зачастую Тики ловил себя на том, что перескакивает на мысли о нем даже когда целенаправленно старается от этих мыслей избавиться.
Они с Хевлаской вошли в кабину управления, и парень поднялся на мостик, все еще ощущая легкий холодок от парящей позади него женщины.
— Ну вот… Нормально парень улыбается, — буркнула она себе под нос, и Микк едва удержался от того, чтобы вскинуть бровь. Потому что создавалось такое ощущение, что говорила Хевласка о нем. — Приветливее с людьми надо быть потому что.
Уолкер, стоящий здесь же (правда, спиной к парню, потому тот еще не получил возможности его поприветствовать), кажется, тоже ее услышал. Потому что легко дрогнул плечами, когда оборачивался.
— А я будто не приветливый, — буркнул он, вновь скривившись, и Тики уже в который раз подумалось, что тот делал это будто специально, — да я же самый приветливый человек во вселенной, сестрица, — капитан широко ухмыльнулся, скрестив руки на груди.
Наверное, это должна была быть улыбка, потому что кончики губ у него напряжённо дрожали, словно он пытался держать их в нужном, непривычном для себя положении.
Правда, выходило слишком уж жалко и убого.
Тики даже позволил себе слегка приподнять брови в скептическом удивлении.
— Не старайтесь, капитан, вы всё равно скалитесь, — пробормотал он, уверенный, что его услышала разве что только Хевласка, но Уолкер сразу же разозлённо фыркнул и закатил глаза.
— Так, знахари подмостовые, — размеренно протянул он, стрельнув насмешливым взглядом в сторону Тики, — через полчаса мы приземлимся в Северной Америке, на территории когда-то прекрасной Мексики, а теперь — рассадника этих чёртовых скорпионообразных пауков. Дальше говорить — смысла нет, объясню всё на месте, ясно? — махнул рукой Уолкер и, обведя взглядом всех собравшихся (Канда, Алма, Лави и сам Тики, не считая Миранды за панелью), довольно усмехнулся. — Тогда садимся, чёрт раздери, — гадко засмеялся он, видимо, в душе радостный, но как-то странно показывающий это.
