По ее телу потекла ручьями вода, и в воздухе от нее моментально разлился белесый пар. И лицо Линка, оно от этого зрелища неузнаваемо исказилось — устрашающе и досадливо. Мужчина шумно выдохнул, сжал челюсти — и взмахнул рукой.

Ледяные стрелы прорезали завесу пара и устремились к неподвижной Алане, быстрые и безжалостные, словно бывшие продолжением рук — и мыслей — своего в высшей степени мерзкого хозяина.

Тики до боли сжал в кулаки руки и нахмурился. Если сейчас ничего не произойдет — плевал он на сражение, сам бросит Линку вызов, и пусть тот только попробует отказаться.

— Стой спокойно, — прошипел ему на ухо Лави, — он специально сделал это сейчас — чтобы досадить тебе. Это провокация.

Грязная, нелепая, паршивая провокация.

Которая все равно разбудила в Тики такую злость, что хватит на пять Линков с их планами по порабощению человечества.

Стрелы просвистели мимо недвижного тела девушки — и срезали ее длинную толстую косу, почти уполовинив длину волос.

Тики ощутил, как злость и гнев поднимаются в нём подобно морскому шторму.

Однако Алана, которой только что и срезали волосы, возле которой только что и пролетели смертоносные стрелы, осталась недвижимой — осталась такой же спокойной, какой и была. Изу испуганно задрожал, цепляясь в ногу Микку и заставляя вновь закружить вокруг снег, и в этот момент кинул на них холодный пронзительный взгляд — и мальчик пискнул, прячась за спиной мужчины.

Густые волосы серебристой волной упали на плечи и грудь, и Алана вдруг чуть приподняла уголок губ, заставляя Линка подозрительно нахмуриться и напружиниться — словно бы он ожидал следующего хода, но совершенно не представлял, что девушка могла сделать.

— Твой лёд стал намного прочнее с нашей встречи, Говард, — обманчиво ласково проговорила она, мягко опустив ресницы, и медленно подняла ладонь, заправляя прядь за ухо.

Линк сглотнул и сухо что-то доложил на русалочьем явно только для того, чтобы хоть как-то потянуть время, потому что даже Тики ощущал, как напряжение накрыло двор огромной волной, как оно забивалось в нос и лёгкие, как оно заставляло в нетерпении кусать губы. Однако Лави, такой же хмурый, серьёзный, пристально наблюдающий за ними, тихо перевёл:

— А Вы — первая, кто смог растопить его изнутри, — и тут же скептически хмыкнул. — Небось, не ожидал, что она выкинет такое.

Тики хотел что-то сказать, что-то про то, что не нужно так отзываться об Алане, что она не воин, что она не боец для развлечения и наблюдения, но девушка вдруг растянула губы в какой-то странной незнакомой улыбке и куснула себя за палец.

Брызнула кровь.

И вода вокруг неё, в одно мгновение соткавшаяся в острые копья и ленты, кинулась вперёд, прямо на Линка.

Не ожидал? Не ожидал?! Да он только и ждал чего-то такого, только подобного и хотел! Раззадорить ее, заставить пустить в ход кровь — чтобы любоваться этим хаосом и сумасшествием!

Первая, кто смог растопить его изнутри — а ведь фраза-то с еще каким подвохом, правда, без памяти влюбленный в девушку-воина ледяной Говард Линк?

Ненавижу тебя, ублюдок.

Тики с трудом подавил в себе новую волну ярости, даже не представляя, как все это потом выплеснется, и чего от этого ждать, и впился взглядом в тонкую фигурку своей возлюбленной русалки — сумасбродной, ненормальной, безрассудной девчонки, которая однажды сведет его в могилу!

Вот так он и позже и скажет!

Потому что Алана могла передать право ему.

Потому что она могла отказаться — и сказать ему.

Потому что…

— Успокойся, — снова зашипел у него над ухом Лави, покрепче ухватывая его за плечо, как будто опасался упустить. — Успокойся и смотри, потом этому кретину в морду дашь.

— И на том спасибо, — не хуже змеи прошипел в ответ Тики и яростно дернулся.

Линк заморозил летящую в него преобразованную воду взмахом руки — и бросился наутек, потому что Алане было будто того и надо. Она ринулась вперед, воспользовавшись заминкой, и ощетинила свою левую руку длинными и острыми даже на вид водяными когтями.

По наблюдающей за боем толпе прошел восхищенный ропот.

Тики глухо и грязно выругался.

На лице девушки сияла предвкушающая улыбка.

Может быть, будет лучше, если она всё же станет женой этого Линка? Линка, который видит в ней лишь оружие, который смотрит на неё с восхищением, этого грёбанного Линка, который даже сейчас в восторге пожирает её взглядом.

Ведь она любит сражаться. А Тики… а Тики лишь будет сдерживать её, будет оберегать её как зеницу ока, не позволит кому-либо коснуться её, потому что Алана… Алана была драгоценным хрупким жемчугом, который мог разбиться от любого неаккуратного движения — он и сам это видел.

Но девушка… сейчас девушка подскочила к ошарашенному Линку с этой предвкушающей незнакомой улыбкой — такой же улыбкой, как и у Неа, когда тот натыкается вдруг на достойного противника.

Алана замахнулась когтистой лапой и со всей силы цапнула по тритону, который тут же увернулся, попытался отпрыгнуть от неё, увеличить дистанцию, — но девушка не позволила ему этого сделать.

Она тут же, словно бы на лету, развернулась всем телом, оказываясь по другую сторону от всё ещё не сориентировавшегося Говарда (который выглядел слишком удивлённым, на самом деле, но Тики не желал вникать в эмоции этой отмороженной трески), и, вытянув ногу (мужчина поблагодарил всех духов за то, что догадался ещё неделю назад, когда Алана потребовала учить себя драться, попросить её надевать впредь под ханбок штанишки, а не юбку), двинула ему в бок, заставляя отшатнуться на несколько шагов.

— Хах, видишь: он в шоке, — злорадно усмехнулся Лави, отвлекая Тики от наблюдения, — он, наверное, и не думал, что она всё в ближний бой переведёт.

А Тики было плевать. Плевать! Он только хотел, чтобы все поскорее закончилось — потому что Линк, улучая моменты, смотрел на него с такими насмешкой и превосходством, что становилось тошно — и страшно, как бы прилюдно замечательного господина Тики сейчас от всего этого не вывернуло наизнанку и хорошенько не прополоскало.

Его уже и так унизили дальше некуда — и кто? Любимая женщина, в которой был уверен больше, чем в самом себе, которая умоляла не поддаваться и не провоцировать.

Боялась, он проиграет? Стыдилась того, что влюбилась в того, кто не в состоянии наслаждаться вкусом подобной бойни?

Теперь это было уже неважно.

— Да ладно тебе дружище, — Лави по-свойски хлопнул его по плечу. — Неужели не понимаешь? Она только и ждала повода с ним поквитаться!

— За что? — собственный голос казался чужим каким-то. Тики ощущал себя ужасно деревянным и неповоротливым.

Хорош господин — привез невесту, а защитить не смог, вот она сама на арену и вышла.

— Как это — за что? — друг между тем хмыкнул. — Если ты думаешь, что она не замечала его взглядов — ты глубоко ошибаешься. Алана не из слепых, и эти взгляды ей ой как не нравятся.

— И мне она пресечь этого не позволила, — Микк сжал зубы почти до скрежета и заставил себя не смотреть в ту точку, где снова на секунду зависли в воздухе Алана и Говард, в пылу сражения слишком близкие друг к другу — и друг другу.

Они были стремительны и резки, словно выпущенные стрелы, и это было бы удивительно прекрасно, если бы Тики не было настолько мерзко наблюдать за этим.

— Ты считаешь её слишком слабой, — легкомысленно фыркнул Лави, качнув головой. — Она, конечно, ведьма, но не дура, чтобы бросаться в огонь сломя голову, — вдруг как-то настороженно, словно прекрасно понимал, что так злит Микка, проговорил он, кидая на мужчину настороженный взгляд. — Это не твоя вина.

Ага, как же, не его вина. Но, конечно же, он ничего не сказал — лишь тяжело вздохнул, пытаясь отвлечься, пытаясь не смотреть на бой, но всё равно в итоге останавливаясь взглядом на том, как парят полы лёгкой юбки, как проворно скачут по водяным ступенькам тонкие ступни, как серебрятся распущенные волосы и как сияют серые глаза.