— Отпусти, — голос звучал, как звон стали.
— Melda… — простонал эльф.
— Я не знаю, кто такая мельда, но я сказала уже, мы на задании, а развлекаться будешь в свое свободное время.
Я толкнула Широ в грудь, и он упал на кровать, не сильно сопротивляясь силе притяжения. Развернувшись, я направилась в ванную комнату, где и просидела сиднем около вата. Но всему рано или поздно приходит конец. Пора выходить.
Заправленная кровать, потушенные огни и пустой стул с подлокотниками, где совсем недавно висел ремень с ножнами Широ и его кожаная походная куртка. До утра ничего не изменилось, как и до следующего вечера. Задание провалено. Наше последнее совместное задание. Я не плакала.
Это был конец, я знала это, чувствовала. Последний лучик коснулся моей щеки и убежал за раму окна завершать свой путь на сегодня. Наш с ним путь завершен. Луч начнет свое восхождение с новым рассветом, а мы останемся в ночи, ведь наш совместный путь окончен. Прощай, моя робкая надежда.
***
— Изверг!
Я еле волочила ноющие ноги, боясь, что они меня придадут, и я позорно распластаюсь посреди коридора. Десять ват нескончаемых пробежек, спаррингов и избиения меня любимой. Да, Широ отыгрывался за все пятьдесят лет, что я прохалявила. Не объяви Владыка общий сбор за ужином, меня б до следующего вечера с этого пыточного поля не выпустили. Как радовались воины, когда им официально разрешили меня в кашицу превратить. Если на первых парах я огрызалась и даже ранила парочку не самых расторопных эльфиков, то под конец, наплевав на всякую гордость, бессовестно драпала от них. Надо сказать, весьма успешно. Когда же меня начали загонять в угол, я, недолго думая и рассудив, что целая тушка лучше, чем не задетая честь, вскарабкалась на оградительную стену и дала такого стрекача, что ошарашенные бледнявки не предприняли никаких попыток меня изловить. Но я-то этого не знала и продолжала уносить свои многострадальные ноги от места боевых действий подальше. Не знаю, сколько я так носилась, подгоняемая невидимым преследователем, но меня привел в чувство Широ. Подставил ногу, я и расстелилась на песочке, предварительно слетев со стены. Добрый у меня учитель! Ведь не добил, а это уже верх сочувствия с его стороны.
— Ты слишком расслабилась за последние годы, никакой выдержки, — возмущался светлый.
Я заскрипела зубами и бросила на эльфа тако-о-ой красноречивый взгляд, что он минимум должен был на месте от сердечного приступа скончаться, а максимум — обратится в пар.
— Уйди, а? Мне и так тошно. К Ласкану я и сама дорогу найду, — простонал мой обессиленный организм, двигающийся на чистом упрямстве.
— А как же твой Малыш?
А что мой Малыш? Он сейчас временно недоступен и находится где-то за гранью нашего понимания, а маньяка на ужин тащить я не собираюсь.
— Спит бедняга, не надо его тревожить. Потом с Баском познакомлю, — безбожно вру, а как иначе.
Заворачивая к покоям феникса, расслышала звуки подбирающейся истерики в голосе птички и веселый смех оборотня. И что там стряслось?
Увидев входящую меня, Ласкан тут же сменил объект праведного гнева и выплеснул на меня все свое негодование.
— Да ты совсем страх потеряла, банши. В детство впала или в маразм!
Когда первая оглушающая волна прошла, я, наконец, смогла рассмотреть в чем меня обвиняют. Ну и соответственно присоединилась к Алкаю, смеясь отнюдь не так же культурно. как оборотень.
— Она еще и смеется! — феникс был в крайнем бешенстве.
А все потому, что покои Ласкану выделили ярко розового цвета. Шторы розовые, ковер пушистый, что ноги по щиколотку утопают, розовый, постель розовая, резные диван и кресла тоже розовые. Уже только от этого хохотать в голос хочется. Но нет, у нас еще и дополнение имеется в виде абсолютно розовой нимфы, что по тону полностью сливается со своими покоями.
— Ой, не могу, игра «отыщи феникса» в разгаре. Кто-нибудь ущипните меня.
— Я могу тебя только пнуть! — прошипела птичка.
— Сам же и сгоришь, тогда нам тебя вообще не отрыть в этом царстве розовых соплей! Аха-ха!
— Зато душу отведу. Хватит, припадочная! Алкай, помоги мне привести эту конвульсивную в чувство!
— Прости, А ты где?
Все! Тут уже не выдержал даже до этого внешне спокойный Широ. Смех громовыми раскатами то утихал, то нарастал по новой. Нашу буйно помешанную группу юмористов ничем нельзя было привести в чувство. Только мать природа предусмотрела физический ограничитель. То есть мы просто были не в состоянии больше смеяться, поэтому плакали и катались по полу, но вскоре это дело прекратили и вернулись в мир настоящего.
Ласкан расслабленно сидел в одном из розовых кресел и чему-то предвкушающее улыбался. С чего это такая смена настроений.
— Чего это ты такой умиротворенный? — насторожилась я. Что-то тут не чисто.
— Ничуть, просто я предвижу скорую месть, — сладко протянул пернатый. И так это правдоподобно прозвучало, что у меня даже что-то внутри перевернулось.
— ВЫ. НА. ВАТ. ОПОЗДАЛИ! — очень тихо, но при этом будто небо рухнуло, прозвучали отрывочно слова.
В дверях стоял Владыка. Глаза его горели маньячным огоньком, а тело было чересчур расслаблено. Только он мог наорать шепотом. О Всевышние!