Агеев молча вошел в квартиру, потеснив меня. Держа пакеты, которые на вид были очень тяжелыми, он скинул обувь и пошел на кухню, шурша целлофаном. Я двинулась за ним следом. Выкладывая покупки на стол, он недовольно хмурился – широкие плечи подрагивали, кожа на его куртке противно скрипела от каждого движения. Закончив свою благотворительную миссию, Агеев сказал:

– Завтра выпишу тебе аванс. Поешь.

– Какая щедрость, – фыркнула я.

Агеев взревел. В буквальном смысле. Кровь отхлынула от моего лица, когда он впечатал меня в стену, поразительно быстро оказавшись передо мной. Одной рукой он сжал мне плечо, как тисками, а другой махнул перед моим лицом, тыча указательным пальцем:

– Ты… Ты… – возмущенно выдохнул он. – Маленькая мерзкая дрянь! Да, я тебя на дух не переношу!..

Он шипел от ярости, а я в ужасе смотрела на него. Точно прибьет… Я никогда не видела его таким злым.

– Да, ты как заноза в моей заднице, и всё, о чем я мечтаю, это избавиться от тебя и больше никогда, б… не видеть, – размахивал он пальцем перед моим лицом. – Но это не означает, что я буду спокойно спать ночью, зная, что ты… – Он запнулся и прикрыл глаза на секунду. – У меня есть совесть.

– Тимур… – опешила я.

– Я терплю тебя только потому, что Игорь попросил, Илона. Но даже несмотря на это, я не могу позволить тебе голодать, – процедил он сквозь зубы. – Потому что ты хоть и сука, но женщина.

Он резко отпустил меня. Я едва устояла на ногах, понимая, что только его рука на плече удерживала меня от падения. Дуновение воздуха – и Агеев оставил меня одну на кухне, среди наваленных на столе продуктов и пакетов. В прихожей что-то громко хлопнуло, и послышались матерные ругательства.

– Тимур! – вскрикнула я, выбегая за ним. – Подожди!

Я успела схватить его запястье. От моего прикосновения Тимур застыл, и я тоже – впервые я позволила себе нечто подобное. Я видела, как от тяжелого дыхания тяжко поднимается и опускается его грудь, Тимура фактически трясло от ярости.

– Тимур, мне жаль. Я не хотела тебя обидеть, – заикаясь, произнесла я.

Тимур посмотрел на меня, сдвинув брови. Я сжимала его руку, чувствуя, как под моей ладонью нагревается кожа.

– Я не сволочь, Романова, – проговорил он, продолжая сверлить меня взглядом.

– Знаю. Прости.

И я поцеловала его. В щеку. Быстро, торопливо и так неожиданно, что мы оба замерли. Я услышала, как воздух покинул его легкие, едва мои губы коснулись короткой щетины, которая появилась у него на лице к вечеру, и поняла, что сама перестала дышать на добрых полминуты.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я – широко распахнутыми глазами, на лице у Тимура же было какое-то странное выражение – сочетание смятения и… волнения. Щеки у него медленно порозовели, а затем и покраснели, я с трудом сдержала улыбку. Он стал похож на мальчишку.

А мне захотелось узнать, какой он внутри, вне этой оболочки человека, постоянно держащего всё под контролем. Человека, который выводит меня из себя. Человека, которого я постоянно вывожу из себя. Захотелось узнать, как он разговаривает с матерью, кого он способен полюбить или уже любит, как он засыпает ночью и какой он, когда просыпается по утрам…

– Ешь давай, – прохрипел Агеев, медленно вытянул руку из моей хватки, словно мое прикосновение причиняло ему боль, и закрыл за собой дверь.

– Спасибо, – успела прошептать я перед тем, как громко щелкнул замок.

Тимур, наши дни

Я пил кофе и смотрел в монитор. Затем набрал номер Стаса, прижал трубку плечом к уху и еще раз просмотрел данные на Александра Владимировича Богданова, которые мне прислал мой бывший коллега.

– Алло, – отозвался Стас, сняв трубку.

– Я сейчас кое-что тебе перешлю по электронке, можешь посмотреть?

– Да, конечно.

– Буду через пять минут.

Положив трубку, я допил кофе и поднялся с кресла, поморщившись от тихого скрипа, скрипеть несчастное стало где-то около двух недель назад. Подхватив кружку со стола, я направился к двери, по привычке прислушиваясь: в приемной слышался тихий голосок Илоны, та разговаривала по телефону и делала какие-то пометки в блокноте, когда я вышел из кабинета. Она посмотрела на меня и тут же опустила глаза, хмуро глядя в свои записи, наверняка аккуратные, выведенные каллиграфическим почерком отличницы.

Чтобы дойти до комнаты отдыха, приходится немного попетлять по коридору и, так или иначе, пройти мимо комнаты ребят. Стас и Денис работают отдельно, а вот остальные сотрудники – те, кто на выезде и занимаются розыском, – вчетвером в одном помещении. Едва заслышав звук моих шагов, их голоса стихли, а когда я сам показался, на меня уставились четыре пары глаз.

– Здравствуйте, Тимур Марато… – Хор голосов оглушил, и я поморщился.

– Уже здоровались, – оборвал я и прошел мимо, в надежде, что в кофеварке еще что-то осталось.

Терпеть не могу этот официоз, обращенный ко мне. Все сразу вытягиваются по струнке, глаза делают честные-пречестные. А еще больше бесит, как они обхаживают Романову – комплиментами засыпают, и за талию самые борзые приобнять норовят, и вообще всячески отвлекают ее от работы. Вот и сегодня утром Макс полчаса терся возле стойки, до тех пор, пока я не гаркнул на Илонку, что жду от нее расписание. Да, расписание на следующую неделю она сделала еще во вторник, то бишь, три дня назад. Что с того? Я забыл. Имею право. Что я, не человек, что ли?

Кофе в комнате отдыха не оказалось – сегодня, по всей видимости, не мой день. Поставив кружку, я устало вздохнул и побрел к айтишнику, чтобы обмозговать полученную от Старикова информацию.

– Привет, – прикрыв за собой дверь, я подошел к столу, заваленному каким-то техническим хламом. Стас постоянно что-то придумывает и тестирует прямо на рабочем месте.

Тот коротко кивнул, оторвал взгляд от монитора и нахмурился. Наверняка дошел до того же места, которое заставило меня точно так же непонимающе свести брови.

– Тимур Маратович, это же данные на мужа Ларисы.

– Да, – подтвердил я.

Стас удивленно посмотрел на меня:

– И зачем это нам?

Оглядевшись, я поискал место, куда можно было бы сесть. Суетливо дернувшись, Стас выкатил из-под стола небольшой табурет на колесиках и подтолкнул его ко мне.

– Недавно я встретился с Ларой, – плюхнувшись на сиденье, начал я. – Она сейчас живет с ребенком у родителей, – устало потерев переносицу, я посмотрел на собеседника и вздохнул. – А вот теперь начинается самое интересное. Лариска сказала, что у него какие-то проблемы в бизнесе.

– Но дела у шиномонтажек идут хорошо, – ответил Стас, опять уставившись в монитор. – Даже отлично, если судить по выписке из налоговой.

– Да. Более того, Андрюха сказал, что у Богданова есть связи в МВД – их крышуют официальные власти. Никаких заявлений о рэкете, вымогательстве и прочей херне. Стабильный, спокойный бизнес, приносящий неплохой доход. Более того, он недавно купил трехкомнатную квартиру в хорошем спальном районе.

– Странно, – протянул Стас.

– Странно, – эхом откликнулся я. – Что думаешь?

Пожав плечами, Стас поправил очки и взъерошил ладонью волосы на макушке. Повернулся на кресле и посмотрел на меня, затем снова покосился на монитор и снова уставился на меня.

– Может, приставить к нему кого-нибудь из наших? И я могу понаблюдать за передвижениями по городу. Это неофициально, естественно, – поспешно добавил он, краснея.

– Понимаю, что неофициально, не дурак. Сделай. Соберем информацию, а там посмотрим.

Я уже направился к выходу, как Стас меня окликнул:

– Тимур!

– Да?

– Вы думаете, это что-то серьезное?

Сделав паузу, я повернулся и пожал плечами:

– Нет. Думаю, это что-то банально-житейское.

– Связанное с…

– Понаблюдай.

Илона

Октябрь быстро сменился ноябрем. Медленно, но верно приближалась дата моего отъезда. Я попросила отпуск у Агеева, и он молча подписал заявление. Это говорило только об одном – он знает о поездке. И, вероятно, он едет со мной.