Он весело рассмеялся, а у меня немного отлегло от души – вроде как мы общались в университете, а тут не признала.

– Слушай, у нас тут намечается небольшая встреча одногруппников. Ты в феврале не появилась, вот я и подумал, может быть, сейчас захочешь присоединиться? Вспомним преподов и вообще…

– Сегодня? – уточнила я, снова покосившись на дверь в кабинет шефа.

– Да. Вечером, в баре встречаемся.

– Я работаю до семи…

– Мы в восемь собираемся, но можно и опоздать немного – не страшно. Я могу тебя забрать, поедем вместе.

– Не знаю… Можно. Я на Невском.

– Отлично, диктуй адрес.

Объяснив Кириллу, как проехать к зданию и где можно припарковаться, я спрятала мобильник в ящик. В этот момент дверь кабинета Агеева распахнулась, в приемную вышел Стасик, а за ним и сам Тимур. Они молча вышли в коридор и разошлись в разные стороны – Стас пошел в свою комнату, а Тимур скрылся у парней. Я бросила взгляд на часы и настроилась на работу – осталось каких-то два с половиной часа до конца рабочего дня.

В полседьмого я подхватила косметичку и тихонько направилась в туалет. Оглядев себя критически в зеркале, поняла, что реанимировать синяки под глазами можно, только наложив двойной слой консилера и пудры, а бледность от сидения в помещении без окон можно скрыть, только добавив на щеки румян. Что я и сделала. Завершив преобразование любимой розовой помадой, я распустила волосы и расчесала их. От тугого пучка, в который они были закручены весь день, пряди приобрели некое подобие укладки. Решив оставить пиджак в офисе, я пригладила блузку и расстегнула одну пуговицу – не вульгарно, но и не так официально.

И конечно, мне обязательно нужно было столкнуться с Тимуром, когда я выходила из туалета.

Он молча уставился на меня. Не сказав ни слова, отошел в сторонку, пропуская меня в узком коридоре. Я прошла мимо, но не сдержалась и обернулась, посмотрев на него. Наши взгляды встретились, и по спине пробежал холодок, когда я заметила незнакомую ранее вспышку в темных зрачках Агеева. Отвернувшись, поборола странную дрожь – не от страха, а от какого-то другого чувства – приятную и похожую на истому, и вернулась на свое рабочее место, чтобы выключить компьютер и собрать вещи.

Я могла уйти немного раньше и искренне надеялась, что успею скрыться в лифте. Его рука придержала закрывающиеся створки, и Тимур вошел в кабину, продолжая разглядывать меня так, словно впервые видит.

– Ты куда-то собралась? – поинтересовался он, прижавшись плечом к стене кабины.

Воздух стал таким же тяжелым, как и его взгляд. Я натянуто улыбнулась и поправила ремешок сумочки на своем плече.

– Рабочий день закончился, и я не должна отчитываться.

– Рабочий день закончится через пятнадцать минут, – передразнил Агеев с сарказмом.

Я ничего не ответила. Уставилась на двери и про себя начала отсчитывать поразительно медленно проплывающие вниз этажи. Едва лифт остановился, я выскочила в коридор и быстренько направилась к выходу, слыша за спиной тяжелую поступь Тимура.

Крупные снежинки кружили по парковке, и я запахнула полы пальто, чтобы не замерзнуть. Во двор въехала белая иномарка и, мигнув фарами, подъехала к входу. Дверца со стороны водителя открылась, я с трудом узнала Кирилла, он словно стал еще выше, в нем теперь сложно было признать студента, который вечно просил у меня конспекты после лекций. В свете фонаря его волосы отливали рыжиной, в общем-то, единственное, что не изменилось в его облике.

– Привет. – Он махнул рукой и обошел авто, чтобы открыть мне дверцу.

Я сбежала по ступенькам и, перед тем как сесть в машину, покосилась на своего начальника, застывшего в дверях здания.

– Привет, – улыбнулась я Кириллу, когда он сел за руль. – Поехали быстрее, видишь, мой шеф стоит?

– Это тот, который взглядом отправил мне контрольный в голову? – Кир рассмеялся и сдал назад, чтобы развернуться, а потом остановил машину и повернулся ко мне. – Отлично выглядишь, Илона.

Он взял мою ладонь и коснулся поцелуем костяшек пальцев, от чего я вздрогнула и покраснела – непривычный жест внимания для меня. Не липкий и слюнявый, напротив – короткий и теплый. Даже приятный.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Машина тронулась с места, в салоне ненавязчиво заиграло радио «Jazz FM», а лицо Агеева в зеркале заднего вида исказилось.

И будь я проклята, но мне показалось, что исказилось оно от боли.

Илона, наши дни

Звук раскрывающихся дверей лифта заставил меня подняться со стула и вытянуть шею. В коридоре появился молодой парень. Он заметил меня, встрепенулся и шагнул в мою сторону.

– У меня доставка для… – запнувшись, он хмуро припомнил имя. – Для Романовой Илоны. Консьерж внизу сказал, что такая здесь работает.

– Да, это я. – Удивленная, я уставилась на букет в его руках.

– Документик можно? – Посыльный недоверчиво шмыгнул носом и поправил фирменную бейсболку.

– Конечно. – Я открыла сумку, нашла водительское удостоверение и положила его на стойку.

Он вытащил из нагрудного кармана ручку.

– Распишитесь. Это вам.

Букет был тяжелым и воистину огромным. Мелкие светло-розовые розы, штук сто, не меньше. С трудом обхватив эту красоту, я прошептала:

– Их ведь даже поставить некуда.

– Вот вазу не заказывали, – хмыкнул парень. – Всего доброго.

– И вам.

В цветах я заметила карточку. Строчки, набросанные беглым почерком, гласили: «В прошлый раз я подарил тебе розу за украденный поцелуй. Это – аванс за все те, что я украду в будущем. Кирилл».

Я невольно нежно прикоснулась к прохладным лепесткам пальцами.

После встречи нашей группы в караоке-баре Кир отвез меня к офису, где я оставила машину. Позвонил, едва я вошла домой – проверить, добралась ли, – и как-то ненароком мы проговорили до двух ночи. О чем, сама не помню. Кирилл изменился за эти годы. Раньше был замкнутым и немного заикался, теперь вполне уверен в себе, к тому же оказался интересным собеседником. После учебы он работал в турагентстве, сейчас же открыл свое дело – небольшое, но, имея хорошие связи в Европе, – стабильное. Он пригласил меня пообедать на следующий день, и через день. Потом позвал в кино. А позавчера мы ужинали в ресторане и гуляли по вечернему Питеру. Именно тогда он и поцеловал меня – осторожно сжав щеки прохладными ладонями. А потом, по пути к машине, исчез на пару минут и вернулся с красиво пламенеющей розой. Я не сильна во взаимоотношениях с сильным полом, но его галантность подкупает. Еще ни разу я не открыла дверь сама – он всегда помогает мне сесть в машину или пропускает в помещение первой, помогает снять и надеть пальто и даже провожает до подъезда. Он не торопит меня, просто ухаживает, причем красиво, и я наслаждаюсь. Это чувство называют романтикой.

В комнате отдыха я отыскала большой кувшин, из кружки бы букет попросту вывалился, даже из той, из которой пьет Агеев, а она действительно гигантская. Я решила поставить цветы на своем рабочем месте, чтобы не забыть вечером.

Помяни черта, и он явится – едва я подошла к стойке, как из кабинета вышел Тимур. Увидев меня, он остановился и поинтересовался:

– Это что за веник?

– Это букет, Тимур Маратович. Розы, – пояснила мило я. Почему-то настроение спорить с ним и препираться испарилось, и я стала на удивление любезна.

С улыбкой я опустилась на стул, любуясь цветами.

– Убери, им не место на рабочем месте, – приказал шеф.

– Да ты поэт, Агеев, – фыркнула я. – «Им не место на рабочем месте». Они мне ничуть не мешают.

– Убери.

– Что за детский сад?! – Мое терпение лопнуло, как мыльный пузырь. – Что ты прицепился?

– Им здесь не место! – Тимур прилично повысил голос. Он выхватил цветы из импровизированной вазы. С длинных стеблей закапала вода.

В соседних комнатах услышали вопль шефа. Первыми на пороге нарисовались Стас с Денисом.

– Это моя стойка, – зашипела я, пытаясь выхватить у Тимура цветы, но придурок однозначно оказался сильнее, и я лишь ободрала пару листьев.