Литмир - Электронная Библиотека

-Я блокировал отряд Мусы Закиева, прикрывавший отход Масхадову. Двумя ротами я ему перекрыл все тут и тут, - майор ткнул пальцем в соседние дома, гаражный массив.

-А танки и БТР тут и тут поставил, - он показал на улицы, походящие к блокированному дому:

-У него человек двадцать осталось всего, они у меня тут как мыши сидят в ловушке, нос не высунут.-

-Что людей не хочешь риску подвергать? - понимающе спросил начальник штаба:

-Ну, давай Лев Яковлевич артиллерии прикажет, ты их наведи и давай вперед, а потом что останется от них, зачистишь!-

-Да нет, тут дело такое,- Любимов почесал вихрастую русую голову:

-У этого гавнюка Закиева почти тридцать наших пленных есть, он обещал, если мы его из ловушки живым не выпустим, всех прикончить!-

-А откуда они у него?- удивился генерал.

-Да, похоже, все из дворца, наши все новогодние подарки от Паши Грачева другу Джохару он притащил с собой и сейчас как пропуском ими в нос нам тычет!-

-А что сам приехал? По связи бы сообщил? - спросил начальник штаба:

-Все бы и решили!-

-Да я как в эфир выйду, мудаков всяких туда сразу полно слетится. Как обычно все обгадят, и всех похороним,- грубо и прямолинейно отвечал Любимов и генерал согласился:

-У нас как всегда у победы бывает отцов много, а поражение всегда сирота. Этого Закиева никто не выпустит оттуда, а мне, к примеру, на него плевать, пусть живет, только пацанов нам пусть оставит целых, они там уже и так натерпелись!-

Они обсудили план действий.

-Хорошо,- одобрил его Рохлин:

-Давай Валера так, и сделаем, пусть Муса уходит!-

-Да, а то сейчас эти друзья пронюхают, начнут операции планировать, слетятся, как шакалы пять генералов и будут решать, как тридцать чехов завалить. И все будет как всегда - море крови и дерьма!- кивнул майор.

У Родионова заколотилось сердце. Игорь там? Закиев, Закиев - это же Муса из Москвы, вот жизнь какая ты смешная! Я должен быть там. Он просто обязан!

-Лев Яковлевич, а разрешите, я с майором Любимовым поеду? - спросил Родионов у генерала. Тот все, быстро поняв, одобрил:

-Только Владимир Иваныч, ты туда не лезь хорошо, надо просто с этим Закиевым договориться, коридор ему с Валерой сделайте, все спокойно обговорите, перед этим предварительно пугните его, что бы сговорчивей стал!-

-Товарищ генерал, - обиделся Любимов, посмотрев возмущенно на полковника:

-Я, конечно, одобряю любовь штабных работников к военно-полевой экзотике, но мне он там не нужен. Мне бы свой зад уберечь, так еще и его теперь надо охранять! - он развел руками.

-Я лично знаю Закиева, и он знает меня,- твердо сказал Родионов и, предваряя дальнейшие вопросы на эту тему, добавил:

-В Москве видел, знаком, он с моим приятелем вместе бизнесом занимался!-

-Оружием торговали?- зло пошутил Любимов, подмигивая ему.

Но Рохлин уже своего решения не поменял, все, зная про сына, коротко благословил Владимира: "с богом!".

На землю скрывая страшные следы недавних боев, лег легкий белый снег. БМП буквально пролетела эти четыре квартала, как четыре отдельных мрачных галактики без всякой остановки, и только Любимов причудливо смешивая матерные слова с изощренными ругательствами, всю дорогу, не прекращая не на минуту, воспитывал своего механика-водителя сидящего за рычагами. Тот бедный выслушал о себе все: и что у того руки растут не оттуда, и что не людей, а только дрова оказывается надо ему возить. И все ругательства тут же вплетались в постоянное упоминание об умственной неполноценности бойца по причине детских черепно-мозговых травм не прошедших для него бесследно. Полковник подумал, что это не было чем-то личным, а скорее свойством характера Любимова, его привычкой, возможно дурной, способом снятия напряжения к которому все уже привыкли и реагировали насмешливым безразличием, называя его "безумным майором".

Небольшой отряд Закиева был блокирован стрелковыми ротами майора Любимова в изрешеченной кирпичной пятиэтажке, одиноко возвышавшейся на пустыре, все вокруг которой было припорошено белым снежным ковром. И эта лишенная каких-либо укрытий территория великолепно просматривалась и простреливалась, что затрудняло как подход к зданию, так и выход из него. Невысокие редкие деревца, тонкими стволами ничего за собой не скрывали. Это были, очевидно, новостройки и не так давно посаженная растительность еще не успела, как следует вырасти и окрепнуть. А подготовленная для возведения новых домов площадка рядом не была использована по назначению из-за обнищания страны и свернувшегося повсеместного государственного строительства. Пятиэтажка одной стороной своего фасада была обращена на фасад другого такого же здания, параллельно стоявшего в двухстах метрах от него. А другой стороной выходила на руины гаражей в низине, бывшими так же неплохим прикрытием для стрелков, как и дома. В доме напротив блокированного, закрепилась, как будто взяв противника крепкой рукой за горло любимовская пехота, а с торцов дома отсекая отходы из здания к гаражам и на боковые улицы, так же залегла пехота, встали БМП и танки.

-Мышеловка!- улыбнулся Любимов, показав Родионову на дом, где затаились боевики:

-Ну что полковник, "папа" сказал, Валера сделал! Давай надо начать с того что бы Закиева пугануть, пусть сговорчивее будет. -

Было ясно, что "папой", он называл Рохлина, а себя конечно ласково с любовью Валерой. Хрустя разбитым кирпичом и обсыпавшейся штукатуркой, офицеры крадучись прошли на первый этаж своего здания. Выстрелов не было ни с одной из сторон, дом напротив, молчал, застыв мрачным призраком в тревожащей тишине, разрываемой лишь гулом далеких выстрелов.

-А ты знаешь полковник, а 2 января меня ведь точно так же этот проклятый Муса окружил с ротой в хирургическом корпусе республиканской больницы и сидел я там и думал, кто менял кроет артиллерийским огнем боевики или наши? Папа тогда мне по радиосвязи орал: "держись Валера, мы уже идем тебе на помощь", а ее все не было и не было. Я уже от стрельбы и взрывов оглох совсем, говорить тогда не мог только орал. Я пока отбивался в этом подвале целый вагон "шмелей" по боевикам отстрелял за сутки со своими ребятами. И вот слышу в открытом эфире мне по радио: "эй, с вами будет говорить полковник армии Ичкерии Муса Закиев, сдавайтесь, у вас не боеприпасов нет, не людей!" А у меня уже в подвале 30 раненных, патронов в обрез. А папа мне шифрует: "Валера тяни, время держись, к тебе разведка идет!" Я думаю, да и хрен с этим Закиевым, шли мне парламентеров, договариваться буду - хоть час другой без боя посидим, хоть люди поспят немного, а то от усталости все падают. Выиграю время патроны и силы сэкономлю, а потом его на хрен пошлю. Такая вот хитрость военная. Выхожу на папу говорю ему: "даешь мне разрешение мутить?" А он мне: "мути, Валера, сукин, ты сын, вообще делай, что хочешь сам, но что бы до разведки сам дожил и людей мне сохранил живыми. За каждого спрошу с тебя!". В тот день десантники в плен боевикам попали, те самые которым головы отрубили и во дворе Дудаевского дворца закопали. Вот папа и вибрировал.

К нам пришли парламентеры, их было семь человек, и представились. Главным был наш депутат российский Сережа Ковалев, рожа из ящика, с ним еще два других депутата, фамилии их я не помню, два служителя культа - натуральные попы с крестами в рясах, подполковник - пленный начальник штаба полка и чеченец с ними, этот самый твой приятель Закиев. Пришли они к нам с предложением сдаться. Аргументировали они тем, что мы находимся в окружении, находимся одни. Нас, мол, все бросили и забыли. Я молчу, киваю, даже слезу пустил для виду, как мне себя жалко, курю. Взял на переговоры двух бойцов с собой, и ротного, стоим, слушаем. Больше всех Ковалев выступал, а эти двое депутатов падлы, вставляли словечки, поддакивали. Он говорил, что находится у нас в качестве представителя Российского правительства. С командиром боевиков -то? А с Закиевым они обо всем уже договорились и как только мы ему сдадимся, то они сразу заберут нас у него как военнопленных. И он гарантирует мне лично, что в этот же день мы будем в Моздоке, и нас всех оттуда отправят домой.

40
{"b":"599846","o":1}