Молодой человек лишь усмехнулся на это справедливое замечание и покачал головой.

— Мне показалось, что я достаточно ясно дала вам тогда понять, что не намерена продавать «Виллу Роз», — как можно спокойнее сказала Ида, указывая посетителю на кресло. Однако, тот вежливо отказался и продолжил стоять у окна.

— Виконтесса Воле, давайте посмотрим правде в глаза, — даже его голос был неприятным. — У вас нет денег. Не отрицайте этого. Это бессмысленно. Я предлагаю вам за вашу «Виллу Роз» двести тысяч. Такой суммы вам больше не предложит никто и никогда — это поместье столько не стоит.

— Так зачем же вам тратить столько денег на поместье, которое этого не стоит? — подняв бровь, поинтересовалась Ида, скрещивая на груди руки и продолжая глядеть в упор на посетителя.

— Понимаете, моей жене оно очень нравиться, — улыбнулся Бертран, — и она хочет здесь жить. Конечно, сначала придётся снести это ужасное здание…

— Я не продам «Виллу Роз», — перебила его Ида, не в силах выслушивать это.— Ни императору, ни Папе Римскому и, уж тем более, вам.

— Двести пятьдесят, виконтесса, — мрачно сказал молодой человек, исподлобья глядя на Иду. — Вы расплатитесь с долгами и сможете безбедно жить всю жизнь, если грамотно распорядитесь этими деньгами.

— Мой ответ остается таким же, каким был, — холодно произнесла средняя Воле. — Можете предложить мне даже полмиллиона.

— Где ваша рассудительность, виконтесса? Вы ею всегда отличались, насколько я помню, — печально покачал головой Бертран. — Если вы не заплатите долги, то ваше прекрасное поместье будет продано на аукционе. И куплю его я. Что же вы получите с аукциона? Я же сейчас предлагаю вам двести пятьдесят тысяч.

— Да, у меня нет денег. И я не собираюсь это отрицать. Но вы забываете, что у меня есть родственники, у которых они есть, — гордо вскинула голову Ида.

— Виконтесса Воле, — усмехнулся молодой человек, и Иду передернуло от этой наглой насмешки, — я знаю о вашей жизни намного больше, чем вы думаете. Ваши соседи любезно предоставляют всю информацию. Правда, в виде сплетен, но это не столь важно. У кого вы будете просить деньги? У ваших родственников со стороны матери? Нет, вы слишком горды для этого. У вашей старшей сестры? Но вы и для этого слишком горды. Как видите, ваши родственники бесследно исчезли, и вы остались в одиночестве.

Иду трясло от бессильной злобы, но сохранение внешнего спокойствия было необходимо. Этот мерзавец самонадеянно стоял, опершись локтем на каминную полку, так как будто «Вилла Роз» уже была его, и это он принимал её в своей гостиной, а не она его.

— «Вилла Роз» никогда не будет вашей, — наконец произнесла, беря себя в руки. — Это поместье мне дороже, чем моя гордость. А теперь убирайтесь отсюда сейчас же. Я и так уже потратила на вас слишком много своего драгоценного времени.

— Как же вы всё таки глупы и недальновидны, виконтесса, — молодой человек направился к дверям и, остановившись на пороге, посмотрел на Иду. — Так же и ваш отец, не зря говорят, что вы пошли в него.

— Да что б вам гореть в аду, — прошептала Ида, глядя ему прямо в глаза. Прощать ему подобные высказывания о своих родных она была не намерена.

— Вам того же, любезная виконтесса, — сказал он, кланяясь и выходя в холл. — Я ещё вернусь, поэтому до скорой встречи.

Сейчас средняя виконтесса Воле немного жалела, что в один из солнечных декабрьских дней всадила пулю в горло Шени. В прошлый приезд Бертрана это безумное животное едва не сорвалось с цепи, яростно облаивая заметно испугавшегося посетителя. Сегодня же Ида не стала бы возражать, если бы слуги спустили его с привязи и Шени вцепился бы в горло наглецу.

Обессилено опустившись на диван, Ида откинулась на спинку и положила голову на руку. Вслед за схлынувшей яростью пришло осознание правоты недавнего оппонента. Он был одним из самых настойчивых и несговорчивых её кредиторов, и, разумеется, знал о ней всё. О том, что будет, если она не расплатиться, Ида думать не хотела. Услужливое воображение уже рисовало ей картины торгов, безрадостной жизни в Провансе, и, самое главное, нагло ухмылявшегося Бертрана, который вводил свою жену в огромное поместье, построенное на месте «Виллы Роз». Потерять всё самое дорогое безвозвратно и столь быстро казалось ей невозможным. Это поместье было единственным, что давало ей осязаемую память о родителях и тех временах, когда девицы Воле могли рассчитывать на партию куда более блестящую, чем одиночество или же провинциальный буржуа, рвущийся в круг аристократии.

Но не только потеря «Виллы Роз» страшила среднюю виконтессу Воле. Уехать отсюда для неё теперь значило больше никогда не увидеть герцога Дюрана и похоронить своё чувство вместе с мечтами и жизнью. Ни свою любовь, ни свой дом девушка не намерена была терять и отдавать в чужие руки, а потому, решительно поднявшись, вышла в холл.

***

Жюли сидела в библиотеке, задумчиво перебирая страницы книги. Ей было очень интересно, кто тот человек, который решил посетить их — о визитёре она узнала, выглянув в окно и увидев прикативший к дому экипаж. Поскольку экипаж был не знакомым и весьма хорошим, да и большинство местных молодых людей предпочитали перемещаться верхом, маркиза Лондор пришла к выводу, что кто-то из кредиторов явился лично.

Как ни старалась Жюли она не могла понять ход мыслей своей сестры. Ведь если среднюю виконтессу Воле так заботила участь её поместья, то почему она не вышла замуж за Жоффрея Шенье, когда представилась такая возможность? Хотя, теперь всё в этой ситуации объяснялось одним словом, вернее сказать, фамилией — Дюран. Маркиза Лондор всё ещё испытывала перед сестрой определённое чувство вины, вызванное слезами последней и это чувство вины, которое не собиралось исчезать, раздражало Жюли и ещё больше ожесточало против сестры.

Через холл послышались неторопливые шаги, а затем звук открывшейся и закрывшейся затем входной двери. Затем раздался гневный голос Иды, который что-то приказывал Жаку. Жюли прислушалась. Первым её желанием было выбежать в холл, но тогда бы вся картина происходящего там была бы испорчена.

Дверь библиотеки распахнулась и в комнату быстро вошла Ида.

— Ты-то мне и нужна, — эти слова, сказанные равнодушно, прозвучали как-то угрожающе, и Жюли непроизвольно подвинулась глубже в кресло. Ида осталась стоять. Каким образом она рассчитывала уговорить обычно несговорчивую сестру оплатить долги, средняя виконтесса не знала, поэтому решила начать с пересказа своего недавнего разговора с Бертраном.

— Я понимаю, что тебе совершенно наплевать на судьбу этого поместья, да и на мою тоже, — так же равнодушно продолжала средняя Воле. — Но только что здесь был человек, который предложил мне за «Виллу Роз» двести пятьдесят тысяч.

— Я бы согласилась, — сказала Жюли и Ида отметила про себя, что при упоминании суммы в глазах сестры блеснул алчный огонёк.

— Да, двести пятьдесят тысяч, — Ида отвернулась и подошла к окну, наблюдая за тем, как экипаж господина Бертрана удаляется по подъездной аллее. — Имея такие деньги, я могла бы расплатиться с долгами и жить вполне сносно ещё лет десять. Но дело в том, что я отказала ему в продаже…

— Я нисколько не удивлена, — хмыкнула Жюли, заметив, что её сестра недовольно скрестила на груди руки, сделав вид, что не заметила этого замечания.

— Если я не расплачусь с долгами и не заплачу налоги, то «Виллу Роз» продадут на аукционе, — негромко сказала она, всё ещё глядя в окно.

— Знаешь, я не являюсь хозяйкой «Виллы Роз» и у меня нет к ней столь сильной привязанности, как та, что развилась у тебя, — задумчиво протянула Жюли, поднимая взгляд на потолок. — Для меня это всего лишь дом. Место, с которым у меня не связано никаких хороших воспоминаний. Я и так помогала тебе больше, чем ты заслуживаешь.

Лицо Иды было неподвижным, словно вырезанным из камня. Она долго молчала, глядя прямо в глаза сестре, а затем медленно и тихо, словно каждое слово давалось ей с трудом, произнесла: