А его Шерлок, тем временем сам взбудораженный едва сдерживаемыми эмоциями, настойчиво наседал на внешне невозмутимого Императора:
— Всё?!
Тот, чуть улыбнувшись, безошибочно угадывая за этим несколько дерзким натиском не только попытку усмирить ошеломлённость чувств, но и неподдельное беспокойство об их общей родительнице, неопределённо качнул зажатой в руке тростью:
— Сокращённую версию. О том, как ты был взят в плен и попал в школу Идеальных Слуг, а после — к князю. Что Джон тебя спас, и теперь ты свободен, но так сдружился с шотландским львом, что лишать вас этой дружбы после всех пережитых испытаний просто бесчеловечно. А поскольку кто-то всё равно должен представлять английскую корону при эдинбургском дворе…
— Свободен? — младший брат шумно вдохнул. — Ты намеренно умолчал, что я теперь его Преданный, или она просто не спросила? Как вообще может быть, что королеве не доложили о таком? Ушам не верю… А если она всё же потребует моего возвращения?!
— Почему же не доложили? Разумеется, Её Величество в курсе всех общеизвестных фактов, касающихся твоей персоны, брат, — Майкрофт чуть слышно хмыкнул. И тут же с добродушной язвительностью поднял бровь: — А ты его Преданный?
Шерлок чуть было не смутился. Не видя смысла лгать тому, кто, как он и предполагал, понял всё сразу же после скоропалительного отъезда Джона из Лондона по окончании злополучного суда, талантливый родственник Короля-Императора попытался состроить максимально невинную физиономию. Что за вопрос, на самом деле?
Майкрофт хмыкнул уже откровенно, нисколько не купившись на отлично сыгранное непонимание младшенького:
— Наша мать прозорливей, чем тебе кажется, Шерлок. И осведомлённее. Не стоит оскорблять её информацией, давно не соответствующей действительности. Что же касается твоего пребывания в Уайтхолле… Да, она хотела бы, несомненно. Но она не станет настаивать. Ни за что.
— Почему? — уже вполне непритворное недоумение, отразившееся в сверкнувших зеленью удивительных глазах, казалось почти забавным, и Холмс-старший тепло прищурился:
— Потому что видеть того, кого ты искренне и безоговорочно любишь, счастливым — важнее собственного эгоизма, Шерлок. — И добавил с лёгкой укоризной: — Тебе ли не знать.
— Но… — обескураженный попыткой осмыслить, что ещё кто-то кроме Джона любит его настолько сильно, что готов жертвовать своими интересами, Шерлок озадаченно умолк, так и не озвучив очередное въедливое замечание.
— Привыкай, братец, — не удержался от лёгкого сарказма старший, определённо ведающий, что вопреки всем стараниям, и его любовь младший пока если и осознаёт, то скорее мозгами, нежели сердцем. — Привыкай.
Тот лишь ошарашенно сглотнул и перевёл взгляд на шотландского монарха, как раз обменивающегося приветствиями с юными английскими принцами. Ободряющая улыбка, посланная его Джоном в ответ на чутко подмеченную растерянность возлюбленного, подействовала как всегда безотказно успокаивающе, и Шерлок, с благодарностью приняв сей спасительный якорь и решив, что разбираться со свалившимися на него эмоциями следует в более подходящей обстановке, поспешил предложить руку матери и примкнуть к возглавляемой Императором процессии, чинно шествующей сквозь гостеприимно распахнутые двери Эдинбургского замка под сопровождение благожелательных перешёптываний и восторженно-сдержанных аханий не в меру расчувствовавшейся свиты.
Впрочем, не для всех присутствующих зрителей сие торжественное воссоединение королевских особ являлось событием праздным: неизменно находящийся рядом со своим государем, всегда на службе и настороже, капитан шотландской королевской гвардии, вместе с остальными придворными склонившийся в приветственном поклоне идущему об руку с королевой Антеей Императору, был весьма озабочен и… и с трудом подавил шумный вдох, не зрением, а чутьём опытного телохранителя уловив секундную паузу перед очередным шагом Верховного Правителя.
— Рад видеть вас, Грегори, — прозвучало сверху неожиданно тепло и непредвиденно щемяще — то ли во встрепенувшемся в очередной раз при звуке этого бархатно-спокойного голоса капитанском сердце, то ли в отчего-то сжавшемся желудке…
Никогда не отличавшийся особой робостью пред сильными мира сего — хотя и сам откровенно считая это качество скорее дурацкой и в чём-то вредной, берущей корни в озорной юности чертой своего характера, нежели достоинством — Грегори Лестрейд поднял взор на уже двинувшегося дальше Короля-Императора, искристо и едва заметно покосившегося на вспыхнувшие в ответ лестрейдовы скулы. От мелькнувшего рыбкой цепкого взгляда дыхание секундно перехватило. Из благодарности, конечно: надо же, такой великий человек, а ведь выделил, обратил внимание!..
Всё ещё провожая глазами венценосную пару, охваченный не слишком понятными для себя эмоциями из смеси восторга и откуда-то взявшегося грустного сожаления — это-то с чего? — капитан неожиданно натолкнулся на ещё один пристальный взгляд — на этот раз Холмса-младшего — изучающе скользнувший от него к сиру Майкрофту, обратно, а затем к — шотландскому монарху, тотчас отзеркалившему посланный ему взор недоверчивым удивлением. И всё бы ничего, если бы это красноречивое переглядывание не сменилось подозрительной и совершенно неуместной ввиду драматичности момента озорной весёлостью, подобно молнии на один короткий миг вспыхнувшей как в синеве очей друга и сюзерена, так и в светлых омутах ведущего под руку английскую королеву Шерлока…
Поняв, что явно что-то упустил, капитан попытался обратить к важно шествующим молчаливый вопрос из-под озадаченно сведённых бровей, но в который раз успев впериться взглядом лишь в удаляющиеся спины, только пожал плечами — кто их разберёт, этих Величеств да Высочеств? тем более с их… Связью… — и кивнув караулу сопровождения, поспешил вернуться к своим обязанностям командира лейб-гвардии. Приём таких высокопоставленных гостей — дело почётное, но хлопотное и обязывающее. Не до загадок, даже если они странно свербят в желудке неопознанным предвкушением… чёрт знает чего…
Как и предполагал, а точнее сказать — горячо надеялся Джон, визит правящего английского семейства не принёс с собой ни огорчений, ни разочарований. Даже наоборот: последовавшие за торжественной встречей события не только рассеяли последние страхи и сомнения всё ещё не до конца уверенного в своей человечности Преданного, но и послужили источником многочисленных сюрпризов — как приятных, так и весьма полезных, и даже поучительных.
Её Величество, проявляя чудеса терпения и деликатности, избегала малейшего давления на отыскавшегося после стольких лет младшего сына, позволяя привыкнуть к себе, не навязываясь, но выражая абсолютную любовь и нежность каждый раз, когда Шерлок решался на общение с матушкой. Постепенно их свидания становились всё более частыми, а беседы — непринуждёнными, приобретая то особое доверие, которое возможно лишь между людьми, близкими друг другу не только по крови, но и по духу. Да и с остальными родственниками Его Высочество сошёлся довольно легко. На устроенном по настоятельной просьбе Ватсона небольшом домашнем концерте — «Шерлок, это отличная идея, поверь!» — он покорил сердце знающей толк в музыке и покровительствующей многим молодым талантам императорской супруги необычными, но гениально сыгранными скрипичными импровизациями, после которых королева Антея, и сама в совершенстве владеющая мастерством игры на клавесине, присоединилась к деверю, предоставив возможность избранной публике в полной мере насладиться их поистине потрясающим дуэтом.
Что же касается юных племянников Холмса-младшего, то Джон был немало, но крайне приятно удивлён, когда в один из дней, конфиденциально прогуливаясь по парку вместе с сиром Майкрофтом и обсуждая с ним некоторые государственные вопросы, на одной из крошечных полянок, затерянных в недрах тисового лабиринта, он натолкнулся на Шерлока, знакомящего маленьких принцев с местной флорой и фауной. Опустившись на одно колено и подняв руку с раскрытой вверх ладонью, этот живой свод мировых знаний в человеческом обличье как раз демонстрировал мальчикам довольно крупного — с фалангу величиной — тонконогого паука, рассказывая о нём увлечённо и увлекательно, разбавляя сухие энциклопедические факты любопытными поверьями и преданиями разных народов, превращающими банальное и привычное насекомое в почти мифическое существо. Племянники слушали, разинув рты, с непритворным любопытством внимая каждому слову необычной лекции, а после её завершения засыпали дядюшку вопросами, на которые тот отвечал терпеливо и обстоятельно, при этом придавая информации захватывающую занимательность, способную обратить любое обучение в интересную и забавную игру.
