Преданный несколько раз моргнул, словно желая избавиться от жуткого наваждения, но Джон с неумолимой ясностью осознавал: каждый вздох, каждый взгляд, каждое прикосновение настойчиво преподносят Шерлоку всё новые подсказки, подобно блуждающим бесовским огням заманивая его неутомимый разум в жуткую и опасную трясину воспоминаний требующей разгадки тайной. Пытаясь помочь другу и не дать ему с головой окунуться в ненужные сейчас — да и никогда, никогда! — откровения, Ватсон умоляюще прошептал: «Не останавливайся! Продолжай!» — и был совершенно потрясён гримасой неописуемого страдания, исказившей лицо возлюбленного в ответ на эти, в общем-то, безобидные слова.

Впрочем, совершив над собой неимоверное усилие, Холмс справился с захватившим его тошнотворно мучительным чувством и, крепко сжав зубы, всё же смог вернуться в реальность и сфокусироваться на своих остающихся на удивление спокойными пальцах, деловито ощупывающих бледную, ещё тёплую, но уже мёртвую плоть, под которой по-прежнему чувствовалось неровное, затухающее биение.

Определившись с местом, Шерлок сделал ровный и чёткий надрез — не продольный, через весь живот, а поперечный, чуть выше покрытого светлыми волосками лобка, небольшой и щадящий, будто пытаясь загладить перед мёртвой женщиной неизвестную ему самому вину, словно это имело какое-то значение теперь, когда Мэри не стало… Явно стремясь хоть как-то защититься от разрушительного воздействия мешающих мыслить трезво эмоций, Холмс сосредоточился на технической стороне проводимой операции: он никогда не делал ничего подобного, но полученных знаний по анатомии и деторождению вполне хватало для того, чтобы каждое движение было осмысленным и оправданным.

Погрузив руки в сочащуюся расщелину обездвиженных мыщц, Преданный отыскал там слабо шевелящийся комочек и, вытащив покрытое тёмными сгустками тельце наружу, принялся осматривать и осторожно тормошить новорождённого, кроме пары конвульсивных движений не подающего больше никаких признаков жизни.

— Он жив? С ним всё хорошо? Почему он молчит, почему не шевелится, Шерлок?

Джон, хотя в общих чертах и представлявший себе метод извлечения малыша на свет, но, тем не менее, потрясённый увиденным до глубины души, не сразу сообразил, что происходит, когда его избранник, судорожно вдохнув, склонился над перепачканным кровью личиком и прильнул к нему губами. Лишь когда Преданный, отпрянув, что-то выплюнул и снова навис над крохой, вдыхая в того порцию воздуха, Ватсон понял, что Шерлок только что очистил рот и горло новорождённого, и теперь всё зависит от того, захочет ли их малютка дышать самостоятельно. И пока пальцы Холмса ритмично и осторожно сжимали крохотную грудку, чередуя движения с такими же ритмичными выдохами, Шотландец изо всех сил стискивал кулаки и страстно молился: Господу, всем святым и угодникам, всем ангелам и великомученикам одновременно, сбиваясь со слов молитвы на полную отчаянной надежды просьбу.

Дыши.

Дыши, пожалуйста. Ты должен. Ты не можешь сейчас умереть. Достаточно крови. Живи, мой хороший, ты нам нужен, всем нам!!! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Едва не слетев с петель от мощного удара, дверь в опочивальню распахнулась, впуская отряд гвардейцев во главе с почти уже оплаканным своим королём капитаном Лестрейдом, на перекошенном лице которого читалось откровенное намерение разорвать на части всякого, кто осмелился покуситься на жизнь и здоровье его сюзерена, а следом за стражниками вбежал и невесть откуда взявшийся доктор Бэрримор, расхристанный и взлохмаченный, в ночной сорочке, но с мечом и пистолем в руках. Воинствующе размахивая оружием, лейб-медик внезапно замер, точно задохнувшись от обилия крови вокруг, внутренне содрогаясь от кошмарного зрелища мёртвой королевы и тела неизвестного ему, но и в смерти, с переломанной шеей и остекленевшими удивлёнными глазами явно привлекательного молодого человека, которого никак не должно было быть в данном помещении, оцепенев от вида окровавленного Шерлока с новорождённым ребёнком на руках, и монарха, взирающего на своего Преданного со щемящей надеждой. Даже спустя несколько бесконечных минут, оценив ситуацию взглядом профессионала и уразумев, что именно делает бывший королевский секретарь, доктор Бэрримор так и не сдвинулся с места, не смея мешать и не рискуя взять на себя ответственность в столь необычном деле, лишь с ужасом оглядывая всю кроваво-живописную сцену разыгравшейся в этих стенах жестокой трагедии…

Ошеломлённые стражники, следуя примеру своего явно не готового к подобному повороту событий командира, так же застыли у входа в покои настороженными изваяниями, словно их коснулся окаменяющий взор змееволосой Медузы Горгоны…

Наконец Шерлок отпрянул. Забыв про собственные раны, весь перемазанный — покрытые алым до локтей подрагивающие руки, обильно забрызганные своей и чужой кровью бинты, искажённое мукой перепачканное лицо — он всё ещё не отводил взгляда от безучастного ко всему крохи, комочком безвольной плоти покоящегося на его ладонях.

Джон обречённо смежил веки.

И тут раздался крик.

Громкий и оглушительно прекрасный. Самый желанный, самый долгожданный в эту минуту на всём белом свете крик, полный негодования к расправившему маленькие лёгкие обжигающему воздуху, крик их ребёнка, означающий одно — жизнь.

Джон засмеялся. Размазывая слёзы облегчения и не открывая глаз, захлёбываясь благодарностью к целому миру, ощущая через Связь восторг и бесконечную усталость Шерлока… и сменяющие их такие же бесконечные растерянность и удивление.

Обескураженный настолько внезапной сменой переживаемых возлюбленным чувств, Ватсон обратил к нему встревоженный взгляд.

Преданный, не поднимаясь с колен и уже передавая младенца в подставленные руки придворного лекаря, который, вспомнив о врачебном долге, подскочил к принцу со стянутой с ложа — за неимением ничего более подходящего — простынёй, никак не мог разжать пальцы, разглядывая новорождённого со всё возрастающим замешательством. Тот пищал не переставая, безапелляционно выражая возмущение к такому неожиданному появлению своей персоны на свет божий, и каждая чёрточка его перепачканного, окрасившегося вполне здоровым румянцем личика, каждая слипшаяся тёмная кудряшка, как и необычный разрез широко распахнутых глаз отражались в абсолютной их копии на вытянутой в изумлении физиономии вглядывающегося в знакомый облик Шерлока, с каждой секундой всё глубже погружающегося в некое подобие транса.

— Шерлок. Отдай дитя, Шерлок, доктор Бэрримор обо всём позаботится, — неожиданный, раздавшийся откуда-то из-за спины спокойный голос никак не вязался с наполнившим комнату звенящим напряжением.

Джон, и без того разбитый собственными переживаниями — смертельная схватка, гибель Мэри, едва не последовавший за ней малыш, — но вконец оглушённый сумбурным потоком рваных эмоций замершего с остановившимся взором Преданного, едва смог повернуть голову.

Майкрофт?!

Бесцеремонно отодвинув загораживающего путь гвардейца и абсолютно игнорируя внимание присутствующих, глядящих на Императора, как на привидение, Холмс-старший приблизился к брату, на ходу осматривая помещение цепким, не упускающим ни единой детали взглядом, и, вероятнее всего, делая однозначные и вполне соответствующие реальности выводы. Но непредсказуемое появление верховного правителя в этот раз не принесло с собой ни чудесного облегчения, ни решения проблем.

Уже капитан Лестрейд, на которого пришествие высокородного англичанина произвело поистине отрезвляющий эффект, тряхнул головой, избавляясь от остатков постигшего его потрясения, и, выводя своих подчинённых из оцепенения командирским тоном, принялся негромко отдавать необходимые распоряжения: унести тела, проверить посты и прочая, и прочая, — а немая сцена со стоящим на коленях заледеневшим Шерлоком, сжимающим его плечо хмурящимся Майкрофтом и совершенно потрясённым ураганом своих и чужих эмоций Джоном всё продолжалась.

Словно в тяжком беспробудном сне самым краем затуманенного сознания Шотландец отмечал, что доктору таки удалось забрать попискивающее дитя и разобраться со всё ещё связывающей его с матерью пуповиной. Что Майкрофт — мудрый, всезнающий Майкрофт, любопытно, каким образом он вообще здесь оказался? — тоже растерян и не знает, что ему сделать или сказать. Что тело Мэри уносят — подождите, куда вы её? Может быть, она ещё жива? Может… Нет, конечно, Джон, ты сходишь с ума — уже полчаса, как мертва, ты видел вспоротый живот, из которого бледные осторожные руки извлекли вашего ребёнка… Шерлок!..