В самом Лондоне дела пошли ещё хуже. С каждым часом в столицу прибывали всё новые приверженцы князя Чарльза, которых оказалось на удивление немало, объясняющие свой визит лишь одним: желанием увидеть, как карающая рука правосудия совершит справедливое возмездие. Джон понимал, что сие только повод для всех этих чванливых и высокомерных людишек обвинить Императора в пристрастии и свободном обращении с буквой закона, чтобы и самим получить моральное право на подобные поступки в своих корыстных интересах, но сейчас все эти юридические и дипломатические перипетии мало волновали Его Величество. Имело значение лишь то, что под столь пристальным и дотошным вниманием всякая, и без того жалкая возможность хоть как-то смягчить грозящий Шерлоку приговор становилась абсолютно призрачной.
Шотландец метался по отведённым ему покоям, почти не спал и не ел. И даже тот факт, что вскоре в Лондон начали съезжаться и его собственные единомышленники, прекрасно знающие, каким негодяем был правитель Эплдора, и нисколько не сожалеющие о его гибели, не вселял надежду, ибо никак не мог изменить ожидающей Преданного участи. С каждым днём, с каждым часом Джон чувствовал, как предназначенная для Шерлока петля затягивается вокруг его собственного горла.
Ожидание, являясь невыносимым, будоражило разум и толкало на рискованные, безумные решения и поступки. Не в силах бездействовать вся неуёмная натура молодого короля требовала хоть какого-то применения, пусть и опрометчивого, и до конца непонятного даже себе самому. Именно потому, едва ступив с палубы на твёрдую землю, он тут же отдал распоряжение Грегу лично отправиться в Эдинбург, якобы с докладом для Совета и с письмом для Её Величества. На самом же деле капитану было поручено подобрать полсотни самых надёжных и верных ребят, велев им незамедлительно прибыть в Лондон инкогнито, следуя небольшими группами и разными дорогами, и затаиться в городе, ожидая особых распоряжений Его Величества. Какими будут эти распоряжения, Джон и сам толком не представлял, но то, что они будут — почти не сомневался. Таким же необъяснимым жестом отчаяния было и данное Лестрейду поручение в кратчайшие сроки доставить в английскую столицу леди Хупер — единственную, кто могла подтвердить появление княжеского Преданного неподалёку от Эдинбурга накануне исчезновения Шерлока. Зачем нужна свидетельница, которую, скорее всего, никто даже слушать не станет, король ясно ответить не мог, но это, да ещё доставка анонимного письма, которым хотя бы косвенно подтверждалась попытка заманить шотландского монарха в ловушку, в глазах Его Величества казались не только необходимыми для разбирательства уликами, но и благовидным предлогом, призванным скрыть истинную цель греговой экспедиции.
Всё это было сделано и предпринято почти инстинктивно, в безотчётном желании хотя бы видимости действия, на грани безнадёжности, за чертой которой оставалось лишь то, чего Джон не представлял возможным нарушить, но к нарушению коего двигался с неумолимостью предначертанного судьбой падения.
И всё же перед тем, как окончательно отдаться рушащему все личные запреты безумию, король решился ещё раз поговорить с единственным человеком, кто ещё мог дать ему хоть какую-то надежду.
Попросить о самом большом одолжении в своей жизни.
Дверь в таверну отворилась, тренькнув глуховатым колокольчиком, и впустила в пропахший пивом и жареной свининой полумрак высокую закутанную в плащ фигуру. Светлые пронзительные глаза, сверкнувшие из-под низко опущенного капюшона, быстро привыкнув к сомнительному освещению, отыскали знакомые приметы, и посетитель уверенно направился в самый дальний угол одного из многочисленных в Эсперанже питейных заведений.
— Не занято? — короткий вопрос сопроводился таким же отрывистым жестом в сторону свободной скамьи. Сидящий за столом весьма миловидный мальчишка-посыльный, возложивший на лавку натруженные за день ноги, лениво кивнул и прихлебнул из высокой кружки, стирая с верхней безусой губы щедрую пену.
Вполне опрятная хозяйка, повинуясь призывно поднятому вверх пальцу, водрузила перед новым клиентом такую же пенистую кружку и спросила, не желает ли гость поужинать. Разочарование, вызванное отрицательным кивком, тут же сменилось удовлетворением от полученной щедрой платы, и женщина удалилась, привлечённая очередным надтреснутым позвякиванием — в трактире в это время суток было достаточно людно.
— Итак, что за важную новость вы хотели сообщить? Требовать личной встречи во время Вселенского Собрания — причина должна быть более, чем веской, — тихо произнёс долговязый посетитель, удостоверившись, что их никто не слушает.
— Разумеется, мне и в голову не пришло бы тревожить Вас по пустякам, — еле слышно ответил мальчишка, опустив ноги под стол и ткнувшись носом в кружку. — Это касается короля Джона. Ему готовят западню. Медовую ловушку.
Собеседник вздохнул и сделал глоток из деревянной, украшенной простеньким орнаментом посудины — скорее, ради конспирации, нежели для утоления жажды. Однако пиво оказалось вполне приличным, и вслед за первым последовал ещё один глоток. Отдав дань и маскировке, и хмельному напитку, высокий наклонился к посыльному, оперевшись острыми локтями о выскобленную столешницу.
— И кто она?
— Не она, а он, — всё так же не отрывая взгляда от содержимого кружки ответил юноша и зашептал, быстро и чётко: — Новый Преданный князя, молодой, красивый, Универсал…
— Постойте, он? — в тоне таинственного собеседника прозвучало нескрываемое удивление. — Откуда у князя такая информация?
— Не информация — предположение, — тонкие пальцы постукивали по выгнутой ручке резного сосуда. — Скорее даже, попытка зайти с неожиданной стороны.
— Действительно — неожиданной, — хмыкнул визави.
— Но мальчик в самом деле очень талантливый, — посыльный бросил на высокого короткий взгляд и заправил за ухо выбившийся из-под берета тёмный локон. — Правда, хозяин использовал его исключительно для развлечения, но потенциал велик, уверяю Вас. С такими способностями Шерлоку не составит особого труда подобраться к Шотландцу.
— Шерлоку? — длиннопалая холёная рука дрогнула, проливая на стол немного хмельной жижи. — Вы сказали — Шерлоку?
— Да, — утвердительно кивнул парень, — Преданного зовут Шерлок. Это имеет какое-то значение?
— Это имя ему дал князь? — не отвечая на вопрос, поинтересовался высокий с едва уловимым волнением в голосе.
— Нет, насколько я знаю. Так его звали ещё в Школе. Имя понравилось Хозяину, показалось оригинальным. Его Светлость сказал, что Преданному оно очень подходит.* Что-то не так? — посыльный был явно удивлён столь неожиданным интересом собеседника к имени Идеального Слуги.
— Всё так, — донеслось из-под капюшона с прежним бесстрастием. — Продолжайте. Так в чём задумка князя?..
— Сир, к Вам Его Величество король Джон, — выдернул Императора из сонма воспоминаний почтительный голос секретаря. Не сумев удержаться от невольного вздоха, Майкрофт кивнул, и, следуя этому разрешающему движению, мистер Найт распахнул дверь, впуская в кабинет бледного и осунувшегося от тревог и бессонницы шотландского монарха.
Оставшись наедине с Императором, Джон замер перед ним с вытянутыми по швам руками, сжатыми, чтобы унять дрожь волнения, в кулаки.
— Ваше Императорское Величество… Майкрофт… Пожалуйста… — на приличествующие высочайшей аудиенции учтивости у измученного томительным ожиданием катастрофы Шотландца не оставалось никаких сил, но если бы была хоть призрачная вероятность, что это поможет, он упал бы сейчас и на колени, невзирая ни на врожденную гордость, ни на последствия подобного унижения.
Майкрофт Холмс был последней надеждой. Действительно последней. И единственной. На то, что в отличие от Ватсона его гениальный ум что-нибудь придумает, предложит, даст хоть толику надежды на пусть мизерный, но шанс. Для Шерлока, заточённого в подвалы Тауэра и закованного в кандалы, как самый опасный преступник, невзирая на израненное пытками и всё ещё кровоточащее тело, и для Джона, с не менее кровоточащей душой, изнывающей от осознания происходящего ужаса и ещё более ужасающих перспектив.
