Войдя к себе в комнату, Молли сразу же открыла шкатулку, в которой хранились её собственные, взятые на всякий случай из дома сбережения. Насыпав горсть золотых монет в бархатный кошелёк, она, подумав, добавила ещё несколько юникорнов* и, затянув шнурок, взвесила мешочек на ладони. Что ж, сумма была вполне приличной и должна быть достаточной, чтобы у нерадивого мужа пропало желание торчать под стенами монастыря, сотрясая воздух невнятными угрозами.
Предвидя то, что стража не пропустит её одну на ночь глядя за пределы обители, леди Хупер тихонько проскользнула к небольшой низенькой калитке, спрятанной в толстой стене ограды за густыми зарослями самшита. Этот выход ей показал один из монахов, когда девушка на досуге расспрашивала его об истории монастыря, объяснив, что так как дверь закрывается прочным засовом изнутри, она является вполне надёжным и безопасным ходом на тот случай, если кому-то понадобится покинуть монастырь, не привлекая лишнего внимания.
Калитка отворилась на удивление бесшумно, и Молли, выпорхнув из-под её неоспоримой защиты, растерянно заозиралась, пытаясь разглядеть бродягу среди колючих кустов невысокого терновника. Вскоре глаза привыкли к полумраку, да и слух безошибочно определил направление, откуда доносилось изобилующее ругательствами громкое бормотание.
Осторожно двинувшись в нужную сторону, леди Хупер уже собиралась окликнуть нахального вымогателя, когда на еле приметную дорожку не более чем в десяти ярдах от неё откуда-то сверху спрыгнула размытая вечерней мглой тень.
Девушка испуганно шмыгнула к монастырской стене, плотно вжавшись в её холодные камни. Тень же, взмахнув полами широкого плаща, распрямилась и стремительно приблизилась к, казалось, вмиг протрезвевшему пьянчужке. Схватив бродягу за шкирку, как шкодливого кота, неизвестный несильно встряхнул его и заговорил негромко, но отчётливо… О, этот голос — да, собственно, и исполненную грации фигуру — леди Хупер узнала бы из тысячи! Поэтому, чуть осмелев, девушка сделала несколько осторожных шагов к скульптурно застывшей паре, при этом стараясь не покидать сомнительной эгиды колючих кустов.
— …И если ты ещё раз осмелишься подойти к госпиталю ближе, чем на милю — я собственноручно сломаю тебе все пальцы, — тоном ягуара, играющего со своей добычей, рычал на бродягу Шерлок. Тот, также явно наследуя кого-то из тварей божьих (кажется, Молли читала в книге одного испанского священника и учёного о таких мелких животных, обитающих на землях Нового Света и называющихся весьма забавно — чуча**), безвольно обмяк, словно пытаясь притвориться мёртвым. Отвратительный запах, исходящий от оборванца, лишь усиливал сходство.
— Ты меня хорошо понял? — ещё раз тряхнул горе-ветерана королевский секретарь. Мужчина отмер и молча закивал. — И советую тебе оставить в покое твоё несчастное семейство. Иначе рискуешь остаться не только с переломанными пальцами, но и ногами. Поверь: найти тебя мне не составит никакого труда. Думаю, мы договорились, так?
Получив ещё один судорожный кивок, Шерлок разжал кулак, и бродяга осел, упираясь руками в землю. Встряхнувшись, точно пёс, он резво отскочил в сторону и, поднявшись, не замедлил опасливо ретироваться. Правда, благоразумие вряд ли относилось к достоинствам этого пропившего мозги горемыки, если здесь вообще была уместна речь хотя бы о каких-то достоинствах: отбежав на безопасное, по его мнению, расстояние, мужчина остановился и потряс в сторону обидчика грязным кулаком, выкрикивая режущим слух фальцетом:
— Ты за это ещё ответишь, колдун проклятый! Боженька с тебя за все твои злодеяния спросит! Думаешь, люди не знают, кто на нас мор наслал и чем ты тут занимаешься? Подёргаешься ещё в петле! Народ до тебя доберётся! Ишь, честный люд, как овец, стригут, а у самого локоны, как у девицы! Подсмалим тебе кудри-то на костерке очищающем…
Нескольких шагов Шерлока в его сторону хватило, чтобы пламенный обличитель, достойный участия в судах инквизиции, тут же заткнулся и скрылся в темноте — теперь уже окончательно.
Хмыкнув, мужчина развернулся и двинулся в сторону потайной калитки. Молли замерла, вновь стараясь слиться со стеной, под сень которой успела вернуться в то время, пока внимание королевского секретаря было занято угрозами злополучного правдолюбца. Но все старания девушки избежать разоблачения оказались безуспешными — поравнявшись с ней, Шерлок остановился и, склонив голову набок, произнёс вполголоса и с лёгким налётом иронии:
— Мы же, кажется, условились, что вы не гуляете по монастырю без сопровождения, миледи? А за его пределами — тем более. Взяли бы с собой хотя бы вашего верного пажа — доктора Бэрримора. Не бог весть какая защита, но лучше, чем идти одной, да ещё с полным кошельком золота, на встречу с нетрезвым бродягой. Вам не хватает впечатлений? Захотелось более опасных приключений?
— А я знала, что вы меня не оставите без присмотра, господин королевский секретарь, — выступая из своего убежища, попыталась отшутиться девушка, но Шерлок, внезапно посуровев, приблизился к ней почти вплотную, глядя прямо в глаза невыносимым — не столько видимым, сколько ощутимым — взглядом:
— Ничего вы не знали, миледи! И это не повод для шуток. Помните — я отвечаю за вашу безопасность. Не рискуйте больше понапрасну. Если с вами что-то случится — ни ваш отец, ни король мне этого не простят. — Мужчина замолчал, но потом отвёл взгляд и тихо закончил: — И я тоже себе не прощу.
Чувствуя, как от неожиданной близости, от произнесённых слов и от того, каким тоном эти слова были сказаны, у неё начинает кружиться голова, девушка еле слышно шепнула:
— Я лишь хотела помочь бедняжке…
— Откупившись от её мужа? — Шерлок, наконец, отступил, и Молли вновь смогла дышать. — Поверьте, такие люди понимают только язык силы. Он бы за неделю истратил ваши деньги и пришёл снова, шантажируя вас своей женой и детьми. Страх перед наказанием — более действенный способ отвадить его и от госпиталя, и от затираненного им семейства.
— Но что же случится с этими несчастными, когда они вынуждены будут покинуть госпиталь? Куда им идти?
Не отвечая, мужчина зашагал в сторону укромной калитки. Молли покорно двинулась следом, стараясь не зацепиться подолом за колючие ветви. Только заперев калитку на надёжный засов, Шерлок удостоил спутницу ответом:
— Думаю, у миссис Хадсон найдётся какая-нибудь работа для неё… Мерзавцу будет трудно добраться до этой женщины и её детей во дворце.
Мисс Молли изумленно приоткрыла рот, пытаясь найти подходящие слова, чтобы выразить восторг и удивление, обращенные к предмету своей безнадежной привязанности, а так же благодарность за свою ещё не ведающую об оказанной ей чести протеже, как новая мысль неожиданным решением тут же осенила недавно нахмуренное чело:
— Если позволите, то мне самой хотелось бы оказать им помощь! — Девушка досадливо поморщилась, не понимая, как такая простая вещь не могла прийти ей в голову раньше. Возможно, от растерянности? — Я могу попросить батюшку отослать это семейство в наше родовое поместье. Это достаточно далеко, им там будет вольготно и безопасно.
Шерлок согласно и одобрительно кивнул — видимо, был не против скинуть с плеч лишнюю заботу. Молли же, решив одну проблему, тут же переключилась на другую — не менее важную и угрожающую.
— То, что болтал этот негодяй… — девушка вздрогнула от омерзения. — Слухи, которые ползут по городу.
Двор монастыря был освещён факелами, и теперь леди Хупер могла прекрасно разглядеть лицо своего спутника — на удивление, оно было совершенно равнодушным. Скорей всего, слова бродяги не произвели на Шерлока особого впечатления.
— Они могут быть опасны, сэр, — продолжила девушка с возрастающей тревогой. — Как и те, кто их распространяет и поддерживает. Вам следует быть поосторожней. Во всяком случае, пока болезнь окончательно не покинет Эдинбург.
— По вашему, мне стоит боятся слухов? — снисходительно усмехнулся королевский секретарь. — После того, как вы не побоялись встретиться один на один с пьяным скотом, относящимся к женщине, как к вещи?
