Восемь командующих съехались для жеребьевки, затем отбыли к своим. Четыре команды спешились, четыре покинули поле. Закончилась часть красивая, началась кровавая.
Долина, Дорн, Штормовые и Речные Земли на поле устроили беспощадную рубку. Взлетали щиты, звенела сталь, доносились крики. Прямо рядом с их местами огромный рыцарь из Штормовых Земель, атакуя развернул противника и резким движением меча по затылку обездвижил, чтобы самому упасть на тело дорнийца под ударами двуручника рыцаря Долины. Битва кипела словно котел. Свалка то разбивалась на части, то закипала ближе к центру поля. Тирион был поглощен увиденным, вспоминая свои битвы — Черноводную в первую очередь — и ту боевую горячку, выжигающую дотла свирепую мощь огня, текущую по венам крепчайшим вином.
Дени взяла его за предплечье достаточно сильно, чтобы он пришел в себя и обратил на нее внимание. Она не любила подобных зрелищ.
— Не смотри, — сказал он наконец, привлекая Королеву к себе. Дени уткнулась в него носом и вздрогнула. Он же, инстинктивно гладя ее по плечам, все смотрел, не мигая и забывая дышать. Это была славная сеча, и люди Штормовых Земель побеждали. Перелом наметился, пока он отвлекся на Дени, и что сломало хребет битвы, теперь было неясным. Однако множество всерьез пострадавших уже требовало помощи. Тирион оглядел поле, отмечая, как коршунами набегала за отдельными еще шевелящимися рыцарями свора штормовых и добивала яростно. А их предводитель, казалось, был воплощенный Роберт Баратеон. Последним они охотились за Недом Дейном — мрачным предводителем дорнийцев, спину которого прикрывал гибкий подвижный юноша. Однако их задавили массой, и Тирион махнул Джону, чтобы остановить поединок. Уже под вой труб предводитель Штормовых Земель нанес жуткий удар в живот Дейна ногой, добавив краем щита сверху, отчего последний дорнийский защитник взвыл совсем по-женски и бросился на обидчика своего командира. Он порхал вокруг распростертого тела как бабочка, оттеснив своим смертоносным танцем латников. Заминка спасла жизнь Дейну — пришедшие в себя воины во главе со свирепым вождем взревели и начали брататься, стуча по нагрудникам с глухим лязгом.
На вторую схватку Дени отказалась уходить с поля и даже оторвала полные боли глаза от мокрого камзола мужа. Северяне сходу объединились с воинами Хайгардена, железяне же мрачно нападали на всех, рассеиваясь по полю в одиночку и вдруг собираясь по двое-трое для сокрушающего удара, и после снова расходясь. Не терпя никаких союзов, они первыми изувечили огромное число львов, вырвав у Тириона хриплый рев из груди. Это были его люди и его земли. Аша хохотала и подбадривала своих, крича рядом на трибунах такие вещи, что Санса краснела, а матери семейств зажимали уши детям.
— Селвин! Тарт! Тааааарт! — орали с трибун брат с женой, в запале перегнувшись вперед, до смешного одинаковые. Болеть за Ланниспорт было уже провальным делом, когда в объединенном стане союзников наметилась брешь. Железяне раскололи их как спелый орех и снова начали теснить. Северянам не оставалось ничего другого, кроме как атаковать, хотя они и не так быстро, как просторцы, сообразили про смену обстановки. Когда же битва вылилась в беспорядочное побоище, стало ясно, что при таком предводителе за северянами будет победа. Доспех Клигана был обильно забрызган кровью, алый от нее, он карикатурно напоминал, что Пес был когда-то на службе у львов и рубил сейчас и своих. Ему было неважно, кого крушить. Тыл ему прикрывали братья Карстарки, а временами и Селвин. Никаких красивых поединков — беспощадное яростное рубилово кипело на поле. Дольше всех продержался Лорас Тирелл: собрав вокруг себя двух-трех рыцарей, он почти прорубился с ними к Клигану, когда на дороге внезапно возник Селвин, словно демон мщения. Оглушив Лораса брошенным щитом, он вырвал левой рукой меч из рук Тирелла и, уронив того в грязь, не давал подняться, пока не подоспели северяне. Клиган зачистил защитников тела предводителя, когда прозвучали победные звуки. Тирион бросил взгляд на брата, который как раз с хохотом обнимал плечи жены. Яблоко от яблоньки.
— Может быть, полежишь? — встревожился Тирион, переводя взгляд на супругу.
— Осталась последняя с… битва, — поправилась Королева. — Досмотрю, и ты отведешь меня полежать.
Королева выпрямилась с потрясающей грацией. Воины тем временем спешно перестраивались для решающей схватки. Команд осталось две, в рядах северян раненых было больше, чем у штормовых, но все бодрились и отказывались покидать поле. Тирион снова мельком глянул на Бриенну. Могучий старик — ее отец, невзирая на возраст, бился наравне с другими в первой схватке и собирался продолжать. Предводитель что-то ему втолковывал, да тот не слушал. Каково это, когда на одной стороне твой сын, а на другой отец?
Схватка была яростной и неожиданно короткой. Измотанные предыдущим боем северяне бились зло, но штормовые люди были свежее, а может, опытнее. Дед и внук сошлись в бою, когда перевес стал не в пользу Селвина. Старый лорд Тарта оглушил внука так, что тот отключился, чтобы самому чуть позже свалится рядом от слаженной атаки братьев Карстарков. Тем временем предводители сошлись на поле в недобрый момент, когда северян стало меньше. Без защиты своего яростного командира, лезущего в самое пекло, их начали выбивать поодиночке. Берен Толхарт, Джиор Мормонт и Гловер выбыли одними из первых, покалеченные еще в первой схватке, но Мандерли и Карстарки держались из последних сил, однако силы были неравными. Лишь когда на поле остался один лишь Клиган, на него насели скопом, и Дени дала отмашку трубить победу Штормового лорда и его людей.
Старки на трибунах были подавлены. Дейенерис поднялась с сияющим лицом и вручила победу Эдрику Шторму. Теперь штормовые люди должны были стать защитниками Лианны Старк. История пошла по спирали.
========== 70 Близнецы / Дейенерис ==========
Глубокие фиолетовые зрачки поглощали ее без остатка. Ее отражение по-прежнему было прекрасным, хотя кожу начинали предательски обвивать мелкие змейки морщинок. Запястья, уголки глаз и губ. Еще не скоро она постареет, но ее красота начинала медленно увядать.
Королева со вздохом уронила голову на руки, не в силах больше смотреть в зеркало. Серебряные локоны рассыпались по туалетному столику, щекотали нос, лезли в рот. В последнее время ее бесило все, даже собственные волосы. Дни слились в непрерывную пытку невкусной странной едой, слабостью, тошнотой, перепадами настроения. Ночью же она металась по кровати, а память подкидывала ей старые страхи, перемешивая, искажая, делая реальными.
Этой ночью ей приснился шатер. Алый, взятый с боя ланнистеровский шатер и давний разговор с карликом, впоследствии ставшим ее мужем. Она только что выставила вон Джейме Ланнистера, его опутанное веревками тело бросили на спину Визериона, а брат, ставший тюремщиком, отвез на Стену. И вернулся к военному совету, язвительный, умный, невозможный. Дени тогда не выдержала и, выгнав всех из шатра, задала своему деснице хорошую трепку.
— Я сыта по горло рассказами о Ланнистерах! Зачем ты мне на совете?
— Вы всегда доверяли мне, Ваше величество. Я предан вам, как и раньше. Я позволил себе грубые слова, защищая брата, потому что он единственный, кто остался из моих родных. Всю свою жизнь я обладал лишь одним защитником — Джейме. Я не мог его предать, я должен был попытаться! Теперь же у меня не осталось братьев. Я не претендую на Кастерли, я не претендую ни на что. Дейенерис, вы честны и справедливы, поверьте, вы лучшая королева, которая надобна этому исстрадавшемуся миру. Если вы более мне не доверяете — прогоните. Я поклянусь никогда не злоумышлять против вас, да по совести — никогда и не смогу уже.
