— Это место называлось Высокое Сердце, — произнес Тирион. Дени кивнула.

— Мальчики? — переспросил Тирион с интересом.

— Мальчик и, кажется, девочка. Было непонятно, — ответила Дейенерис. — Малыши очень похожие, пухленькие… Во сне я так хотела, чтобы они у меня были…

Тирион ободряюще улыбнулся ей, но не стал рассказывать, насколько вещими бывают сны в таких местах.

***

Харренхолл ему никогда не нравился, и даже самые лучшие покои в нем взывали к старым временам. Дейенерис мучала бессонница. Позабыв о своем страхе полета, она ночами летала над башнями, пытаясь заснуть. Первое время Тирион пытался приглядывать за ней с зубцов, пока не задумался, насколько по-идиотски выглядит маленький карлик, бегающий вдоль стен огромного, сожженного Таргариенами замка, следуя за своей любимой и госпожой, грозной драконьей Королевой. Он был жалок и он не знал, куда деваться от беспокойства за Дени. Вино теперь было под запретом, а кружить на Рейгале вслед за Королевой казалось верхом идиотизма. Поэтому он ложился, усилием воли вгоняя себя в сон, а когда не выходило, брался за особо нудные трактаты мейстеров древности. Он знал, что под утро его Королева снова придет поделиться с ним страхами, и он к тому времени должен был хоть сколько-то проспать, чтобы сохранить рассудок.

***

— Я говорила, как я потеряла своего первенца? — Дейенерис сидит рядом с ним, белое колено блестит в лучах восходящего солнца, под глазами мешки, прекрасные губы поджаты.

Тысячу раз, Дени, но я послушаю в тысячу первый. Если бы ты знала, насколько я твой.

— Расскажи, — просит Тирион, и Дени снова говорит. В ее устах это горе звучит всегда по-разному и всегда одинаково. Она виновата, она принесла его в жертву. Трое людей погибло в огне, чтобы три дракона родились. Дени считает, что умерла тогда, а он не спорит. Сейчас не время для споров. Он твердит как молитву, на все лады, надеясь, что однажды его женщина поверит:

— Я защищу тебя.

Он обязан это сделать. Защитить от всего, чего угодно, чего б ему это ни стоило. Пока он без устали обороняет ее ночами от худших кошмаров, а днями — от людей Бейлиша, Хранителей и организации турнира. С мстительной радостью Тирион подкидывает Дени идею назначить Бейлиша главным по организации турнира, но под командованием его самого. Королева с восторгом соглашается, и следующую неделю он гоняет Хранителя Востока как сидорову козу по всем полям, складам и гостевым покоям.

Он страшно устал от недосыпа и идиотии всех присутствующих. Только Клиган соображал в турнирах, а собравшиеся Хранители разве что неимоверно бесили его своими познаниями. Тирион ждал брата с женой, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, но много раньше прибыли южные лорды, и Тирион с наслаждением спихнул всю работу в поле на Лораса Тирелла. Уже далеко не юный, рыцарь и сам собирался участвовать в турнире, но Тирион решил, что беды он наделать не сможет, хоть и разузнает все слишком подробно, изучив каждую пядь поля. Зато и убедится, что нет никаких подстав.

========== 57 Мой мужчина/ Арья flashback ==========

Память всплывала фрагментами. Остальное кружилось в голове как осенние листья, стремительно, неутомимо, беспощадно. Она пробиралась сквозь опавшую листву, кочки местами еще торчали из-под снега, но в ложбинах он лежал уже плотно. Человек на белой лошади экипировал ее всерьез, словно ей предстояло спать в сугробах. Он шел рядом сейчас, золотой и прекрасный. Могла она в той прежней жизни влюбиться в такого? Что-то подсказывало, что да, но другая часть ее яростно отрицала это. Что-то было в ее памяти, связанное с ним, что-то плохое. Он был враг, это знали даже волки. Тогда почему он ей помогал? Она чуяла всем своим нутром — это не ловушка, он верит в то, что делает.

Они шли всю ночь, и до полудня по едва заметным ориентирам ее спутник находил дорогу. Девушка пыталась спрашивать его, но он отвечал неохотно. Он вел ее в Братство, удалось ее выжать из попутчика. И он сказал ей ее имя. Теперь оно было частью ее, прорастало. Девушка боялась спрашивать, как зовут его. Боялась узнать что-то невыносимое, что не даст ей добраться до матери. До цели. Цель прежде всего. Для кого эта истина? Для Арьи Старк, или же это Никто поднимает свою безжалостную голову? Девушка не знала. Еще он твердо сказал, что она выросла, и это должно ее спасти от преследования. Арья Старк была маленькой северной девчушкой, похожей на пацана. Теперь же перед ним расцветшая девушка. Что это означало, девушка не знала, но надеялась выяснить, когда на ее попутчика снова нападет словоохотливость. С каждым шагом он становился все более угрюм. Значит ли это, что они приближаются к цели? Она почти уже погасила в себе навязчивый рефрен: «Убей! Беги! Враг!». Волки следовали за ней как приклеенные. Никогда она не видела такой безупречной молчаливой волны воинов. Нимерия, видимо, была прекрасной предводительницей.

Наконец, лицо провожатого прояснилось. Ноздри Арьи втянули запахи костра, человечьих тел, мяса и почему-то приглушенный запах тины. Вслед за своим спутником она проследовала под своды какой-то огромной сырой пещеры вроде полого холма. Волки остались снаружи, но она чувствовала расстояние до них каким-то внутренним органом, словно касание ее тела, только внутри головы. Самым жарким было касание Нимерии. Волчица волновалась. Арья собралась с духом, призвав к себе на помощь всю стойкость Никто.

Извилистый ход вдруг вывел их в большой зал. Взрослые, дети, топчаны, запах дыма, странно знакомый силуэт в углу.

— Леди Бессердечная, — начал без предисловий ее провожатый. — Я привел вашу дочь.

Он обернулся к ней с сожалением в глазах.

— Не бойся, девочка. Если у тебя выйдет… — сказал он дрогнувшим голосом. — Твоей сестре это плохо удалось.

— Как звали мою сестру? — спросила Арья вполголоса.

— Санса, — так же тихо ответил мужчина, и ее голову снова расколола волна воспоминаний. Выброшенный в реку меч, труп Мики, обезглавленная Леди, улыбка рыжеволосой красотки, адресованная золотоволосому принцу, смутно похожему на ее спутника. Тем временем к ним приблизилась фигура в капюшоне, резко откинула клобук, и на девушку воззрился почти не прикрытый плотью череп. Она не помнила мать, ее не пугали ходячие трупы, она почти ничего не помнила. В отчаянии глянув на спутника, она схватила его за руку, как за последнюю надежду, и спросила:

— Как ее звали?

Он посмотрел на нее с жалостью, словно понимал всю бездну, сквозь которую девушка пытается продраться. Нет, никогда ему не понять, как много жизней надо прожить как собственные, надевая вместе с чужими лицами, чтобы перестать помнить своих родителей, братьев, сестер. Даже врагов. Их было несколько, она помнит. Но кто? Женщина в золотом, огромный мужчина, обожженный человек… Видения сменялись, не принося облегчения.

— Я скажу как звали твою маму, девочка, — сказал он ей наконец, садясь рядом на корточки. — Я готов назвать тебе всю твою семью, если тебе так легче. У меня лишь одна просьба. Не спрашивай мое имя до самого конца, хорошо? Иначе у нас ничего не выйдет.

— Как в сказках? Когда нельзя оглядываться? — откуда-то всплыло воспоминание. — Чтобы спасти кого-то, нельзя оглядываться, нельзя проверить, идет ли он за тобой. Надо просто верить.

— Именно так. Все так, — ободряюще произнес золотой человек. — Только не спрашивай о моем имени, хорошо?

— Да, я поняла, — кивнула девушка. Труп, возвышаясь над ними, что-то прошипел, держась за шею.

— Твою маму звали Кейтилин Старк, — сказал золотой. — Она перед тобой, девочка. То, что от нее осталось.

Снова вихрь образов словно всасывает через дырки в голове новые видения. Она сбегает от вышивки, ее просят одеваться в платья. Мама сидит над ее кроватью в слезах. Девочка вспомнила и обняла мать. Труп что-то прокаркал на своем непонятном языке. Девочка была Арьей Старк, да, видно, слишком много места в ней занял Никто. Это труп, говорили ей глаза, чутье, все органы разом. Это не твоя мать и даже не ее оболочка.