Однажды проходя по двору, девушка услышала тихий голос, вроде бы обращавшийся к ней. Она осторожно двинулась по периметру и обнаружила в полутьме галереи высокую фигуру. Санса не узнавала рыцаря, однако ей было нечего бояться. Все самое страшное, полагала она, уже с ней случилось. Когда глаза ее привыкли к полумраку, она увидела простое лицо с жуткой заживающей раной на одной щеке. Лицо рыцаря удивило ее, однако меньше, чем голос: он был женским.

— Леди Санса, — начала женщина. — Я Бриенна Тарт. Я поклялась вашей матушке найти вас и охранять.

Санса смерила ее презрительным взглядом и оперлась на столб, подпирающий галерею. Во дворе почти никого не было: часть людей еще не вернулась с похорон, часть же последовала за Гарри.

— Моя матушка умерла, — ровным голосом произнесла она. — Ваш обет теперь ничто. Слова — это ветер.

— Нет, леди Санса, — начала убеждать ее женщина полушепотом. — Это не совсем так. Что вы знаете о Речных землях?

— Там война, — устало произнесла Санса. — Банды, разбойники, насилие, виселицы. Фреи и Ланнистеры.

— Вы правы, — пояснила Бриенна. — Все так и есть, но вы, вероятно, не знаете о Братстве. Братство Без Знамен возглавляет ваша мать.

— Вы бредите, — прервала этот поток Санса, несмотря на то, что сердце в ее груди колотилось как бешеное, — моей матери перерезали горло на Красной Свадьбе.

— Да, леди, — с горечью в голосе ответила Бриенна. — Я не успела ее спасти. Но сир Джейме послал меня за вами, чтобы все равно исполнить свою клятву. И я наткнулась на нее. Ее воскресил Торос из Мира, красный жрец. Она по-прежнему может вам помочь.

— Мне не о чем с вами говорить, — бросила ей Санса и стремительно убежала.

Она маялась разными мыслями до вечера. А потом, перебрав все свои вещи, грустно покачала головой. Ее запасы лунного чая кончались, в этом замке она не могла их восполнить, не вызвав подозрения. Ее жизнь висела на волоске. За ужином она снова увидела странную женщину. Она сидела ниже соли с межевыми рыцарями и ела, рядом ошивался смутно знакомый мальчишка. Подрик, наконец вспомнила она. Он был оруженосцем ее бывшего мужа-отравителя. Что ж, она явно была как-то связана с Ланнистерами. Стоило бы выслушать ее еще раз, однако вечером приехал Бейлиш и спутал все карты.

Он снова был в ее постели, у нее ныло все тело, но это была сладкая боль. После Гарри касания Мизинца больше не казались ей такими уж грязными. С ним было хотя бы тепло…

— Моя дочурка так и не порадовала мужа наследником? — уточнил Бейлиш. Санса покачала головой. — Что ж, тебе стоит с этим поторопиться. Не помочь ли мне твоему мужу? — Бейлиш засмеялся, — не будем повторять чужих ошибок, — он поцеловал ее, прижимая к себе, и напомнил: — Ты пошлешь мне гонца, не ворона, с сиром Шадриком как только узнаешь, что беременна. Я приставлю к тебе септу, она скажет тебе наверняка и раньше мейстера.

Бейлиш уехал наутро, и у Сансы появилась безумная надежда. Она разыскала женщину и допросила ту с пристрастием. Выходило, что они могут отплыть из Чаячьего города в Солеварни в любой момент. Оставалось каким-то образом договориться с септой.

Через неделю Санса разыграла перед септой целый спектакль. Она слезно просила осмотреть ее, говоря, что мейстер подозревает беременность и готов сообщить об этом Гарри. Септа, как и предполагала Санса, не стала ждать и послала гонца к Бейлишу. В ту же ночь леди исчезла.

Они устроили бешеную скачку. Бриенна добыла ей мужскую одежду, длинные волосы Санса обрезала криво и коротко, позаимствовав нож у Подрика. В мужской одежде, с неровно обкромсанными сальными патлами, с перемазанным лицом, она сошла за оруженосца. Сама же леди Бриенна снова закрыла лицо повязкой, чтобы ее не могли опознать по шраму, и старалась говорить меньше и более хрипло. Похоже, мало кто заподозрил, что рыцарь была женщиной. В Солеварнях они сменили лошадей и поскакали на Север. В придорожной гостинице невдалеке от дороги из Речных Земель к Долине, они с интересом прослушали свежие сплетни. Говорили о том, что Гарри-наследник свернул себе шею во время охоты, что было плохим знаком. Теперь в Долине только и было разговоров о его жене. Все надеялись, что она носит его наследника, да к тому же мальчика. На удивление, ее исчезновение не стало достоянием общественности.

Еще через несколько дней кони их съехали с дороги, и Бриенна начала часто подолгу останавливаться, выбирая дорогу по одной ей понятным ориентирам. На третий день они напоролись на Братство.

Шайка разбойников в разномастных доспехах напугала Сансу. Но это было ничто перед тем ужасом, что она испытала, увидев мать.

Истлевший труп тянул к ней руки, разжав их над короной брата только для того, чтобы заключить ее в объятия. Девушка шагнула, чувствуя могильную затхлость. Она чувствовала себя обманутой. Люди Бессердечной — этот сброд разбойников и висельников — все, на что могла рассчитывать Санса. Воинство Долины разнесло бы эту шайку даже не обнажая оружия. Ей хотелось упасть на землю и умереть. Она так рисковала — для чего? Риверран сдан Ланнистерам, в Речных Землях не осталось верных людей. Неужели ее письмо Станнису не дошло, ее ворона перехватили?

Санса взяла себя в руки, увидев, как напряженно смотрит Бриенна на леди Кейтилин. Нет, на Бесседечную, это уже не была ее мать — только призрак ее в истлевших одеждах, цепляющийся за обрывки памяти. Леди произнесла своим скрипучим голосом что-то, Бриенна подошла, и та долго говорила с ней. Наконец, Бриенна развернулась к Сансе и положила свой меч к ее ногам.

— Леди Санса, — начала она, — леди Бессердечная освобождает меня от клятвы. Взамен я клянусь вам в верности. Прошу принять мою присягу.

Санса успела оценить преданность ее в дороге. Не раз и не два они попадали в ужасные обстоятельства, их едва не раскрыли в одной таверне, они перенесли несколько головокружительных ночных скачек. Санса почувствовала к огромной женщине настоящую симпатию. Пожалуй, она была единственным человеком со времен Джейни Пуль, которому она хотела излить свое горе.

— Я клянусь, — начала Санса, — что тебе всегда будет место у моего очага. Поднимись, Бриенна Тарт. Теперь ты вассал дома Старков. Мой вассал.

========== 43 Север помнит/Лианна ==========

Лианна прятала глаза, зарываясь лицом в густой серый мех на воротнике Джона Таргариена. Дядя вел дракона уверенно, по ходу движения поясняя, что проплывает под ними. Она почти перестала плакать, лишь нервно сжимала и разжимала кулак. Ей не хотелось покидать Селвина даже ненадолго.

Полет был долгим, и она заснула от мерного свиста в ушах. Открыв глаза, она не сразу поняла, что летит. Еще недавно она боялась открывать глаза, мертвой хваткой вцепившись в спину Селвина, а теперь уже засыпала без страха свалиться. Ей даже удавалось рассмотреть окрестности. По правую руку она видела гряду холмов, поросших лесом. Слева, сколько хватало глаз, разливалось то же лесное море, колышущееся под порывами ветра от драконьих крыльев. Ей казалось, что Визерион брюхом задевает за макушки елок. Под ними тянулась лента дороги. Королевский тракт, кажется. А там, куда они летели, вставала Стена. Солнце садилось в стороне, скользящими лучами освещая ее лед. Он светился изнутри, как огромный светлячок, а по поверхности разливались алые солнечные всполохи. Лед и пламя слились и танцевали извечный танец жизни и смерти.

Джон полуобернулся к ней, прокричав, что они прибудут уже скоро. Говорить сидя на драконе можно было довольно комфортно, но не на такой скорости. Ветер проглатывал слова и отшвыривал их назад, как бурное течение мелкие щепки, и они не долетали до ушей того, кому предназначались. По-видимому, лорд-командующий нечасто возил кого-то на своем крылатом ужасе, как его называли люди. Люди боялись драконов, и были правы. Лианна знала, что ее присутствие терпят только потому, что этого хочет всадник, но она никогда об этом не забывала. К Визериону она не подходила одна. Это было просто-напросто опасно.