— У вас здесь, на Драконьем камне, все такое… технологичное, — начал Робб, не в силах больше держать впечатления внутри. Дени не выглядела опасной, ей хотелось доверять. — Я ступаю ногами по материалу, не узнавая его ни на вид, ни на ощупь. Возможно, там, внизу, вовсе не море бьётся о вовсе не скалы, а то, что наполняет мою грудь с дыханием — совсем не воздух.
— Ты поэт, волк, — внимательно заглядывая ему в глаза, сообщила спутница
— Называй меня волком, в нем хотя бы «р» нет… — ухватился Робб за ниточку.
— Вы безупйечно галантный… — начала она осторожно, но уверенно, как корабль меж рифов лавируя между плохо удающихся слов. Удавалось далеко не всегда. До чего его будущая невеста упряма — а кажется таким маленьким запуганным воробушком, но характер…
— Лыцаль? — рассмеялся Робб. — Брось, я просто вежлив. Не вижу причин хамить тебе, ты самое безопасное создание здесь. Страшно, как ты живёшь.
— Мы — Тайгаиены. Я никогда не жила иначе. Откуда мне знать? — улыбнулась Дени. — Ты так говоишь, словно я выясла в опасном месте, но это не так. Бьятья, дядя, отец — у меня кьюгом люди, и все они желают добья. Язве не должна я в ответ быть откьитой и честной?
— Возможно, я вижу твой дом извне, чужестранцу не понять всего, но… — как бы ненароком не обидеть, — твой дом опасен для меня, он враждебен, он жесток, под маской заботы копится яд и точатся острия. Ты вырастаешь открытой вопреки и даже не знаешь об этом…
— Ты неспьяведлив, — сообщила Дени тихо. — Язве волки не собияются в стаю пьи пейвых пьизнаках опасности? Дом не хочет тебя пьинимать, но ты чужак…
— Скорее, оценивает, представляю ли я угрозу, — пожал плечами Робб. — И знаешь, совершенно не хочется узнавать, что ждёт тех, в ком твой дом угрозу увидит.
— Дом всегда смотьит на чужаков тысячей и одним глазом, — сказала девушка, накрывая узкой белой ладонью его руку. — И все же, знаешь, я тебя не боюсь.
***
Санса замерла перед матовой стеной с пульсирующими то там, то тут искрами.
— Что это?
— У вас нет визоров? Как же вы живете… — потом, словно бы вдруг вспомнил о чем-то более важном, он вытянулся в струну и вежливо закончил: — Устройство вроде камеры, но транслирует не только примитивную картинку, но и звуки, запахи, состояния… Смотрите сами, вот там, снаружи, начинается дождь. У нас нередки грозы, дожди, самые настоящие бури. Моя сестра родилась в одну из таких бурь. Впрочем, вы же не любите грустных историй…
— Где сейчас мой брат? — уточнила Санса. Небо лиловело на глазах, наполняясь цветом, словно подпираемое изнутри некоей могущественной силой. Визерис занёс пальцы над экраном и сделал пару пассов, словно кидал горсти песка сквозь экран. А затем они увидели бегущих под дождем людей… Робб хохотал, несясь к укрытию, а Дени тонко визжала, сжавшись в маленький комок у него в руках. Счастьем резанула ее эта картина, маревом прочих осколочных эмоций и вдруг чистым вдохновением, полетом и ощущением праздника. Девушка подняла телефон и сфотографировала их, любуясь снимком, а потом немедленно послала матери. Пусть они знают, что у нас у всех все хорошо. Первые два дня девушка звонила, теперь решила сделать более весомое вложение в спокойствие мамы. А вот со спокойствием Визериса было худо, он на глазах ее помрачнел, свернул изображение выкручивающим жестом и поспешно объявил:
— Думаю, с экскурсиями пора заканчивать. Нас ждут за ужином.
Пока совсем неясно, что делать с его перепадами настроения. Вот бы поговорить открыто, чтобы он все рассказал. Только пока не время. Наберусь терпения.
***
— Ты боишься дождя?
Первые капли прибивали босые пальцы к металлу, который был то ли стеклом, то ли пластиком.
— Не-а.
— Ну да, как я мог забыть… Бурерожденная.
— Дожди бывают язные, а я люблю гулять под всеми, но… Это будет полноценный ливень. Мы вымокнем до нитки мгновенно.
— А вон те зонтики… — Робб махнул рукой на далекие, похожие на громоотводы, расширяющиеся кверху серебристые столбы, — ты говорила, они прикрывают замок и город…
— Нет, нас мало, их не станут включать…
— А твои туфельки… — Дени демонстрировала умение «немножко летать» в своей обуви. Правда, невысоко и недалеко, но его впечатлило. — Дай угадаю? Они не вынесут двойной вес…
— Ты снова смеёшься надо мной… — с угрозой сообщила девушка, сведя густые брови.
— Нет, над собой. Бессмысленная вера в торжество технологии и бога из машины — беда современного человека. Особенно такого необразованного по сравнению с тобой дикаря, как я, — он подхватил Дени на руки и сообщил: — Держись крепче, будет трясти.
— Что? — возмутилась Дени, но глаза горели любопытством, словно маяк вспыхнул во тьме. — Что ты делаешь?
— Единственное, что остаётся — бегу! — расхохотался Робб. — Знаешь, как быстро бегают волки со своей добычей?
Они неслись по полю под визг Дени, брызги летели из-под босых ног, оседая на голенях. В какой-то момент ему вдруг стало смешно и легко, и он захохотал. Так они и влетели под воздушный полог ближайшего проема, отрезавший их от ливня. Дени развернула к нему зажатые в руках кеды и сообщила:
— Пйедставь, они сухие, сухие!
— Волчья телепортационная компания, мэм, — он наклонился с притворной усмешкой. — Мы самые быстрые.
— Обязательно воспользуюсь вашими услугами ещё, — подыграла Дени. — Что для этого нужно?
Девушка стояла на носочках, зажав в руках кеды, маленькая, смешная, с растрепавшимися локонами, и заглядывала ему в глаза.
— Нужен дождь, — сообщил он, неожиданно для себя делая шаг к ней, сблизивший их. Тела почти соприкасались. Может, я ещё не до конца потерян? Или она так чиста, что отказать нельзя?
— Волк явится с дождем, — сообщила она почти шепотом, тоже качнувшись к нему, скорее любопытно, нежели робко. Он наклонился к ней накрывая ладонями ее плечи, отчего первые казались больше, а вторые меньше. Дени не делала ничего, оставив все на откуп своему жениху, вообще все, что бы ни случилось. В ее глазах он читал доверие, самое страшное из известных ему оружий. «Мы в ответе за тех, кого приручили», было последней его мыслью перед касанием ее губ своими. Тепло, давление и… Ничего. Ощущение, что все вокруг волшебно, кроме тебя. Ты патрон без лампочки, выстрел в воздух, опустевшее гнездо. Робб заключил ее в объятия, девушка отвернула свои лиловые глаза от него, носом скользнув вдоль по его рубашке. Маленькая доверчивая девочка с кедами в руках, как это глупо. Беги, кроха, спасайся. Мне никогда не стать твоим принцем, а я должен, и ты должна. Не дай бог ты полюбишь меня. Самое честное, что я могу предложить — дружба, но она унизит обоих, как это ни печально. А я не хочу обманывать. Не хочу предавать. Но долг твердит об ином.
***
Они спешили на ужин, рука Дени лежала в его, он едва поспевал за легконогой девчонкой. Она срезала повороты коридоров так резво, что у Робба были все шансы влететь в какой-то момент в стену или собрать плечами дверной проем. Пока он успевал, но предвидеть словно из стены вышедшего Визериса не мог никак. Дени от неожиданности резко остановилась, чуть не упав, но он удержал ее за руку. Брат его невесты вдруг презрительно сощурился и сообщил:
— Так-то ты о ней заботишься? Она могла вымокнуть до нитки!
— Виз, не надо, — шепнула Дени, вставая между ними. Робб по инерции попытался задвинуть девушку за спину, как делал с обеими своими сестрами, но маленькая принцесса стояла непоколебимо, как скала. — Прекрати, пойдем, нас всех ждут.
Девочка собрала в каждую ладонь по мужской руке и буквально потащила их обоих дальше по коридору. Пару поворотов Визерис терпел, но потом, на подходах уже к дверям зала, пользуясь заминкой сестры, резко выдернул руку и наклонил голову к Старку:
— Я! Я, а не ты должен был стать ее мужем, — прошипел он в самое ухо Роббу. Тот отшатнулся, чуть не споткнувшись, развернулся и выскочил на балкон. Стук сердца тревожной дробью выкрашивал грудную клетку. Он услышал шаги Дени за спиной далеко не сразу, не оборачиваясь выбросил руку, останавливая, и сообщил:
