Девушка дернула ручку двери, постояла еще, грустно вздохнула, и шаги начали удаляться. Теон смотрел куда-то поверх его плеча, потом резко потянул за руку в сторону занавешенного окна. Стоило им почти бесшумно отойти от двери, как ручка ее повернулась снова.

— Значит, тебя действительно нет в комнате, — с жаром произнесла невидимая девушка, а потом добавила отчаянно: — Не знаю, я не знаю, Теон, как муха укусила тебя вчера. Но я так не могу, послушай, все же было прекрасно! Просто не может быть, чтобы все так глупо закончилось… Я же, я же…

Послышался топот убегающих ног и едва сдерживаемые рыдания.

Роберт смотрел поверх плеча Теона в окно, сквозь узкую прореху между плотными шторами. Ему хотелось догнать и утешить ее. Хотелось выговорить Теону, что он сволочь, и нельзя так себя вести. Просто уйти, не быть здесь, а то и просто не быть. Невыносимое ощущение собственного счастья, густо замешанного на чужом несчастье, смешивало в его голове все ориентиры. Он чувствовал себя больным. Мир рушился на его глазах, а он тупо стоял в эпицентре бури и не делал ни-че-го.

— Доброе утро, — наконец произнес Теон, кладя ладонь ему на плечо. Возложенная рука краем задела голую кожу у ворота рубашки, пустив волну мурашек по спине.

— Кому как, — отозвался Робб, не в силах смолчать. Он продолжал смотреть в окно, словно там был ответ, но снаружи лишь поднимали снежные вихри копыта невидимых за пургой коней. К вечеру погода испортилась, днем Арья еще выезжала кататься с тетей.

— Это моя фраза, — лукаво усмехнулся Грейджой, — это у меня болит все тело. Думаешь, я торчу здесь потому, что не хочу видеть Джейни?

— Не знаю.

Все пошло кувырком с самого начала. Вообще не надо было приходить. Странно, но весь разговор с отцом прошел так хорошо, ему действительно стало легче, и он попытался последовать его совету. Получалась лажа. Прямо сейчас он едва сдержал позыв обвинить Грейджоя, начать читать нотации и огрести всё причитающееся. Виноват был как раз он. Надо было что-то сделать, пока он не провалился сквозь землю от стыда.

— Я пришел поговорить, — выдавил он из себя на остатках воли, стараясь, чтобы голос не дрогнул, — про вчера.

Лицо Теона не выражало ничего хорошего.

— Только поговорить? Я думал, ты вслед за сестрой продолжишь тащить меня к праздничному столу.

Он вскинул одну бровь и сложил руки на груди. Почему так хочется его придушить?

— Нет, я не хотел никуда тебя тащить.

— Ну, слава богу. А я уж было подумал, что Арья таки исполнила угрозу призвать тебя сюда для миротворческой миссии.

— Арья угрожала тебе мной?

— Ага, — улыбнулся Теон, — я почти испугался. Представил, что ты можешь со мной сделать…

«Провокация!» — проорал инстинкт, словно вспыхнула красная лампочка в голове.

— И что же? — Робб сделал вид, что повелся.

— Даже не знаю, — задумчиво произнес Теон, берясь за низ черной водолазки. Робб моргнул, не веря, а когда открыл глаза, Грейджой уже стянул одежду через голову и, обернувшись спиной, хладнокровно закончил, — что-то подобное, возможно.

Не то чтобы Робб не помнил, что они вытворяли ночью. Он просто не знал, что останутся следы, да еще и такие однозначные. След от укуса с левой стороны шеи, фиолетовый с желтым. Россыпь синяков характерными группами по всей спине снизу вверх. Несметное количество царапин, будто Грейджой продирался через заросли ежевики голышом. Робб машинально поднял кисть вверх, глядя на собственные ногти, словно в первый раз их видел. Флэшбеки стояли за спиной кашляющей толпой бесплотных призраков, перебивая друг друга, наступая на ноги, теснясь плечами, стремились каждый начать свой рассказ первым с сакраментального: «А помнишь?»

Робб помнил. Ему стало стыдно на миг, а потом вдруг как-то легко и смешно. Он поймал это ощущение, словно нитку улетающего воздушного шара, и, держась за него, воспарил на пару сантиметров, обозревая ситуацию сверху. Хороший способ взглянуть на все иначе. С высоты своего полета Старк едва слышно усмехнулся и произнес:

— Это не я.

Его ушей коснулся тихий, полный иронии смешок Грейджоя.

— В таком случае, у меня был крайне детальный и реалистичный сон.

— Кошмар, полагаю?

Хотелось обнять его за пояс, зарыться носом в волосы, выдохнуть имя в затылок.

— О, это смотря для кого, Робб… — он обернулся лицом, зацепил большие пальцы за шлевки джинс. Что ж, вид спереди мало чем отличался от вида сзади. Тот же характер… кошмара.

— На данный момент меня интересует твое мнение, — произнес Робб очень серьезно.

— Жить буду, Робб, — так же серьезно ответил он. — Успокойся.

— Я спокоен, — с невозмутимым лицом поведал Старк.

— О, да… Знаешь, непонятно, как ты удерживаешься от расспросов. А то и досмотра. Тщательного.

— Может быть, я удерживаюсь по иной причине?

— Да ну?

— Ну да.

Кажется, я смог загнать его в тупик. Мега-достижение.

— Еще вполне была бы уместна скорая помощь у подъезда, матерящиеся санитары, мигалки, лихая гонка по встречной и твое лицо над моим телом… Глаза печальны, а с губ срывается: «Я больше не буду. Только не умирай, пожалуйста, не умирай».

— Я не стал бы этого говорить, — отмечает Робб, мельком стреляя глазами в сторону окна.

— Уж и помечтать нельзя, — с тяжелым театральным вздохом произносит кракен. — Ну, и где я ошибся? Нет, серьезно? В первой части или во второй?

— В первой. Я бы не стал обещать, что больше не буду. Стараюсь быть честным.

— Это считать…

— Считать, — и Робб шагнул к Теону.

Руки легли вокруг шеи так, словно там было их место. Смогу я быть бережным с ним? Хотя бы сегодня… Поцелуй, по крайней мере, был вполне мирным. Теон не протестовал, руки обвили спину Робба стремительно. Кракен, щупальца, разве тут успеть?

— Зря ты так, Робб, — произнес он в самое ухо Старка. — Лучше бы тебе не приходить сегодня. Я буду мстить.

— Валяй, — кивнул тот, падая спиной на кровать.

— Ах-ха, а как же законы гостеприимства, любимые родственники, девушки с серебряными волосами, а? — уточнил Теон, нависая над ним.

— Не сегодня, — ответил парень, притягивая к себе Грейджоя. — А тебе придется как-то обойтись без этой девушки.

— Уверен, я что-то придумаю, — сообщил тот, берясь за пуговицы на рубашке Робба, — между прочим, мог бы не выпендриваться. Ненавижу расстегивать пуговицы…

— Лентяй, — припечатал его Робб, отпихивая ладонью чужие руки, — но я помогу тебе.

— Пра-аведник, — протянул Теон, наклонился к нему, закусил мочку уха, потянул и закончил бархатным шепотом, — но я испорчу тебя.

— Попытайся, — Робб уронил его рядом, целуя, забрал инициативу и задумчиво произнес над поверженным телом: — Нашел, тоже, праведника. Как же быстро ты забываешь… Пожалуй, придется тебе наставить новых меток пальцами.

— Если бы только пальцами…

Они пытались раздевать друг друга, получалось отвратительно. У одежды вообще было мало шансов уцелеть.

— Зря ты так про память, Робб, — выдохнул Теон чуть позже, когда прощание с одеждой состоялось, а ночь только начиналась. Робб только что решил, что отойдет от первоначального плана, рискуя навлечь на себя гнев родителей, и все-таки останется ночевать у Теона. По крайней мере, заснуть здесь, наплевав на гостей, казалось в тот момент правильным, — зря, я помню. Ты думаешь, что я показал тебе спину, чтобы вызвать чувство вины? Ты ошибся.

— Тогда зачем? — уточнил Робб, скользя пальцами по ребрам, повторяя легкими касаниями проложенную вчера дорожку синяков совсем рядом с ней.

— Это знак отличия, Робб. Ты отметил меня, волчок, и я рад, что ты все-таки пришел.

— Любопытно, как ты заговоришь чуть позже. Будешь просить пощады?

— Вряд ли, — отмахнулся Теон, — первый блин обязан быть комом, сегодня будет лучше.

— Откуда такая уверенность? — обалдел Робб. — Нет, не говори мне, не хочу этого знать…

— Черт, мне только твоей ревности не хватает для комплекта, — вздохнул тот, привлекая Робба к себе. Несколько позже, оглушив его чередой отчаянных поцелуев, кракен донес свою мысль: — Роберт. Посмотри на меня.