— Теперь ты заговариваешь зубы, — устало выдохнул Старк.
— Всего лишь констатирую факт, что ты чертовски хочешь, чтобы я до тебя дотронулся. И бесишься, когда я это делаю. Давай, уличи меня во лжи.
— Я прошу тебя не трогать меня, потому что могу не сдержаться, — выплюнул Старк сквозь сжатые зубы. — Сам же пожалеешь.
— А если не пожалею… — задумчиво протянул Теон. Любопытство меня погубит.
— Боги, Теон! Только не говори, что тебя потянуло на эксперименты. Я не хочу стать очередным экземпляром в твоём списке побед. Ты трахаешься со всем, что шевелится. Хочешь сделать это с парнем — иди к Ренли, Лорасу, хоть к обоим сразу. Меня оставь в покое.
— Ты прав. Я много с кем спал. И нет, я не пойду ни к Ренли, ни к Лорасу. Им прекрасно хватает друг друга. И ты не прав.
— И в чем же?
— Я не считаю тебя экземпляром, Робб. Ты слишком…
— Немедленно заткнись. Знать ничего про это не хочу.
— Я был груб с тобой тогда. Я не должен был.
— От-ва-ли!
— Я правда не думал, что ты всерьез гомо.
— Я шутил? Я, б л я, был похож на е б, а н о г о шутника?
— Нет, я не поверил просто. Робб, прости. Я раскаиваюсь. У меня было время подумать.
— Грейджой, последний раз предупреждаю тебя, ты придурок. Я едва сдерживаюсь, чтобы на тебя не наброситься.
— Понимаю… — Теон положил руку на шею Робба, медленно провел по ней.
— Да? Понимаешь? — Робб взорвался. Секунду назад он лежал рядом, и вот уже его тело вжимает в подушки Теона, а обе руки зажаты в его ладонях. От скорости захватывало дух. Теперь лицо Робба висело над ним, едва различимое в полумраке.
— Ни хрена ты не понимаешь, Грейджой. Я не могу просто с тобой дышать рядом, а ты провоцирушь, ноешь, бередишь.
Прежде, чем Теон успел ответить, Робб склонил лицо к нему, целуя. Что потрясло его больше — грубость или напор — он так и не решил, но поцелуй, больше похожий на укус, прервался так же внезапно, как начался. Робб вернулся на свою половину, скорчился в позе эмбриона, отвернувшись, всхлипнул, а потом вообще зарылся лицом в подушку, растянувшись на животе. Обе руки сжали голову в районе ушей, словно он не хотел больше ничего слышать.
Он сильный. Я уважаю его попытки. Сильный зверь не хочет быть хищником. Добровольно лопает морковь и варит шпинат на завтрак. Самовнушение, как полезны овощи и сколько в них витаминов.
Теон открывает рот, чтобы продолжить разговор, и понимает бессмысленность этой попытки. В пекло. Время слов прошло.
Он ложится вплотную. Кладет обе руки на плечи и очень осторожно, медленно, чтобы не спугнуть, целует Старка в затылок. Робб напрягается, выдыхая в подушку возмущенный вопль. Теон впивается в его кожу нежно, скользит губами от основания черепа чуть ниже к выступающему позвонку. Атлант — тот, на котором все держится. Это он. На шесть поцелуев ниже выпирает безымянный. Это я. Губы Теона обнимают косточку, он какое-то время просто дышит им, пригружая ладонями лопатки Робба. Идет время, плечи поникают, расслабляясь. Робб мучительно выдыхает слова сдавленным полушепотом:
— Зачем ты это делаешь со мной? Неужели тебе не хватает власти с девушками? Я же не прошу тебя это делать. Зачем?
— Потому что хочу, — отвечает тот единственную известную ему правду. Происходящее пугает его самого до колик. И все же он продолжает.
— Прошу тебя остановиться, — продолжает Робб. — Я знаю, ты не садист. Ты причиняешь боль другим ненамеренно. Не начинай с меня. Отпусти.
— Нет.
Он спускается губами в ямку между шеей и плечом. Робб поворачивается на бок, и Теон оказывается лицом к лицу с ним.
— Твое «нет» звучит как «да», — произносит Робб, осторожно сжимая его верхнюю губу своими. Мне придется научить его целоваться. А дальше придется учиться вместе.
— Это и есть да, — отвечает Грейджой. — Веришь мне?
— Нет, — отвечает Робб, кладя ладонь на его щеку. — Это сон по-любому.
— Твое «нет» звучит как «да», Робб, — улыбается Теон, — я тебе не снюсь. Я все тот же… Но если ты видишь рядом кого-то чуткого, понимающего, опытного и гомосексуального — проснись немедленно.
— Я вижу рядом отъявленного бабника и сердцееда, а в последнее время еще и отвратного игрока. Я не верю, что ты понимаешь, что происходит, до конца. Но вообще, в целом… Я верю тебе.
— Это прогресс! — воскликнул Теон и получил под ребра коленом. А потом всхлипнул, когда Робб прикусил ему кожу на предплечье. Было не больно, скорее, испугало неожиданностью. — А! Робб, твою мать, что ты делаешь?
— Мама не зря пугала тебя, Теон. Я твой серый волчок, и я пришел.
========== 6.16. Клин клином / Бриенна ==========
Все, что в прошлое одето
Не умею и не буду
Если вспомнишь рядом где-то
Забери меня, забери меня отсюда
Это ветер все растратил
Невпопад из ниоткуда
Если вспомнится некстати
Забери меня, забери меня отсюда
Припев:
Все, что мог знать
Сжег…
Кем я мог стать
Если б встать смог…
Все, что сам себе ответил
Я нечаянно забуду
И теперь никто не третий
Забери меня, забери меня отсюда
Припев:
Все, что мог знать
Сжег…
Кем я мог стать
Если б встать смог…
Би-2 и Чичерина «Забери меня отсюда»
— Вчера было тесно, но весело. Набилась целая толпа, а сегодня… — Бриенна грустно улыбнулась.
— Тебе хочется публики? — уточнил Джон. — Я думал, ты, ну…
— Стесняюсь?
Разговаривать с Джоном поначалу было немного странно. Она обычно становилась более уверенной в себе рядом с людьми неуверенными. С Подриком она вообще готова была разливаться соловьем. С теми же, кто и сам прекрасно болтает языком, она замолкала. Словно какой-то внутренний хитрый клапан срабатывал лишь тогда, когда собеседник не мог связать и пары слов. Так вот с Джоном было что-то третье. До того, как они начали репетировать вместе, им почти не приходилось общаться. На площадке было не так много командных фишек именно с ним, общих тем, друзей тоже не обнаруживалось довольно долго. Потом случилась музыка, и все поменялось.
— Ну да, — он смотрел чуть хмуря брови. Так он переживал. Ну, так это себе представляла Бриенна.
— Я тебя уже давно не стесняюсь, мы же играем вместе, — уточнила Бри, — на площадке. И здесь.
— Это здорово, — кивнул ей Джон. — Я тоже долго привыкаю к людям.
Можно ли это назвать привычкой к людям? Наверное да. Я тоже долго учусь доверять. У меня с этим некоторые проблемы. Слишком много уколов в прошлом.
Говорить с Джоном легко, он не стремиться уязвить, как Теон. И не так беспощадно удушающе заботлив, как Робб. Из них троих проще всего с ним. И он правда хорошо играет на гитаре.
— Тебе нужно в группу, — уточняет Бри после очередного пассажа.
Сегодня какой-то удивительно пронзительный вечер. Они сидят вдвоем, но не страшно, не давит. Так она когда-то разговаривала с братом. Галадону было бы…примерно столько же сейчас.
— Почему? — уточняет Джон, вскидывая на нее взгляд. Что-то трогательное есть в этих нахмуренных бровях. Он наверное даже красив, но ее это не цепляет. Раньше я видела красивое во всем. Вижу и теперь, но могу лишь поставить галочку. Видела. Следующий, пожалуйста. Такая внутренняя черствость. Словно заморозка от зуба. Никак не отходит. Да я и не хочу, чтобы отходила. Так болит меньше.
— Ну вот это все — это не практика, — объясняет Бри, — нужна группа. Кто там обычно? Ударник, клавишник, бас, вокал и ты… Ну и всякие навороченные инструменты, ну это… смотря что играть будете…
— А ты сама?
— Эммм, ну я не думала об этом всерьез. Да и когда. Ведь волейбол еще…
— А если не думать про время? — Джон что-то наигрывает, прикрыв глаза, — ты же любишь петь так же, как я играть, и ты можешь так легко отказаться от этого?
