— А что играете? — уточнил Джендри, под боком у которого «дулась» на брата Арья. Левую руку парень перебросил через ее плечи, «утешая». Еще одна шитая белыми нитками конструкция. И сама я насквозь проштопана этим белым пунктиром, словно я просто бесконечное серое шоссе с линией разметки. Хотя какое я шоссе… Я зомби с серой кожей, у меня были оторваны руки, и ноги, и голова, и все шрамы до сих пор болят, из-под них что-то сочится. Я не плачу, я не живу, а хотела бы. Мне надоело быть трупом!
— Пикник, — ответила девушка.
— Пикник… и без ударных… — грустно протянул Джендри, вставая с дивана.
— Мрачняк-то какой, — скривилась Арья скорее оттого, что ушел Джед, нежели еще из-за чего.
— Бри-и, три, два, один, поехали — начал отсчет Джон и начал длинный проигрыш.
Девушка зажала левой рукой микрофон, а правую до боли стиснула, уперев в колено. С первой фразой она приблизила губы к микрофону, выпевая яростно и зло.
Ещё грязь не смыта с кожи
Только страха больше нет
Потому затих прохожий
Удивленно смотрит вслед
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
За три слова до паденья
За второе за рожденье
За второе за рожденье
Ты до полночи одна
Бриенна приоткрывала глаза только на проигрышах, обозревая окружающее пространство. Джон играл, кивая головой на сильных нотах. Джендри ушел к ударным, продолжая отхлопывать ритм ладонью по бедру. Арья разлеглась по дивану звездочкой, свесив одну ногу с подлокотника, а другую закинув на спинку.
Я хочу вернуться. Дышать, жить, быть нормальным человеком.
А в груди попеременно
Был то пепел, то алмаз
То лукаво то надменно
Ночь прищуривала глаз
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
За три слова до паденья
За второе за рожденье
За второе за рожденье
Ты до полночи одна
Джон сбился на проигрыше, она пропела второй куплет дважды. Джон вступил, помогая с самыми нижними нотами, и она спокойно ушла на более высокие. В дверях возникли новые люди. Бри закрыла глаза, слыша краем уха приглушенное: «Пикник? Внезапно…», закончившееся скорее всего тычком под ребра.
Я хочу научиться слышать его имя и не вздрагивать. Произносить самой и не замирать. Будто дверь не может закрыться из-за забытой на пороге вещи. Знать бы, что это за вещь! Выдернуть ее и притворить дверь.
И уже не искалечит
Смех лощенных дураков
Ведь запрыгнул ей на плечи
Мокрый ангел с облаков
А движения…
Джендри, что-то крутивший до того времени у разных барабанов, наконец сел, и пробная дробь оглушила ее. Она начала петь громче, почти охватывая губами микрофон. От двери донесся чей-то сдавленный стон, так и не ставший бэк-вокалом.
Пой, не сдавайся, смелей, борись. В тебе чертова прорва силы, даже ОН так говорил. К черту, да, я не могу даже слышать его имя. Но я хочу его не слышать.
А движения неловки
Будто бы из мышеловки
Будто бы из мышеловки
Только вырвалась она
Убеждай себя, что это техническое поражение. Но каждый день все проще. Пой с Джоном, играй с командой, найди опору, уцепись, борись, действуй. Найди своих и успокойся. И когда вокруг станет достаточно поддержки — дверь закроется сама, отрежет прошлое. И тебе станет легче. Однажды.
Комментарий к 6.13 Музыка все /Бриенна
В тексте использованы песни группы Серебряная свадьба “Музыка все” и Пикник “Из мышеловки”
========== 6.14. Семья /Теон/Робб ==========
Я стою под динамиком душа,
Я пою в воду, как в твою душу.
Она так невнятна, она так точна,
Она для меня одна.
И когда ты не рядом, то это картина,
Но об этом уже рассказал Тарантино.
Я стою на своем — я ношу под бельем
Пуленепробиваемую нежность.
Я так не люблю тебя,
Я так не люблю тебя,
Я так не люблю тебя,
Я люблю тебя как-то не так.
Я стою под водой, я стою как вода,
От меня идут и идут провода.
Мощность двух тысячи ватт —
Кто не спрятался, сам виноват.
Вода пролистает меня как дневник,
Вода забывает меня через миг,
Но я иду за ней вслед, я несу как кастет,
Пуленепробиваемую нежность.
Я так не люблю тебя,
Я так не люблю тебя,
Я так не люблю тебя,
Я люблю тебя как-то не так.
Серебряная свадьба «Пуленепробиваемая нежность»
Он еще не отошел от драки, давшей ему выплеснуть всю накопленную злость. Я защищаю его, а он… Что может быть проще. Лучший друг — это довольно много для человека, который никому не верит.
— И опять будешь спорить? — произносит Робб глухо.Ну, так и есть — чувствует себя виноватым. Сделать правильно у них всегда впереди. Нет, чтобы облегчить себе жизнь! Но нет, что ты… И вот, он выбирает не сделать себе легче, а завернуть гайки. Безжалостно. Чувствуешь себя виноватым? А так тебе и надо. Паши дальше, помни о проигрыше. Будь впредь осторожнее. И все это напряжение копится, копится, пока не жахнет… Вопрос времени.
— Не-а, — отвечает Теон. Робб идет рядом, держа руки в карманах толстовки. Капюшон наброшен на сырые после душа волосы, отдельные рыжие пряди торчат из-под него острыми краями, роняя капли на скулы. Такой одинокий, такой Старк. — У меня идея получше.
— Ну, — без всякого интереса выдыхает Робб в воздух перед собой, едва шевеля губами.
— Я подумал, что для конспирации неплохо изредка отбывать эту повинность вместе.
— Не лишено логики, — произносит Старк, останавливаясь у двери и пристально смотрит ему в глаза. — У меня нет желания сегодня тебя напрягать. Иди к Джейни.
— Не пойду.
Я должен выдержать его взгляд. Я ничего не скрываю. Я открыт. Промораживает насквозь. Человек-криокамера.
И Робб продолжает смотреть, выискивая в его лице изъяны, высматривая брешь в обороне. Капитан всегда, лидер во всем. Я не нападаю, Робб. Откройся, черт.
— Так жаждешь услышать пение Бри или игру Джона?
Нашел, он нашел прореху. Демон ледяной. Ищи теперь такую правду, в которую он поверит.
— Скорее жажду наблюдать за реакцией зрителей.
Прошло. Можно выдохнуть. Робб однократно опускает ресницы так, словно произносит это свое «хорошо», означающее точку в разговоре. И разворачивается к двери, из-за которой негромко доносится песня.
За три слова до паденья
За второе за рожденье
За второе за рожденье
Ты до полночи одна
Я вхожу за ним, застывая в проеме.
— Пикник? Внезапно… — начинаю я вполголоса и немедленно получаю тычок кулаком под ребра. А еще он зажимает мне рот ладонью. Бля, Робб, что ты творишь? Если бы я сделал с тобой что-то подобное, ты бы еще неделю распинался, какого, мол, черта. А сам? Где твой хваленый контроль? Ты еще руку мне на задницу положи, чтоб уж наверняка. Или поцелуй.
И теперь мы стоим, как два придурка, в дверях. Ладонь Старка на моих губах, впечатана так, что челюсть начинает ныть. Если он нажмет еще чуть сильнее, я влечу затылком в дверь. Впрочем, никто, похоже, не замечает нас. Бри поет, закрыв глаза, то ли для Джейме, то ли чтобы от него избавиться. Джед вот-вот сядет за барабаны и так увлеченно крутит какие-то рычажки, словно нет ничего важнее. Джон опустил голову к гитаре и пытается не сбиться, мотая из стороны в сторону хаером. Арья лежит навзничь на диванчике в такой несколько даже фривольной позе, которую бы у любой другой девушки считали провокационной, но это же Арья… Даже если бы она там голой разлеглась, ее бы все равно воспринимали ребенком. Надо же, почти все в сборе. Как удачно. Он действительно сможет наблюдать за всеми сразу, подмечая детали. Была у него такая маленькая слабость.
