Сансе слушатель не требовался. Минимальное внимание, кивки и проходные реплики. Все это Бри умела делать еще по больнице. Временами забота о тех самых бабулечках сводилась как раз к внимательному выслушиванию, а вовсе не к гигиене, смене повязок и уток.

Арья же буквально кипела, так ее распирало. Бриенна улыбалась краем губ и думала о том, что Джендри молодец, что все-таки в конце-концов решился. И Арья молодец, что наконец-то допустила его к себе. За столом, когда они вернулись, Бри не заметила каких-то изменений. Оказалось, что лицедеи они те еще. На следующий день непривычно измученный Робб дал такие жесткие сроки посадки в машину, что Бри едва успела со своих уроков, а вот Арья… Егоза спряталась за дверью класса, сделав страшное лицо. В итоге в Винтерфелл они уехали вчетвером, без нее и Сансы. Впрочем, тренировка удалась.

— Теон! Я просил двойной блок, а не два одинарных! — выплюнул кэп зло в сторону блокирующего. Теон развернулся к нему дружелюбно, повел плечами и вместо обычного сарказма тепло поинтересовался:

— А орать зачем?

— Если ты боишься теперь подходить к Бриенне, я тебя заменю, — рыкнул Робб, встряхивая едва смоченные над умывальником волосы. Его пылающий взгляд остановился на лице Грейджоя, изобразившем немедленно оскорбленную мину. И без паузы, словно оскорбление было и вправду настолько серьезным, Теон накинулся на Робба:

— Я что делаю? Боюсь?! Да ты офигел…

Драка была примечательна тем, что только в процессе Бри заметила, насколько не хватает Джендри. Он и Робб составляли костяк команды, а всех остальных — донельзя ярких да творческих, дерзких и плюющих на нормы — приходилось держать в узде. Бри усилила партию тех, кто делает, что говорят, и на порядок увеличила стабильность в команде, со слов капитана. Роббу можно было доверять в этом вопросе, он ошибался редко.

Маленький зал в недрах замка был хорош далеко не всем, в первую очередь потому, что играть двумя командами в нем было неудобно. Джон вечно сетовал на то, что если бы зал был чуть больше… На что однажды Бри ответила, что тренировочного зала, заточенного под волейбол с сеткой, в Кастерли нет вовсе. Тогда Джон удивленно сдвинул брови к переносью, Теон расхохотался, а Робб сурово заметил, что это почти разведданные. Пофиг, меланхолично отрезала Бриенна. Временами ее заносило, хотелось мстить, а в другие моменты самой рвануть к Джейме и потребовать разговора. Может, он не зря хочет все вернуть…

Напоминала она сама себе при этом дядечку из Матрицы, который хотел вернуться в свою сладкую жизнь назад из тревожной реальности. Кто б не хотел вернуться туда, где все было ок? И это было невозможно. Пепелище было позади, а куда дальше двигаться, было совершенно непонятно. Впрочем, помимо очевидно все лучше и лучше получающейся игры и выматывающих тренировок со Старками она, похоже, нащупала еще одну крепкую нитку, за которую можно было вытащить саму себя из болота. И это была музыка.

Поет, поет, поет ночью водопровод.

Звучит, звучит, звучит все то, что не молчит.

Бурчат бульоны, визжат весы,

Шипят одеколоны, пищат часы,

Клокочет в батарее горячая вода,

И в зернышке пырея, и в брюшке у крота.

Все музыка, музыка — все. Музыка все, все — музыка.

Сначала она просто приходила послушать, как играет Джон. Помогала монтировать барабанную установку, вспоминала, как строить гитару. В какой-то момент она начала тихо подпевать, и как-то незаметно в ее руках оказался микрофон. Дальше пошло лавинообразно — кто-то вечно валялся на продавленном диванчике, кто-то стучал по всем предметам вокруг или насвистывал, или подпевал. Бриенна привыкла к тому, что кто-то в комнате всегда есть — Робб или Теон, даже Санса изредка. И вот теперь, когда Арья наконец-то поцеловала Джендри, как считала ее подруга, или Джендри поцеловал Арью, как считал Джендри, они наверняка будут претендовать на диван уже вдвоем.

— Я завтра пропущу тренировку. Или опоздаю, — шепнула Арья на ухо Бри. — Попробую вытащить Джеда погулять.

— Ага. А куда?

— Да, без разницы. Лишь бы толпы из братьев и сочувствующих вокруг не было.

— А они знают? — уточнила Бри.

— Не-а. Договорились не говорить пока.

— Почему? — не поняла Бриенна.

— Ну, э… — Арья запустила пятерню в волосы, — я думала тебе не говорить с начала, думала, ты расстроишься, ну и …

— Наоборот, я обрадовалась. Глупости какие.

— Ну, типа, тебе будет напоминать.

Знала бы ты, что я и так каждую ночь вижу о нем сны. Мне все-все напоминает Джейме. Это не повод закрываться от мира. И такие жертвы… Ох, Арья.

— Забей. Я рада. Можешь рассказывать братьям.

— Теперь, получается, уже не могу. Как я это все Джеду объясню? Пусть так и останется пока.

— Усложняешь себе жизнь, — озвучила Бри очевидное. — Братья тебя рассекретят, и очень быстро.

— Ну и пусть, раз такие детективы, — фыркнула Арья, — а сама я ничего не буду говорить…

— Ага, всего-то раз сто поцелую или повисну с диким криком на шее, да? — рассмеялась Бри.

— Я буду держать себя в руках, — серьезно пообещала Арья.

— Удачи, — улыбнулась Бриенна. — Она тебе понадобится.

***

— Бриенна, знаешь, похоже, я тебе должен.

Джендри давно пытался с ней поговорить, а момент был удачнее некуда. Арья только что, лягнув ногой, вылила на белую футболку брата полстакана апельсинового сока и теперь, брыкаясь у него на плече, отбыла стирать несчастный предмет гардероба. Добровольность этого мероприятия была под большим вопросом, но Джед не вмешался. Арья действительно была виновата на этот раз, а может, он просто так же, как ее подруга, старался особо не афишировать их начинающиеся отношения.

— За что? — уточнила Бри.

— За нас с Арьей, — пояснил Джендри, понизив голос, — без тебя бы ничего не началось.

— Я тут ни при чем, — отмахнулась Бриенна. — Я даже не видела, что она тебе нравится. Шифровальщики оба…

— В смысле? — опешил тот. — Как это не видела? Ты же нас свела!

Бриенна выдохнула. Все к одному. Прошло достаточно времени, ей должно быть уже легко произносить его имя.

— Я не видела, пока мне не сказал Джейме. Я не поверила, ему пришлось доказывать.

— Значит, вот как? — Джендри сузил глаза, глядя мимо ее плеча.

— Да, вот так. Так что я тут ни при чем, Джед, — в глазах защипало. — Извини.

Не сработало, поняла Бри, несясь по коридору из репетиционной. Туалет отрезал ее от внешнего мира, она скорчилась над раковиной, плеща в лицо водой, размывая соль слез по лицу. Когда это кончится? Когда я перестану о нем думать? Дергаться и беситься от одного упоминания… От любой болезни должно быть лекарство. Надо искать, надо жить дальше, блин. А я, как заезженная пластинка, все об одном. Джейме-Джейме-Джейме. Свет на нем, что ли, клином сошелся?

***

Она вернулась лишь когда смогла вернуть на лицо невозмутимую гримасу. Внутри все клокотало и требовало как минимум драки. Собственная слабость мучила, словно в животе проворачивали раз за разом кинжал. Ты живешь, никого не трогаешь, делаешь свое дело, и вдруг р-раз — и остается только открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег.

— О, Бри, а давай, последнюю сыграем. Они еще не слышали!

Джон из всех Старков самый наивный или самый загруженный. Он не видит чужой боли, хоть ты тресни. Или так изящно делает вид, что все ок, словно штопает черный флаг белыми нитками. Я не нуждаюсь в штопке, черт! Меня проще заменить, как севшую батарейку.

— Давай, — отчаянно выдыхает Бри, вставая к стойке микрофона. — Мы тут одну песню нашли…

Обычно она сидела на ковре, по-турецки поджав ноги, держа перед собой микрофон обеими руками. Раскачивалась, когда хотелось движения. Джон садился ближе к колонке, чтобы никто не бродил по проводу от гитары. Сегодня садиться не хотелось. Как-то это было не очень уместно. Она встала, втыкая микрофон в стойку с размаху. Злость всепобеждающая и горячая билась в венах, согревая и делая безрассудной