И мальчику снова было жаль, потому что мясник тогда перевязал ногу брата и даже посоветовал какую траву лучше набрать в лесу и от жара, и для того, чтобы рана быстрее заживала. Оказывается, его сестра в этом хорошо разбиралась. Вот только потом его прогнали из дома, и Неа пришлось самому бегать в лес и помогать брату менять повязки на ноге.

Брат потом объяснил ему, что судить людей по внешности глупо. И что мясник всегда был неплохим человеком, в отличие от надоедливой кошёлки Франчески, которая за помощь и глотка воды не даст. Мясник же частенько разрешал убираться и помогать у себя в лавке и всегда после этого давал его брату немного свежего мяса. А ведь мальчик даже не подозревал, что брат берёт его у страшного мясника.

С тех пор у них открылись целых две новых мясных лавки, но брат вечером никогда мяса больше не приносил. Мальчик был довольно умён и отлично понимал, что эти новые мясники хоть и выглядели лучше прежнего, на самом деле были хуже.

Ему было жаль, что они больше не могли есть мяса.

Мальчик послал очередной рассерженный взгляд толкнувшей его важной леди в широкополой, огромной шляпе и пышном, волочащемся по земле платье и проскользнул в узкий закуток между лавочкой, где торговали разными тканями и домом лекаря Бренда, который на самом деле был простым шарлатаном и мошенником. Мальчик сам видел, как этот вредный, жадный старикашка наполнял эти хрупкие скляночки с лекарствами от всех болезней самой обычной проточной водой. А потом, вроде как, добавлял туда только по капле какого-нибудь сока трав или гнилых фруктов, если были под рукой.

Этак и сам мальчик смог бы народ лечить. Брат говорил, что все к нему идут, потому что говорит он очень учёно и убедительно. Народ его даже не понимает, но всё равно идёт. Учёный ведь! Как такому не доверится? А он стрясает с них все последние деньги.

Интересно, почему только он да брат это видят? Они же взрослые, вроде бы, а такие дураки. Иногда мальчику казалось, что все взрослые какие-то чересчур странные и совершенно бесполезные в общем-то люди. Кроме таких, как хозяйка хлебопекарни, что находится аж на другом конце города. Мальчику приходилось выходить рано утром, чтобы возвратиться домой с долгожданной буханкой хлеба, проданной ему в полцены, а то ещё и дешевле. Старушка откровенно его жалела и постоянно говорила, что «знавала я вашу мать, ведь первая красавица была, чисто прямо светская дамочка. И куда ж оно всё вылезло? Спуталась не пойми с кем, деток нарожала, да сама то и следить не в состоянии!»

Хотя хозяйка частенько обзывала по всякому не только их отца, но и самого мальчика с братом, но она всё равно давала им хлеб в полцены и предупреждала, что ежели что-то случится с матерью, она поможет чем сможет, чтобы к ней бежали.

На самом деле мальчику было плевать на мать. Точнее, он пытался уверить себя в том, что ему плевать на мать.

Единственным человеком, которого мальчик на самом деле очень любил, был его старший брат. Но это была его небольшая тайна, которую он хранил уж точно лучше, чем эти распомаженные девицы свою честь.

Если честно, то мальчик не знал до конца, о чём шла речь, но частенько слышал подобное выражение от их соседа-пьянчуги, который поколачивал жену и молоденькую дочь. А когда он спросил, что это значит у брата, тот рассмеялся и сказал, что мал он о таком думать.

Мальчик тогда на пол дня обиделся, ведь брат-то старше всего-то на пару лет! По крайней мере, он всегда так думал раньше, да и сейчас. Хотя на самом деле брат, кажется, был старше. Мальчик плохо разбирался в годах и ещё хуже в цифрах, хотя брат, обожающий читать старые, никому не нужные газеты или завалявшиеся книги, пытался его научить. Мальчик выучил алфавит и даже мог по слогам прочитать небольшой текст, но цифры он на дух не переваривал и частенько убегал от брата сразу же, как только тот заводил об этом речь. Чаще всего убегал на земли Френчиров, там его брат никогда не искал. И ему наверняка попало бы, если бы он об этом узнал.

Мальчик осторожно проскользнул по краю размытой тропинки, изо всех сил цепляясь за неровную кирпичную стену. Он опасался, что, как уже однажды с ним случилось, упадёт да выронит хлеб прямо в раскисшую неприятную жижу. Тогда он был так голоден и было так обидно, что он просто разрыдался. Не смотря на то, что он мог бы съесть и такой хлеб, брат срезал большую его часть, а на завтра принёс остатки какой-то похлёбки. Мальчик всегда удивлялся тому, что брат так легко находил пищу. Тот только улыбался трепал его волосы и говорил, что в мире полно хороших людей, и если и сам мальчик будешь хорошим, и не станешь никому мешать, то ему обязательно помогут.

Тогда мальчик только обиженно засопел да отвернулся от брата, потому что понял, что брат имел в виду его недавнюю выходку, когда он попытался отомстить Франческе, да только его поймали и выставили вон, предварительно дав ему несколько увесистых, весьма ощутимых подзатыльников.

Он и сейчас не понимал, откуда брат набрался подобной чуши, ведь и ему самому частенько совсем не платили за работу. И к тому же он не понимал, зачем все эти плохие люди тогда вообще живут и мешают жить хорошим.

Брат недавно сказал, что не бывает совсем плохих или хороших. Мальчик ответил, что это чушь.

Невысокий, старый двухэтажный дом с давно прохудившейся крышей и почти всеми забитыми окнами встретил мальчика как всегда уныло и неподвижно. Только старая металлическая калитка некогда красивого забора совсем покосилась и скрипела на ветру. На ней частенько любили кататься соседские мальчишки постарше, раздражая этим противным скрипом всю округу. А ругались почему-то всегда на них с братом, а парочка мужиков пытались даже отломать эту калитку, вроде как её сдать куда-то можно было не дёшево, однако она держалась слишком крепко.

Так она и осталась, перекошенная, но гордо висящая на своих давно проржавевших до основания петлях.

Говорили, что их семья когда-то была не такой уж и бедной, вот только потом мать спуталась с кем попало и пошло поехало. Часто из-за этой истории их с братом называли отродьями Френчира, чья фамилия стала в городе самым страшным ругательством. Но мальчик был уверен, что это не так. У обоих Френчиров были светлые волос, а у них с братом — тёмные. Брат рассказал ему, что дети всегда похожи на кого-нибудь из родителей. Правда на мать они оба похожи не были, разве что сам мальчик цветом глаз. Старшему брату с цветом глаз повезло гораздо меньше, именно из-за него первое время на мальчика частенько огрызались и нападали без повода, обвиняли в собственных неудачах и стремились даже близко к дому не подпускать. Об этом ему как-то рассказала раздобревшая хозяйка пекарни, когда он пришёл вечером, а от старухи тянуло неприятным запахом алкоголя. А дальше она начала говорить, что уж точно их бедная мамочка сошлась с демоном, ведь где это видано, чтобы у людей были такие жёлтые-жёлтые глаза.

Правда брат, вроде бы, успокоил мальчика, сказав, что на самом деле бывают, но очень редко.

Брат мальчика был очень-очень умным, и он совершенно не представлял, что бы без него делал. Не смотря на то, что мальчик противился почти всем решениям брата, позже он принимал их как единственно верные и тихо гордился им. Ведь мало у кого был такой заботливый и умный брат.

Входная дверь свободно открылась, пропуская мальчика в широкий коридор, откуда шла гниющая лестница на второй, постоянно затопленный этаж, на который круглый год текло с крыши. Брат запрещал мальчику ходить туда, если сам его не подстраховывал. Однако и сам ходил туда ещё реже, говорил что тяжелее мальчика, и доски могут не выдержать. Брат отчего-то очень боялся того момента, когда лестница не выдержит. Кажется он считал, что после этого вполне может обвалиться и потолок и им придётся уходить отсюда, а он совершенно не знал куда. Мальчик решил, что на этот случай обязательно расскажет ему о своём укрытий на землях Френчиров. Он был уверен, что брат поймёт какая это хорошая идея и даже будет им гордиться.