— Чего-чего не прошёл? — совершенно теряясь в поступившей информации, переспросил Аллен, — ты вообще о чём сейчас?

— О том, — вздохнул Лави, сведя кончики слегка подрагивающих пальцев вместе и устремив взгляд куда-то поверх них. — Я сейчас только ученик, и смерть Старика будет означать конец всего... всей нашей работы. В общем это недопустимо. Однако, Граф сказал, что ни его, ни моей жизни ничего не будет угрожать, если я соглашусь с его условиями: возвратиться в Орден, заявив, что Книжника убили, и прикрываясь своим званием, шпионить за Центральным Управлением.

— Ох, — только и выдохнул Аллен. Вообще-то это было вполне логично и ожидаемо. Графу сейчас нужна была информация, потому что он многое пропустил. А тут под рукой оказались пленённые Книжники. Вот только что теперь делать с этой информацией и как помочь Лави, он не представлял. — Подожди, я не понимаю о чём идёт речь. Я, конечно, даже мысли о смерти Книжника не хочу допускать, но почему ты сам не можешь получить это звание? И что это за ритуал, он так важен?

— Да, — вздохнул Лави, — очень важен.

— Он говорит о ритуале, знание о котором его далёкий предшественник, тоже книжник, выменял у Тысячелетнего Графа, взамен на некоторую информацию, — довольно отозвался со своего места Дебитто.

— И когда это вы успели это всё узнать, если вообще должны сейчас находиться на задании? — поинтересовался Тикки.

— Мы его уже закончили и привели всех семерых заказанных к Мудрости ещё вчера, — отозвался Дебитто, — странно, что он вообще до сих пор ничего не рассказал. И да, мы тут подслушали один разговорчик, поэтому знаем об этом, о книжниках. В общем, этот ритуал позволяет защитить разум и память книжника от воздействия нашего Мудрости и не только.

— Ага, — согласно кивнул Лави, — проблема тогда была лишь в том, что это, хм, заклинание, или обряд, действовал только на двух человек — книжника и его ученика, который становится книжником. До того времени нас было гораздо больше, около полусотни, а после того события количество книжников постепенно сократилось до двух.

Аллен только кивнул, понимая, что данная информация наконец-то расставила всё по своим местам. Если честно, то после разговора с Лави он на некоторое время усомнился в его искренности, потому что способности Шестого Ноя позволили бы легко и безболезненно извлечь все необходимые воспоминания о Четырнадцатом. А оказалось, что Книжники защищены от этого приёма. И, что более важно, оказалось, от всех этих приёмов может существовать абсолютная защита. А это означало, что если бы только Орден узнал о том, как защитить экзорцистов от воздействия даров, то проигрыш Графа был бы обеспечен.

Вот только даже если он узнает всё это и сможет передать информацию Ордену, что он сам получит с этого? Путёвку в вечные скитания и игру в прятки? Или Нои погибнут вслед за Графом?

Но даже если совсем не думать о себе, что в последнее время удавалось Аллену всё хуже и хуже, то оставался открытым вопрос о том, как это выяснить и передать. Нет, Граф, вроде бы, не запрещал Аллену пытаться связаться с кем бы то ни было, но Аллен и так не видел возможных способов. Послать письмо что ли? И как? Через слуг? Скорее всего, они все знают, что никакие его письма никуда передавать не надо. И что же тогда делать?

Однако, Аллен снова вернулся к реальности и попенял себя за то, что отвлекается на такие глупости, когда перед ним сидит Лави, у которого ситуация ничем не проще.

— И что ты думаешь делать?

Лави только пожал плечами и снова улыбнулся. Мда, разучился Лави подделывать улыбки. Хорошее настроение – да. Но сейчас, похоже, и на это не было сил.

— А что об этом думает сам Книжник?

— Ну, нам даже дали поговорить наедине, но… Он только сказал, что я непроходимый тупица, и чтобы взялся наконец-то за дело.

— Эээ, — Аллен честно не знал, что ещё можно сказать в такой ситуации. Потому что всё это было смешно и страшно одновременно.

— Заняться делом, — повторил Лави, наконец-то поднимая взгляд на Аллена, — дело книжников — записывать историю. Мы не можем делать этого пока находимся в плену, мы и так потеряли уже много времени. Как будущего книжника меня должно возмущать лишь то, что нас будут шантажировать и вынуждать раскрывать информацию. Но на самом деле мы не принадлежим ни одной из сторон, меня совсем не должно волновать предательство.

— То есть ты согласишься?

— Похоже, что да, — кивнул Лави, — но если честно, то совсем не представляю, как я смогу тогда вернуться в Орден.

— Если ты будешь учеником, учитель которого погиб, то тебя ведь не будут воспринимать как книжника, — неожиданно вмешался Тикки.

— Ну да. Но никто не знает, прошёл ли я посвящение, или нет. Поэтому я вполне могу прикинуться уже действующим книжником. Вот только откуда мне знать, что Граф действительно не убьёт нас потом?

— Ну, насколько я знаю, Граф не нарушает данного им слова, — заметил Тикки, — и просто так никому слово, конечно же, не даёт.

— Всё равно, если этот мир умрёт, то умрут и книжники, и все остальные, — заметил Аллен — а шансы на уничтожение мира у Графа существенно возрастут, если ему помогут книжники, разве нет?

— Эй, Малыш, а если мир не будет уничтожен, а книжники умрут?

— Эй, Тикки, как ты вообще смеешь такое предполагать! — шуточно возмутился Дебитто, — ты что, считаешь, что Граф может проиграть?

— Я пытаюсь уговорить нашего гостя согласиться на условия Графа. А вы, дурни, только дело портите.

— Его уже и так некуда портить, — возразил Лави, — я же не дурак, и всё это и сам отлично понимаю. Поэтому так и тяну с выбором. Знаю же, что соглашусь, только оптимизма мне это не прибавляет.

Аллен предпочел промолчать, понимая, что сам ничего путного предложить не сможет. Да и к тому же они общались на виду у Ноев, а это значит, что поговорить по душам не получится. И все свои сомнения и страхи придётся оставить при себе.

— Ты тут как? Приживаешься?

Аллен невольно покосился в сторону Тикки и пожал плечами.

— Похоже, что да. Но об этом я уже говорил. Не знаю что с этим делать.

— Приживаться дальше — тут же среагировал Дебитто.

— А вас никто не спрашивал! — огрызнулся Лави, и Аллен с трудом подавил улыбку. Всё-таки Лави совсем не выглядел забитым и измученным пленником. Скорее просто растерявшемся ребёнком. А ведь он всегда казался Аллену немного ребячливым. Вот только Уолкер никак не мог понять: маска это или же истинная сущность ученика книжника.

— А вот и мы! — радостно обозначил своё прибытие Одарённость, вслед за которым шёл Мудрость, — О! А это никак ученик Книжника, да? — Повернув голову в сторону Лави, и, наверное, с интересом его рассматривая, заметил Тринадцатый Ной. Аллена вообще частенько напрягала невозможность увидеть даже его глаза.

— Ну да. А вы…

— Одарённость! Приятно познакомиться. Аллен, нам, скорее всего, придётся сегодня побыстрее закончить, поэтому только основные мерки снимем, понятно?

— Конечно, — улыбнулся Аллен в ответ, в который раз удивляясь тому, как можно было такое дружелюбное создание записать в законченных одиночек. Одарённость в процессе общения показался Аллену очень энергичным и смекалистым, умеющим задумываться Ноем, просто увлечённый своим делом, при этом мастерски распределяя время занятости и досуга и совмещая и то, и другое. Тот факт, что он сторонился других членов Семьи, вполне можно списать на то, что многие Нои просто не в силах усидеть на месте и только мешались бы Одарённости, который всё своё время так или иначе отдавал своему занятию.

— А пока Мудрость наконец-то расскажет, что произошло с тобой на самом деле, — застёгивая уже знакомые браслеты на запястьях Аллена, произнёс Майтра, — А юноша пусть тоже послушает, ему будет интересно. Да и по должности он должен такие вещи знать.

— В общем, наверняка многие из вас слышали, что всё гениальное — просто, — издалека начал Мудрость, вольготно размещаясь на диване рядом с Тикки.