Что-то здесь было не так. Он никогда раньше не слышал этого голоса, хотя, кажется, слышал очень похожий. Вот только чей, Аллен вспомнить не мог. Могло ли так случиться, что этот голос и эта фраза были из заблокированных Мудростью воспоминаний?

Подарю новую свободу.

Что это значит, и значит ли вообще?

Аллен подковырнул ногтем выступающей камень и, закусив губу, попытался избавиться от этих назойливых мыслей.

Торжество, облегчение, страх, боль… Боль особенно. Почему он видит в этих словах так много? Почему он помнит, как их произнесли и может восстановить в памяти до мельчайшего звука или слова.

«Я подарю тебе новую свободу», произнёс кто-то, а боль почувствовал Аллен. Потому что у него самого никогда не было свободы. Он всегда был чьей-то вещью. И будет. Потому что в этом мире невозможно по-другому, твои интересы всегда будут сталкиваться с чужими, твоё счастье будет мозолить глаза окружающим, твоё несчастье обязательно будет кого-нибудь радовать. Может быть и есть доля правды в философии Ноев, и люди довольно-таки ничтожны?

Аллен со всей силы ударил кулаком о стену и тихо зашипел от боли. О чём он вообще думает? Что за идиотские мысли постоянно лезут ему в голову? Нужно вставать, возвращаться в постель и спать.

Но только мальчик распахнул дверь комнаты, как на него снова навалился неясный страх. А если он услышит снова? А если это не галлюцинации? А если это что-то чудовищное?

А если это его собственные воспоминания, даже одна фраза которых пропитана таким всепоглощающим ужасом?

Что такого ужасно сокрыто в его воспоминаниях?

Аллен впервые на полном серьёзе подумал о том, что, возможно, это даже к лучшему, что его память заблокировали. Конечно, нельзя исключать, что эта фраза была его галлюцинацией или обрывком забытого сна, но всё же ему впервые не захотелось вспоминать, что с ним было раньше.

— Я подарю тебе новую свободу, — шепотом повторил Аллен вслед за неизвестным, в тайне надеясь, что это была вообще не его фраза. А то мало ли. С другой стороны, он не представлял, при каких обстоятельствах мог сказать что-то подобное. А если посмотреть совсем под другим углом, то становится ясно, что он совсем не знает обстоятельств, которые влияли на его жизнь последние несколько месяцев. А значит, он совершенно не знает, что и кому мог сказать.

Хотя голос был не его. Да и слова странные, вырванные из контекста ситуации они могли означать что угодно. И хотя в голосе не было ни следа сарказма или издевки, о какой свободе шла речь? А если…

Аллен решительно отвернулся от проёма в комнату, которую он уже привык называть своей, и осторожно закрыл дверь, опасаясь повторения странных скрипов. Уснуть сегодня он точно не сможет, потому что, кажется, ему в голову пришла неплохая идея.

А если тот, кто говорил, имел в виду его заключение в клинике? Что если всё на самом деле так просто. Ведь это очень даже логично! Кто-то помог ему сбежать оттуда, кто-то, возможно погибший в том пожаре. Поэтому в голосе такое торжество и обречённость. Спастись смог только Аллен. Но хотя бы он.

Всё вставало на свои места: и интонации, и смысл фразы, и страх, который она нагоняла на Аллена. Именно так всё могло и быть.

Аллен кивнул самому себе и быстро пошёл по коридору прочь, намереваясь отыскать кухню и немного перекусить, но за первым же поворотом он врезался в спешащих куда-то близнецов.

— Да что ж это за ночь то сегодня! — раздражённо выдал Дебитто, помогая подняться не устоявшему на ногах близнецу, — чего тебе не спится?

Аллен честно попытался ответить, но мог только разглядывать лохматых, одетых в ночные рубашки и сетчатые чулки разных цветов близнецов.

— Бессонница что ли? — Дебитто, похоже, в ответе не нуждался, — Ну да, она довольно капризная леди. Не знаешь чем заняться?

Аллен отчего-то отрицательно закрутил головой, хотя у него самого были неплохие планы — набить желудок.

— У меня появилась одна идея, — продолжая рассматривать Аллена, произнёс Дебитто.

— И я даже знаю какая, — согласно закивал Джасдеро.

Близнецы переглянулись, а у Аллена возникло смутное подозрение, что зря он вышел этой ночью на прогулку.

— Пошли-ка с нами!

И Узы, схватив его за руки, буквально потащили за собой. На все попытки Аллена узнать, куда они идут, близнецы пренебрежительно отмахивались и вскоре затолкнули его в знакомые врата. А через ещё мгновение Аллен уже жмурился на залитых ярким светом улицах Ковчега. Вот тут-то Аллену стало совсем не по себе.

— Мы могли бы и сами с тобой поболтать, — снова потащив за собой Аллена, начал объяснять Дебитто, — но, к сожалению, нас послали на задание. Но мы знаем, что поможет тебе избавиться от скуки.

Аллену очень в этот момент захотелось прозрачно намекнуть Узам, что их методы избавления от скуки ему могут и не подойти, но он запнулся о камень и едва не упал, а потом предпочёл получше смотреть под ноги, а не придумывать как сбежать от близнецов.

— А вот и мы! — радостно воскликнул Дебитто, открывая дверь небольшого дома и тут же проходя внутрь. Джасдеро пропихнул уже не сопротивляющегося Аллена прямо вслед за братом, — Посмотри, кого мы привели!!

Аллен оказался в небольшой, почти пустой комнате без окон и с единственным проем куда-то дальше. В лампе, качающейся под потоком, тут же вспыхнул огонь, освещая серые унылые стены, старый деревянный пол, разваливающуюся тумбочку с какой-то макулатурой на ней и старую кушетку.

— Ночь у всех нормальных людей, имейте совесть!

— Не беспокойся, мы уже поимели её во всех возможных позах! — громко ответил Дебитто, — а порядочными нас ну никак не назовёшь! Вставай давай!

Оказалось, что на кушетке полностью обернувшись кто-то спал, и Дебитто теперь пытался его размотать и выпутать из получившегося кокона.

— Ну совсем уже поспать не дают! — из лоскутного одеяла наконец-то появилась рыжая, сонно моргающая зелёным глазом голова хорошо знакомого Аллену человека.

— Лави? — изумлённо выдохнул он.

Лави обернулся к нему, внимательно осмотрел, нахмурился и, выдав глубокомысленное «О!», повернулся сначала к ухохатывающимуся Дебитто, а затем и к Джасдеро. Так и не получив от них никаких объяснений, Лави снова уставился на Аллена, затем на его лице появилось удивление, осознание, удивление..

— Ооо! Так вот оно… Ха! Так это о нём вы рассказывали, что мол его нашли, и все сразу же о нас с Пандой забыли?

— Ну типа да, — отозвался Дебитто.

— И это, — Лави снова неуверенно покосился на Аллена, — ну… то есть он выглядит, как Аллен, но…. Ну вы поняли да? Это что, Четырнадцатый?

— Ну, — хихикнул Дебитто, – ты прав, это Четырнадцатый, только почему «выглядит как Аллен»-то?

— Нет, я понимаю, что не похоже, но черты лица, — тут же начал оправдываться Лави.

— Да это и есть Аллен! — весело возвестил Дебитто.

На Лави было жалко смотреть. Поэтому Аллен скромно потупив глазки и пытаясь совладать с эмоциями бурлившими внутри него, опустил взгляд до тех пор, пока ученик книжника хотя бы не закроет рот.

— Я много чего пропустил, да? — наконец-то выдал Лави, продолжая шокировано рассматривать Аллена. Он быстро размотал одеяло и, поднявшись, неуверенным шагом подошёл к знакомому.

А сам Аллен тоже в этом время рассматривал товарища: его измождённое лицо, мешки под глазами, пару заживающих шрамов у подбородка. Да и одет он был в мешковатую одежду явно с чужого плеча, которую раньше никогда и ни за что бы, наверное, не затянул. О былом задоре напоминал только сияющий любопытством глаз. А ещё Аллен раньше и не догадывался, что ученик Книжника даже спит в своей повязке на другом глазу.

— Вот блин. Ты действительно Аллен?

— Ты наконец-то вспомнил, что я умею разговаривать? — в тон Лави поинтересовался Аллен.

— Вот блин. Голос тоже похож. Ты знаешь, что ты выглядишь как Ной? — смешно прищурившись, поинтересовался Лави.

— Он действительно Ной, — вмешался Дебитто, — но та же действительность диктует нам, что мы и так опаздываем. А поэтому мы оставляем вас здесь поболтать друг с другом о том о сём, о чём пожелаете… Книжника ещё не вернули?