Одно Удовольствие знал и ощущал совершенно точно — это создание должно быть уничтожено, но пытаться напасть на него просто так, без всякой подготовки будет слишком глупо. Здесь понадобятся тщательное построение планов, море информации и немного импровизации уже на месте. Какая-то часть его уже сейчас мысленно готовилось к охоте на новую дичь. Мысли об этом приносили сплошное удовольствие.

Он определённо вёл себя уже не так, как раньше. Наверное, Граф был прав, и в нём было что-то неправильное. Он пытался жить двумя жизнями, при этом стараясь поддерживать старую, считая, что только она сможет доставить ему необходимое удовольствие. У него даже были друзья. И сейчас ему всё ещё было интересно: как они, живы ли ещё, ищут ли его? Вот только желания вернуться обратно он не испытывал. Как и сожалений. Потому что во время последнего боя с Алленом Уолкером его тёмная сущность была ранена. Какое-то время после этого боя Тикки даже был уверен, что именно Чистая Сила Уолкера является Сердцем. Уж слишком необычной она была. А после ранения сущность Ноя словно взбунтовалась и заполнила все грани его личности. Он наконец-то полностью её принял. Кажется, Граф был очень доволен подобным поворотом, а Тикки потерял последние крупицы того, что в народе называется «человечностью».

Кстати, Удовольствие считал это название довольно глупым. Потому что в очень многих людях, которые тоже считали, что могут именоваться «человеком», этой самой человечности не было. Так что же тогда получается, они не люди? Или всё-таки человечность не является человечностью? Потому что люди, в которых она есть, встречаются не часто. Хотя Тикки и сам был знаком с несколькими яркими носителями качеств человечности. Первым вспоминался Аллен Уолкер, появление которого оказалось переломным моментом в собственной судьбе.

Ещё тогда, при их первой встрече в поезде, когда наглый мальчишка раздел его с друзьями до трусов во время игры в покер, нельзя было понять, что Тикки столкнулся с кем-то, кто изменит его судьбу. Затем оказалось, что седой мальчишка и есть Аллен Уолкер, обречённый на смерть. А потом этот самый Уолкер превратил его в то, чем является сейчас Тикки. В настоящего Ноя. Хотя сам Аллен уж точно этого не хотел.

Тикки, усмехаясь самому себе, провёл кончиками пальцев по рассасывающимся шрамам, оставленным мечом Уолкера. Раньше они болели. Постоянно: и днём, и ночью противно ныли, кололись, раздражающе тянули. А в том же месте внутри словно натягивались раскалённые металлические нити. Он ничего не мог с этим поделать. Но однажды боль утихла и больше не вернулась. А через пару недель Тикки заметил, что шрамы начали бледнеть, и только после этого вспомнил, что, согласно официальным заверениям, Уолкер недавно был убит.

Это было ещё одним фактом в пользу того, что лежащий где-то в верхних комнатах Ковчега мальчик не был Алленом Уолкером. Не был и быть не мог. Разве что кто-то извлёк его Чистую Силу, не повредив при этом руки. Тикки считал подобное невозможным.

А ещё он думал, что так долго размышлять об этом мальчишке глупо. Пусть даже его волновало будущее Семьи. Надо выкинуть Уолкера из головы вместе с его новым соседом Апокрифом и подумать о чём-нибудь другом. Ни о чём, например.

Тикки только приготовился погрузиться в размышления, как где-то наверху что-то грохотнуло. Словно кто-то стену проломил. И сбросил с высоты вниз. И снова проломил.

— Это ещё что за хрень? — выразил всеобщее недоумение сонный Жалость.

А Тикки уже вскочил на ноги и помчался наверх, даже не обращая внимания на повисшую на его шее Роад. Лестницы сменяли одна другую, бесконечные пролёты и коридоры бесконечно раздражали, но наконец-то Тикки остановился в пыли и нулевой видимости посреди одного только что разрушенного помещения, не поддающегося более идентификации.

— Кто-то из акума только что умер! — возвестила из-за спины Роад, и Тикки мысленно чертыхнулся.

Всем Ноям было хорошо известно, что здесь, в Ковчеге, обитает не так уж много акума. Все они довольно цивилизованные и выступают в роли прислуги. И здесь им категорически запрещено пытаться убить и пожрать друг друга, как бы они этого не хотели. Самим членам Семьи Граф убивать акума не запрещал, но и не поощрял подобного. К тому же почти все Нои сейчас были на виду, кроме Уз, которым могло взбрести в голову что угодно.

— Подождите, а это разве не… — Тикки запнулся и закашлялся. Пришедшая в его голову мысль была довольно неожиданной, — а кто-нибудь оставался дежурить возле найдёныша?

Удовольствие обернулся назад и обнаружил, что за ним действительно стоят несколько членов Семьи, и, похоже, всех их шокировало предположение Тикки.

— Только акума, — ответил за всех Правосудие.

— Думаете, это он чудит? — поинтересовался Шерил, рассматривая огромный пролом. Стены в Ковчеге были очень прочными и к тому же частенько соединяли между собой разные пространства. Так что Тикки сомневался в том, что даже Гнев смог бы с лёгкостью их проломить.

— Нет-нет-нет-нет! — неожиданно запричитал Мудрость.

— Что, это действительно может быть он? — резко обернулся к растерянному родственнику Тикки.

— Не знаю. Но есть вероятность того, что я не смогу предсказать его поведение, если он… — Мудрость приложил ладонь ко рту и растерянно хлопал глазами. — Нам надо было за ним следить.

— Поздно уже следить. Надо просто его найти и… обезвредить, — произнёс Шерил, проходя вперёд. — По крайней мере создаётся впечатление, что он крушил всё подряд на своём пути. Не думаю, что будет сложно его отыскать.

Тикки попытался почесать затылок и наконец-то сбросил вцепившуюся в его волосы Роад. Та возмущённо прошипела что-то неприятное, но Удовольствие её уже не слышал. К тому же через мгновение гиперактивная девчонка вырвалась вперёд и ринулась на поиски своего найдёныша.

— Что-то это мне напоминает, — пробормотал Тикки, оглядываясь на Правосудие, и последовал за Мечтой и Шерилом, громко причитающим о том, чтобы Роад не бежала так быстро, вдруг там опасно или она споткнётся. Последняя фраза откровенно смешила. Ровно до тех пор пока бегущая впереди девочка не кувыркнулась через себя из-за того, что не смотрела под ноги. Шерил едва не устроил истерику, но в тот же момент все услышали странный скрежет совсем рядом.

На сей раз все побежали на источник звука разными путями, и Тикки выбежал в просторный зал далеко не первым, но остальные просто застыли на расстоянии от открывшегося им зрелища. У одной из дальних стен разрушенной комнаты скрёбся огромными кривыми когтищами странный… странное создание. Левая рука того, кто, возможно, ещё недавно был неопознанным мальчиком, вздутая, расщеплённая, покрытая блестящим серебристым материалом, словно машинально продолжала мазать когтями по стене. Она сильно вздулась, во множестве непонятных ростков и маленьких трубочек-усиков сверкали зелённые икры. А сами усики оплетали шею и спину мальчика, уходили под кожу, вплетались в мышцы и сухожилия, разрывали ткани и тянулись дальше, словно пытаясь покрыть собою всё тело. Они вздувались и пульсировали при каждом судорожном, свистящем вздохе мальчика, чьи волосы были белоснежными, спутавшимися и частично окрасившимися кровью.

— Что это? — негромко спросил Шерил, но мальчик услышал. Он обернулся.

Те же усики оплетали его тело и спереди, но ещё не успели добраться до правой руки, лезли под шею, заставляли тёмную кровь струиться тоненькими ручейками прямо на пол. Лицо было искаженно маской муки, рот открывался в судорожных спазмах, пытаясь заглотнуть воздух, а вместо левого глаза — рваная мешанина тех же зелёных обрывков материи, разрывающая практически всю левую часть лица. Единственный серый глаз, в котором не было ни капли понимания, а только жажда разрушения и убийства, смотрел прямо на них. Смотрел, не мигая, потому что, проткнув верхнее веко, один из пульсирующих отростков вгрызался в лоб мальчишки.

— Это Чистая Сила, — почти с благоговением пробормотала Роад.

Чему тут было восхищаться, Тикки не знал. Потому что внутри него что-то взвыло от возмущения: эта Чистая Сила причиняет боль тому, кто является членом их Семьи.