Решительным шагом направившись вдоль стен мимо занятых незначительной болтовнёй дам и мужчин, даже здесь решающих свои очень важные вопросы, Тикки без проблем определил местоположение возникшего словно из ниоткуда Шерила. Впрочем, о его возникновении можно было легко догадаться, переведя взгляд слегка в сторону и убедившись, что рядом с ним, важно восседая на краешке стола, миленькая Роад лакомится мороженым. При этом девчонка игнорировала всякие столовые приборы и ела мороженное и клубнику прямо с пальцев, но никто не обращал внимания на такую милую картинку и не собирался одергивать Мечту. Что уж тут говорить о её папочке, который наблюдал за ней с таким умильно восторженным выражением, что Тикки на некоторое время даже начал беспокоится за безопасность Роад и репутацию его братца. Впрочем, все уже давно привыкли к подобным выкидонам маленькой Роад Камелот и реакции её папочки.

— Шерил, я ухожу отсюда, — едва ли не прошипел Тикки, остановившись за спиной видимо влюблённого в свою дочурку Шерила. Удовольствие Ноя всё же свято верил, что Алчность любит свою дочурку самой невинной любовью из всех возможных. Правда это не мешает ему убивать, резать и проливать реки крови просто потому, что его дочка от такого зрелища улыбается.

— Шерил, — чувствуя, что его игнорируют, повторил Тикки, уже ощущая на себе парочку расчётливых взглядов. Оглянувшись, он увидел ещё одну не умеющую танцевать смазливую девчонку, с которой он имел неосторожность пересечься на праздновании дня рождения… Чьего-то дня рождения. Тикки редко запоминал имена, лица и людей. Он считал, что глупо тратить свою память на людей, которые его совершенно не интересуют, и с которыми он вряд ли ещё хоть раз пересечётся по собственной воле. А на подобные мероприятия Шерил почти всегда таскал Тикки практически за шиворот.

— Роад, дорогуша, ты не могла бы попросить своего папочку уделить мне хоть пару минут внимания? — поинтересовался Тикки, ядовито улыбаясь.

— Папа, вообще-то сзади стоит Тикки и пытается дозваться тебя уже довольно долго, — послушно заметила Роад, слизывая остатки мороженого с губ и собирая их же пальчиком с подбородка.

— Тикки? — переспросил всё ещё явно дезориентированный Шерил, но Роад просто беспардонно развернула его на сто восемьдесят градусов, и Алчность глупо захлопал ресницами, а потом потянулся, чтобы и своего братика заключить в крепкие семейные объятия.

Тикки был научен горьким опытом и, ловко увернувшись, перехватил руку брата и, приблизив своё лицо к чужому, раздельно и очень серьёзно произнес:

— Я иду домой, ты слышал?

— Что тебе снова не так? — тут же нахмурился Шерил, — приятная компания. Ненавязчивая музыка, бесплатный стол… Но этим обычно восхищается Граф. Жаль что сегодня его с нами нет.

— Ты так говоришь, будто бы он покойник! — раздражённо выдал Тикки, слегка отступая. Шерил в это время наклонив голову набок, задумчиво его рассматривал.

— Ты что мокрый?

— Небольшая несостыковочка вышла.

— Какая ещё несостыковка, Тикки, ты на приличном, между прочем…

— Неверно состыковались туфля официанта, шлейф платья, поднос официанта и я! Вот и всё! И прекрати уже шипеть на меня, подобно ядовитой змее, я что ли виноват в том, что здесь ни одного приличного работника, соображающего мужчины и умеющей танцевать хоть немного привлекательной женщины?

— Это просто твои предубеждения, — тут же отмахнулся Шерил, опуская руку в карман и начиная там что-то искать, — Семье известно, что ты не интересуешься женщинами.

— Вот именно! — только и буркнул раздражённый Тикки, который мечтал только о скором возвращении домой.

— И ты не должен показывать всему свету, что тебя не интересуют женщины, не позорь семью! — тут же рыкнул Шерил, воспользовавшись тем, что Тикки расслабился.

А Микк, совершенно забыв о приёмчиках брата, машинально отступил назад, при этом ещё и спотыкаясь о неизбежно низко свисающий край кружевной скатерти и утягивая на пол всё, что стояло на этом небольшом, аккуратно накрытом столике. А именно: пару вазочек с нарезанными фруктами, мороженое, так и недоеденное Роад, и высокую вазу с парочкой странноватых белых цветов, до боли напоминающих розы, но ими не являющиеся.

С весёлым звоном и в сопровождении восторженного визга Роад Камелот, хрусталь встретился с полом разлетаясь на части и расплескивая воду. Тикки, лишь на мгновение подумавший, что это прекрасно, что рядом никого нет, встретился взглядом с подтянутым немолодым мужчиной. Хозяином, именинником и, судя по вытянувшемуся лицу Шерила, каким-то видным политическим деятелем.

Беспомощно обернувшись к Шерилу, желая сказать что-то о не его дне, Тикки понял, что это не самая лучшая идея сразу же, как только почувствовал, как чужие пальцы грубо впихнули ему в кулак маленький ключ, а губы брата почти неслышно прошептали: «Вон».

Тикки предпочёл послушаться, не обращая внимания на тихое хихиканье едва сдерживающейся Роад, и почти бегом отправился по выше обозначенному курсу — вон.

В это время Удовольствие Ноя так же старался сообразить, чего же такого он натворил? Может быть, посуда была слишком дорогой, но на людях на такое обычно внимания не обращают, к тому же не выставляют безумно дорогие сервизы, вазы и прочие, просто так, туда, где даже дети могут дотянуться и уронить. Значит, причина была в более раннем проступке, в каком именно Тикки определить не брался. За сегодняшний вечер случилось столько небольших, но неприятных инцидентов, что впору записывать этот вечер, как один из самых неудачных.

Тикки быстро сбежал по каменной лестнице, не оглядываясь на невысокое белоснежное поместье с горящими жёлтым светом высокими, продолговатыми оконными проёмами и со всего разбегу наступил на дорожный камень, тут же понимая, что нога ушла как-то глубоко и почти по щиколотку в лужу.

От души выругавшись, мужчина развернулся, пытаясь найти укромное местечко для того, чтобы открыть врата, как услышал за спиной знакомое:

— Лорд Микк, вы что, уже уходите?

К нему спешила действительно красивая, воспитанная и довольно тактичная Леди Берлинг, которая была одной из немногих его знакомых, с которыми интересно было разговаривать.

— Боюсь, что вынужден покинуть сей праздник.. так рано, — с трудом выдавил из себя Тикки. Он был уверен, что в любой другой день умная Леди Берлинг заметила бы его состояние и удалилась бы не приставая и дальше с расспросами, но ведь сегодня был не его день. Сегодня был чей угодно день, но точно не его, потому что даже Леди Берлинг после его слов никуда не ушла.

— Я слышала, что у вашего брата возникли некоторые трудности с обучением Роад.

Тикки честно попытался вспомнить, о чём шла речь, но совершенно промокшая нога и испытывающий взгляд собеседницы процессу восстановления памяти только мешали.

— Хм, Эллис, вы не могли бы мне напомнить, что именно вы имеете в виду? — стараясь что бы его голос звучал невозмутимо, произнёс он.

— Ох, действительно, Тикки, — так же переходя к несколько фамильярному обращению, открыто рассмеялась Эллис. Как это не странно, но едва заметные морщинки в уголках глаз совсем её не старили, а, напротив, предавали некоторую законченность и уверенность её образу, — я совсем забыла, что вы не так много времени проводите с племянницей, как ваш брат. Вот уж действительно удивительный отец.

— Ну, вы должно быть могли уже слышать, что мой брат уже давно хотел завести ребёнка, а уж когда узнал о существовании осиротевшей Роад, то тут же решил удочерить её и окружить всей возможной заботой.

— Да, да, — закивала Эллис, — я помню, он прямо светился от счастья первые полгода и только и болтал о том, какая его дочурка умница и красавица. А дети, это действительно самые прекрасные цветы жизни, единственные цветы, которые не увядают… Их просто срезают или пересаживают в чужой горшок, и никогда не знаешь, приживутся ли они в новой почве.

— И всё-таки, в чём суть проблемы? — поинтересовался Тикки, прерывая эти пространные рассуждения.