— А говоришь, что не хочешь.

— Не хочу!! — с силой вцепляясь в простыни руками и только сейчас соображая, что руки его свободы, выдохнул Аллен. Вот только попыток оттолкнуть Ноя с себя предпринять так и не успел, вздрагивая от прошившей тело сладкой дрожи, когда язык Тикки, очертив горошину соска, мягко, совсем не больно куснул её.

Слишком странные ощущения, слишком сильные и желанные переполняли тело Аллена, и сопротивляться этому было практически бессмысленно.

— Мальчишки так легко заводятся, — голос Тикки был хриплым и порочным, пробирающим до самых глубин, заставляющим дрожать от напряжения и предвкушения, оттесняя мысли о побеге на задний план, — и они уже на всё согласны, не правда ли, Малыш??

— Не правда…

—Но ты у нас упрямый, можешь гордиться… И на таких находилась управа, — рука, до этого исправно скользившая по его напряжённой плоти, разжалась, Аллен едва сумел удержаться от разочарованных протестов, как его рот заткнули мокрым, неприлично откровенным поцелуем, шепча прямо в губы. — Таким, как ты, полагается кое-что посерьёзнее, минет, к примеру… Хочешь, чтобы я взял его в рот?

Щеки юноши тут же обдало жаром, и он даже попытался отползти назад, пытаясь спрятать тут же всполохнувшийся рой неприличных мыслей поглубже.

— Тебе ведь интересно, так?

— Ничерта!

— Тогда, может быть, мне оставить тебя здесь в таком состоянии?

Тикки поднялся, приподнимая руки, будто бы сдаваясь и позволяя Аллену оценить прелесть тут же напавших на него из ниоткуда сквозняков, дуновение которых, как ни странно, возбуждало лишь сильнее, создавая контраст. Аллен ошеломлённо моргнул, не сразу понимая, что случилось и куда же всё ушло, и даже успел потянуться к Тикки руками, как наконец-то пришёл в себя и, обратив внимание на голодный взгляд Тикки, которым тот пожирал его тело, сообразил, в каком именно виде он сейчас здесь сидит. Растрёпанный, взмокший, с зацелованными губами, потерянной где-то рубашкой, полуспущенными штанами и торчащим членом.

Отпад просто.

— Так мило смущаешься, — лёгкая улыбка тронула губы Тикки, который всё так же сидел в стороне. Однако весь вид Ноя так и говорил, что стоит только попытаться сбежать, и Аллена перехватят и научат вести себя хорошо.

И Уолкер приказал себе хотя бы сейчас сделать хоть что-то непривычное… Ему очень хотелось увидеть, как отреагирует Ной, если он вполне осознанно приподнимется, потянется к нему и, не спеша, легко и почти невинно касаясь чужих губ, поцелует. Сама мысль об этом заводила, а уж исполнение…

Жёлтые глаза Тикки шокировано распахнулись, руки тут же обвили гибкое, юное тело, не желая отпускать уже никогда.

— Какой очаровательные мальчик… Наконец-то согласился со своим желанием?

— Всё ещё намерен сбежать, — отрицательно замотал головой Аллен, нагло усмехаясь Ною, но ощущая внутреннюю дрожь. — Когда-нибудь, знаешь, когда ты без меня совсем уже не сможешь. Когда уже привыкнешь, что я рядом и ждать подлости не будешь.

Ему было страшно, и зря он произнёс эти пропитанные ядом слова. Потому что даже дёрнуться в сторону ему больше не удалось, Тикки снова опрокинул его на кровать, целуя и лаская руками так, что Аллен перестал различать предметы и мог только глухо стонать, пытаясь заткнуть собственный рот рукой.

— Скажи, что ты мой, Малыш, признай наконец-то! — слова донеслись до сознания Аллена словно сквозь плотную вату, и он не сразу сообразил, что это значит, даже попытался ответить, но в лёгких не хватало воздуха.

— Нет… — ответ прозвучал уже почти осознано, — прекрати свои игры!

— А кто здесь играет? Всё предельно серьёзно.

И Тикки, демонстративно медленно отстранившись и дав Аллену сфокусировать на себе взгляд замутнённых глаз, опустился прямо к его члену, следя за реакцией поражённого юноши, и лизнул головку. Аллен вздрогнул, сжимая кулаки ещё сильнее и продолжая заинтересовано наблюдать за Тикки, который в это время принялся медленно, искушающее вылизывать его напряжённую плоть, словно это был какой-то леденец или что-то ещё невероятно вкусное…

— Ты просто бесподобен, — хрипло усмехнулся Тикки, оценивая выдержку до сих пор молчащего юноши и одним движением заглатывая член. Жар, тепло и сводящие с ума движения вытеснили из головы все доводы разума, и осталось только одно пульсирующее, непонятное чувство или, быть может, желание. Аллен застонал в голос, глухо умоляя продолжить и лишь вздрагивая от прикосновения ладоней Тикки к его ягодицам. И даже не особо протестуя против неудобного проникновения сначала одного, а потом и двух пальцев, которыми Тикки принялся растягивать его, не забывая при этом ласкать и отвлекать от лёгкой боли.

Это совсем не напоминало их прошлый раз. Что-то было по-другому. Будто сам Аллен стал другим человеком и Тикки тоже. И они начинали заново.

Аллен метался и выгибался под Ноем, бормотал что-то злое, раздраженное и непонятное, ощущая себя униженным, но желая долгожданного и логического завершения, совершенно позабыв о том, как это было в прошлый раз.

Проникновение было болезненным, вышибающим слёзы, выбрасывающим из жаркого кокона удовольствия в жестокую реальность, возвращающим старые страхи.

— Мой! — Рыкнул Тикки, делая первое резкое движение и с силой кусая шею Аллена.

Юноша вскрикнул и попытался вывернуться, вытолкнуть Тикки, принялся отбиваться, но его руки тут же были перехвачены Ноем, и бесполезность собственного сопротивления навалилась на него непосильным грузом. Ной, не обращая внимания на сдавленные всхлипы и болезненные стоны, продолжал резко двигаться внутри юноши, принося только боль и совершенно не заботясь о чувствах партнёра.

— Тикки!! Грязный ты извращенец, прекрати так делать!! — едва ли срывая саднящее горло, закричал Аллен, и Тикки замер, давая Аллену наконец-то полной грудью вдохнуть воздух и разлепить слезящиеся глаза. Тикки смотрел на него так, словно видел впервые в жизни.

— Малыш… — рука Ноя, сжимающая запястья Аллена, разжалась. — Прости, Малыш…

Горячие губы накрыли рот Аллена, втягивая в ласковый поцелуй.

— Сейчас тебе станет лучше, мой маленький. Подожди чуть-чуть…

Тикки прошептал что-то ещё, целуя уже в грудь, и вновь легко качнулся вперёд, проникая в желанное тело, и внутри Аллена лишь на мгновение, но ярко вспыхнуло удовольствие. Удивительно яркое, необычное, заставляющее удивлённо ловить губами воздух и непонимающе глядеть в медовые глаза нависшего над ним Ноя и чувствуя, что просто растворяется в их золотом сиянии, желая поддаваться навстречу.

— Нет, — всего одно слово бесшумно сорвалось с губ, когда пришло понимание. — Я не твой. Совсем не твой, — шептал Аллен, словно в бреду, словно в отместку вцепляясь когтями в загривок мужчины и не давая ему двигаться. Приподнимаясь и почти сталкиваясь лбами. — Не твой, Тикки. Это ты – мой, — очередная дикая, кривая усмешка. — Понимаешь?

И безумная улыбка блестящих от слюны губ, хитрый прищур серых глаз. Руки тут же обвились за шею мужчины, боль затмило ощущение всепоглощающего, уничтожающего, прожигающего до самых основ наслаждения, а стон был без остатка поглощён жадными губами Ноя. Тикки снова начал с силой вбиваться в открыто выгибающееся тело, изредка целуя, давя срывающиеся выходы и с каждым новым движением плотнее и глубже переплетая их тела, становясь единым существом, живущим только этими мгновениями жара и страсти. Уже не сдерживаясь и позволяя себе и другому признать.

— Твой, Аллен. Кажется, мы навеки повязаны.

Аллен захныкал, выгибаясь, вжимая запрокинутую голову в мокрую от пота подушку, и Тикки с тихим стоном кончил в глубину податливого тела, с наслаждением сжимая плоть партнёра и слыша собственное имя, срывающееся с благодарных искусанных уст партнёра. Всего пара быстрых движений руки, и Аллен закрывает глаза от ослепляющего их удовольствия, пронзающего его тело, и сотрясаясь в сладостной судороге, со всей силы впившись ногтями в Тикки. Будто тот мог куда-то сбежать в такой момент. Будто Тикки был ему необходим, словно воздух.