— Ну вот, а ты боялся, не хотел к семье отправляться, — Неа белозубо улыбнулся. — А оказалось, решение ближе, чем ты думал! Ты помнишь, что никому всё ещё нельзя рассказывать о том, что я жив?

— Помню. Вот только я до сих пор не понял, как так получилось.

И правда, Тикки пребывал в некотором смятении. Не далее, как несколько часов назад, он разговаривал с Четырнадцатым, и тот эффективно так промывал ему мозги. Всё больше на тему Уолкера. Открытым текстом заявлял, что теперь-то Микку ничего не светит, и что нечего и барахтаться. А потом спросил, что он теперь намерен делать, и тут же, не прерываясь, объяснил, что выход есть, один единственный и очень даже простой: обратиться к Мудрости. Мол, тот смог бы сделать так, чтобы особо острые моменты в воспоминаниях Аллена притупились, сгладились и перестали так его волновать. Чтобы всё самое болезненное затуманилось, и юноша смог продолжить нормальную жизнь бок о бок и с Тикки, и вообще с людьми.

И что самое странное, Мудрость действительно легко нашёлся и смог дать ему необходимый «амулет», сказал, что это вроде обыкновенного успокоительного, только эффект постоянный и надёжнее.

— Но получилось-то как надо? И как ты смог объяснить Мудрости то, что конкретно требуется?

— Как ты сказал, так и я, — продолжил отчитываться Тикки, понимая, что иначе ему нужных врат не откроют.

— Вот!!! — Неа с важным видом поднял указательный палец, — видишь, как полезно слушать то, что я говорю. Запоминай, пока есть возможность! Помогаю вам тут всем, кручусь, верчусь, выворачиваюсь… Бедного отца уважать даже начал не по-детски, он так все жизни живёт! А мне вот о собственных проблемах подумать некогда, о душе свей горемычной!!

— Так ты пока другим помогай. Глядишь, и тебе кто поможет, — хмыкнул Тикки.

— Зря скалишься, очень даже может быть, что помогут, — покачал головой Неа, снова смерив Тикки оценивающим взглядом. — Только на это и надеюсь! Так что тебе теперь?

— Амулет надо Мудрости вернуть… И до сих пор не понимаю, почему он мне его дал. Да ещё и без лишних вопросов.

— А ты его просил никому о своём визите не рассказывать?

— Нет, — пожал плечами Тикки, отлично понимая, что если Граф пожелает, он узнает.

— И правильно, нечего к себе внимание привлекать.

— Но я и не понял, почему он ничего не спросил, а просто дал.

— Это нормально. Ты идиот пожиз… Я не то планировал сказать. Но это и правда нормально. Он не мог бы не дать, если ты просил, — туманно разъяснил Неа, хмурясь. — Но время поджимает. Врата тебе нужны? — Неа театрально громко хлопнул в ладоши, и за спиной Тикки тут же растянулись тёмные, с белоснежным узором по краям врата. Тикки кивнул Неа на прощание и прошёл внутрь, снова оказываясь в поместье Шерила.

Тихая, нейтральная территория между безумством жестокости Ноев и их вполне человечной или удачно маскирующейся частью. Только вот здесь снова было подозрительно тихо и безлюдно, будто Тикки оказался в заброшенном доме, где никто давно не живёт.

Впрочем, Вайзли нашёлся практически сразу. И он опять был чем-то обеспокоен.

— Возвращаю законному владельцу! — без стука и приветствий Тикки протянул Мудрости перстень с выцветшим и потрескавшимся камнем.

— Ого? — рассматривая безделушку, протянул Вайзли, — это что за депрессия с острыми углами такая должна была быть, чтобы его так покорёжило?

— Это была ненависть. И очень плохие воспоминания. И немного шизофрении с другими личностями, но уже совсем с другого боку, — показательно вздохнул Тикки, наблюдая за тем, как Вайзли торопливо прячет кольцо в карман и снова оглядывается на окно, будто ждёт чьего-то прибытия. — Что-то случилось?

— Очень многое. Помогло хоть? А то такого эффекта могло не хватить, раз в таком состоянии камень. Но тогда только личное вмешательство…

— Нет. Всё гораздо лучше, чем было, и этого достаточно, — поспешил заверить Тикки, отступая. — А что «многое» случилось-то?

— Тебя Граф искал, сказал, чтобы ты немедленно зашёл к нему!

— Очень немедленно? — тут же напрягся Тикки, понимая, что ему бы по-быстрому слинять отсюда, пока никто не начал задавать новые вопросы.

— Очень-очень, — раздался из-за спины голос Графа.

И Тикки понял, что просто так улизнуть от разговора с главой семьи уже не удастся.

====== Глава 28 -68. Без браслета. ======

В жизни Тикки, как и в жизни практически любого человека, были свои моменты взлётов и падений. Обычно взлёты были слишком стремительными, до головокружения, и ничего нельзя было разобрать, а падения слишком болезненными или угрожающими. В общем, жизнь сахаром у него не была на протяжении всей своей длины, и амплитуда изменений ему никогда не нравилась.

Тикки Микк был полностью за стабильность. Хреновую, но в чём-то даже милую. Должны быть на свете такие простые трудяги, которые вопреки всему довольны своей участью, довольны каждодневным трудом, довольны людьми, которые их окружают.

Одним из самых болезненных взлётов для Тикки Микка стало пробуждение генов Ноя.

Он сразу оказался не там, где должен был быть. Он был неправильным Ноем, разрывающимся между своими новыми инстинктами и старыми предпочтениями. Ему было, мягко говоря, неуютно в новых условиях, среди семьи Ноя, под неустанным наблюдением её главы — Тысячелетнего Графа. Он ничего не помнил об остальных Ноях и своих прошлых жизнях, вопреки обыкновению, а доверять внутренним инстинктам, вопящим о том, что надо расслабиться и принимать происходящее, как единственно верное, он не привык.

Разум утверждал, что ему пора делать ноги, поскорее убираться от этих психопатов, но его тёмная сторона с весельем и гордостью объявила психопатов своей семьёй, и хрен он что-то с этим сделает.

Тогда ему пришлось смириться и поделить жизнь на две половины, стараясь не обижать ни одну из них.

А потом он встретил Малыша.

Впору поверить в судьбу имени Тысячелетнего Графа.

Аллен Уолкер стал той целью, которую он не сумел устранить. Не сумел устранить и не сумеет, пожалуй, никогда. Больше не было ни малейшего желания пытаться убить его. Приручить, втереться даже в доверие, заставить находиться рядом, заставить желать-находиться рядом — вот и весь список основных желаний Тикки Микка, связанных с Экзорцистом Алленом Уолкером. Хотя сейчас, скорее, уже не экзорцистом, а чем-то другим.

Чем-то, на что Тикки Микк был не прочь полюбоваться и как следует изучить.

Разумеется, в связи со всеми этими перепадами и переоценкой ценностей неожиданное появления Тысячелетнего Графа было им воспринято как нечто очень, очень, очень неприятное и несвоевременное.

Караулил он его, что ли?

У Тикки в голове не было ни единой разумной мысли, объясняющей все его действия. А если уж Роад рассказала Графу о том, что он защищал Аллена, то тут уж точно можно начинать копать себе могилу… землянку то есть, в которой он и проведёт остаток своей глупой, бренной жизни.

Этой жизни. Была некоторая доля вероятности, что при следующем перерождении он будет куда более адекватным, и с него снимут все неблаговидные обвинения.

Так что Тикки Микк был совсем не рад виду главы Семьи Ноя. В голове тут же всплыли слова Четырнадцатого о том, что Граф безумен и сам не знает, что творит. А значит, надеяться на адекватность его решений не приходилось. С другой стороны, только сумасшедший смог бы сейчас простить Тикки все его прегрешения и закрыть на них глаза. А ещё только ненормальный Граф смог помочь Тикки и принять его таким, как он есть.

Ещё больше пугал факт наличия за спиной Тысячелетнего местного стража и хранителя законов Семьи Ноя — Правосудия. Вот только Трайд не обратил на Тикки внимания, сначала отыскав взглядом Мудрость, а потом начал как-то странно с ним переглядываться, перемигиваться, кивать в сторону Тикки.

К Ною в голову даже пробрались нехорошие мысли относительно амулета, который ему дал Вайзли, но дальше переглядываний никто не пошёл.

И Тикки понял, что оттягивать и дальше бесполезно.