— Нет.
— А что так?
— Время уже для ужина, — объяснил Правосудие, беспомощно оглядываясь по сторонам, — кажется, у меня сдуло какой-то буклет.
— Этот буклет имел отношение к Чёрному Ордену? — не поднимая головы от своей довольно большой стопки бумаг, спросил Тринадцатый. Он ничего не проверял и не перебирал. Просто внимательно просматривал и прочитывал в поисках той самой, очень важной информации, которая обязана была прояснить ситуацию и в чём-то помочь.
— Я не успел посмотреть, о чём там было — пожал плечами Правосудие. Если Мудрость расположился на полу под окном, Тринадцатый забился в глубокое кресло, то Трайд устроился прямо на столе и, кажется, не собирался слазить с него из-за таких глупостей, как упавшие бумаги.
— А если там было то, что нам нужно? — поинтересовался Мудрость, отрываясь от собственной стопки и поднимая взгляд на брата.
— То мы никогда его не найдём…
— Побольше энтузиазма! — громко воскликнул Тринадцатый и слегка приподнялся, словно намереваясь встать и проверить, что это был за буклет, но затем вновь откинулся на спинку кресла и отрицательно покрутил головой, видимо, самому себе. — Вы ведёте себя так, словно вас кто-то заставляет этим заниматься.
— А разве всё не так? — Правосудие принялся упаковывать в бумажный широкий конверт новые просмотренные и отсеянные бумаги. — Может, нам и правда устроить ужин?
— Что угодно, лишь бы уже покончить со всем этим, — застонал Мудрость, осознавая, что снова начал складывать проверенные документы в стопку с непроверенными. — Им конца нет! Тринадцатый, у тебя нет более точного определения для поиска?
— Какое ещё нахрен определение? Ты что, в библиотеке? Не видишь, как мало у меня пространства для хранения?
— Бесконечное количество это мало?
— Не бесконечное. Максимальная вместимость этой тумбы эта всего-то пара тонн…
— Пара тонн? — Мудрость вскочил на ноги, и новый порыв ветра тут же вымел все находившиеся под ним бумаги, разбрасывая по всей комнате, разнося за шкафы и столы, на головы незадачливым заговорщикам и им же за шиворот.
Мудрость не видел выражения лица Тринадцатого, скрытого за маской, а лицо Правосудия ничего не выражало, но было что-то настораживающее в том, что они оба повернули головы в его сторону и буквально прожигали его взглядами.
— Что-то случилось? — криво усмехнувшись, поинтересовался Мудрость.
Новый, более сильный порыв ветра вновь скользнул в приоткрытое окно, внося новые элементы хаоса в и без того беспорядочное положение дел. Второй и Тринадцатый медленно переглянулись. Затем Правосудие поднялся на ноги.
— Ладно. Кто-то хотел отправиться поужинать, ведь так? — бесстрастный голос звенел от едва сдерживаемых эмоций.
— Да, — осторожно произнёс Мудрость.
— А потом нам придётся начинать разбирать всё это заново! — Правосудие обвёл комнату рукой, и Мудрость наконец-то ощутил масштабы надвигающейся трагедии.
— А может быть… может быть, окно действительно лучше закрыть? — заискивающе улыбнулся он, понимая, что полностью вымотан и сам же, кажется, прибавил им всем работы.
— А как же свежий, чистый воздух? — ехидно поинтересовался Правосудие, в то время как Тринадцатый поднялся и принялся обходить комнату, старательно обходя все просыпанные на полу бумаги.
— Так уже всё проветрилось. И вообще мы собирались ужинать. И Граф не озаботится твоим долгим отсутствием?
— С чего бы это? Разумеется, Граф знает о том, что мы здесь собираемся. Сейчас знает. И Он доволен тем, что сумели некоторое время всё это скрывать.
— Знает? Но мы же вроде как… Кажется, мы что-то упустили из строения этой вселенной, — Вайзли задумчиво почесал щёку.
— А ну-ка молчать! — резко прервал все разговоры Тринадцатый. — Вайзли, оставь окно открытым, Правосудие, организуй нам ужин с шампанским! — Самми сорвал маску с лица и, радостно улыбаясь, помахал тонким буклетом. — Вот оно! Просто список некоторых подозрительных предметов, которые перевозились в Чёрный Орден для исследования. Это было ещё в те времена, когда Орден только основали и активно искали и изучали чистую силу… и среди всех этих предметов есть некое подозрительное зеркало неопределённого года изготовления, которое никак не получалось разбить… И занимательно, что этим списком уже занимались по очень странному, тайному приказу из Ватикана. Ничего никому не напоминает?
====== Глава 25 -65. Дискуссия. ======
Вечерело.
Теперь опускающиеся на улицы Ковчега сумерки не казались чем-то необычным или тревожным, они не пугали даже членов Чёрного Ордена, которых в последнее время всё реже и реже можно было встретить на улицах этого удивительного города. Обитатели закрытого сектора тоже уже не удивлялись подобному. У них были свои поводы для удивления.
Празднование «кажется выздоровления» Аллена Уолкера как раз подошло к концу. Народ насмотрелся на своего героя, наахался, наохался, наелся, напился тем, что было – благо Неа не дал доступа к алкоголю зачастую тысячелетней выдержки – и теперь опять, собравшись вместе, чего-то ждали.
Неа Уолкер без особого энтузиазма наигрывал на фортепиано что-то медленное, мелодичное и жутко жалобное. Настолько, что у Лави по спине табунами из стороны в сторону гонялись огромные мурашки. Гонялись по одной траектории, будто в перетягивание канатов своими сборными командами играли. А когда Неа доходил до самых высоких нот, слегка прикусывая губы и хмуря брови, в глазах невольно скапливались слёзы и хотелось кинуть в чёртового музыканта ботинком, чтобы он сейчас же перестал выставлять их всех дураками.
Музыка цепляла за живое. И подталкивала сдохнуть.
Комуи часто оглядывался на Неа, но ничего ему не говорил (он вообще предпочитал обходить обоих Ноев по большой дуге, доказывая, что хоть у кого-то здесь присутствует здравый смысл), мотался вокруг недовольного Аллена. Судя по всему, пытался удостовериться, что молодой экзорцист полностью пришёл в себя, но уже был недоволен одним тем фактом, что Уолкеру банально не хватает сил на то, чтобы активировать чистую силу.
— Никогда активация чистой силы не зависела от того, насколько силён экзорцист. Иначе все вы уже умерли бы после первого же вымотавшего вас боя.
— Обычно к концу боя, напротив, открывается второе дыхание, — заметил Лави, решив напомнить Комуи, что хоть кто-то его слушает.
Но, судя по всему, он был не единственным слушателем.
— Сравнили корову с молоком, — раздался голос Алмы, которого Лави до этого даже не замечал. А стоило бы, всё-таки – собралась вся компания, за исключением Тикки Микка. Куда делся Ной, никто не знал, да и Аллен не интересовался; сейчас, когда совсем пришёл в себя и тоже имел некоторую власть над этим Ковчегом. По крайней мере, Комуи явно до этого ощущал себя здесь едва ли не как арестованный. Вспоминая о том, как именно он попал сюда, можно было только покачать головой и согласиться, что в его ощущениях есть некоторая доля смысла.
— Ты о чём вообще?
Говорить вновь пришлось Лави. Комуи после некоторых очень странных поступков сестры Алму игнорировал, а Алма предпочитал забиться в дальний угол и не отсвечивать.
О том, что там происходит на самом деле, Лави даже как ученик книжника предпочитал не думать, потому что сомневался, что сумеет понять верно. Отношения Линали с парнями были осложнены и её не самым лёгким характером, и её оберегающим братом, и ещё парочкой не менее важных факторов.
К тому же у Лави были другие поводы для мыслей и беспокойств. Вернее, один единственный неразрешимый, таинственный и почти всегда угрюмый повод — Канда Юу. Вот только сейчас Лави не мог осмелиться даже просто посмотреть в его сторону и узнать, где он там в углу устроился, чем занимается и как реагирует на их беседу.
— Алма! — снова позвал Лави.
— А? Извини, я тут разговорился.
«Разговорился» — звучит очень странно от человека, который сидит и молчит. Но вполне понятно для тех, кто знает, что Бро-оз больше вслух не беседует, уйдя в подкорки сознания своего носителя.
