И иногда его даже действительно интересовало, кто были этими людьми и не зря ли он относится к ним так пренебрежительно? Ведь положение дел могло быть каким угодно, может быть, продать ребёнка в цирк было единственной возможностью оставить его в живых?
Всегда необходимо было учитывать тысячу условия, начиная судить людей. А если ты ничего не знаешь об этих людях, то лучше и не начинать.
Алену было интересно, а нормально ли это, что он вдруг стал так сильно привязываться к людям? Нормально, что он, всегда пытавшийся отгородиться от всех и вся, однажды познав доброту человеческого сердца, стал привязываться ко всем, даже к тем, кто был с ним не слишком ласков и не очень добр. Услышав от Канды, что Учитель жив, он испытал облечение и только тогда понял, как обожает этого человека, который, в сущности, ничего-то хорошего ему не сделал. Только лишь дал путь экзорциста, помог закалить характер и закидал неподъемными счетами…
Да, о счетах вспоминать не стоило. Учитель сразу же стал казаться злым и очень нехорошим демоном.
Едва не скрипнув зубами, Аллен обернулся к Неа и, пока не растерял свою смелость, протараторил ему давно интересующий его вопрос:
— Почему Мана пытался тебя убить?
— Мда, — после почти пяти минут тишины, наконец-то отмирая, произнёс Неа. Всё это время он смотрел прямо перед собой, игнорируя Аллена и, кажется, обдумывая услышанное, — А ты умеешь удивлять.
— Если не хочешь…
— Ты уже спросил! — резко оборвал его Неа, — так что не надо этих сантиментов. На самом деле всё очень просто. Ты знаешь, как пробуждаются Нои?
— Нет, не совсем, — ответил Аллен, пытаясь сообразить, как одно связано с другим. Может ли быть, что Мана попытался убить брата только потому, что тот стал Ноем? Но это всё больше напоминает бред. Мана на это не способен, он ведь был не таким. Точнее, не таким его встретил Аллен.
По спине пробежал холодок, и юный экзорцист успел даже пожалеть о том, что задал этот вопрос.
— Хотя чего я спрашиваю, судя по тому, что ты знаешь о Ноях, ты и этого точно не знаешь, — снова заговорил Неа. — Спроси у Тикки. Спроси, как он Пробудился. И потом, подумав над тем, что услышишь, можешь снова задать мне этот вопрос.
Аллен уставился на надкушенный кекс в руке и подумал о том, что, похоже, задел Неа. И почему-то ему очень хотелось сохранить с ним более и менее дружеские отношения.
— Последний вопрос: ты знаешь, как убить Графа?
— Ты не только умеешь, но ещё и любишь удивлять, — Неа обернулся к Аллену и теперь почти улыбался, — Я не могу сказать, что знаю, но несколько реальных предположений на этот счёт у меня уже есть.
— И одно, оказавшееся ошибочным, — напомнил Аллен.
— Возможно, — пожал плечами Неа.
Коридоры, лестницы, переходы, двери, ведущие прямо в недра глубочайшей из существующих бездн. Роад нравился Ковчег с его совершенно непредсказуемым течением, изменениями, волнениями и с тем, что происходило всё это совершенно незаметно.
Роад нервничала.
Сейчас она совсем не ощущала себя Старшей — верной опорой Тысячелетнего Графа. Она не ощущала себя Мечтой Ноя — неуязвимой представительницей семьи Ноя, которой всегда всё нипочём, и не существует ничего, что могло бы помешать ей в исполнении планов. Сейчас, поднимаясь по очередной, крутой лестнице и с силой стискивая ладони, она чувствовала себя всего лишь маленьким ребёнком, вздорной, глупой девчонкой, которой очень хочется выместить свои отрицательные эмоции, а попадаются под руки только дома из кубиков, да давно потрепанные, переломанные куклы.
Ей было плохо. Тело бил озноб, руки постоянно сжимались в кулаки, царапая нежную кожу давно нестрижеными ногтями, по спине то и дело пробегали мурашки, а в голове метались странные мысли о странных событиях, которым невозможно подобрать ни названия, ни описания, ни даже окраса. Она сильно нервничала, поднимаясь к Графу, и надеялась что тот, как и было сказано встреченной Страстью, не занят и сможет её выслушать. Впрочем, сообщение было настолько важным, что Граф принял бы её, несмотря ни на какие важные дела.
Потому что её дело было гораздо важнее.
Страшно об этом думать, но она впервые заметила некую прямую зависимость от собственного тела, от собственного обличия, и это ставило её в тупик. Но совершенно детское желание кинуться в тёплые родительские объятия и пожаловаться на всё-всё на свете было слишком уж странным.
И ощущалось почти как чужое.
Она продолжала взбираться на вершину башни, помня, что никаких жилых помещений там нет. Впрочем, как и рабочих. Но оттуда открывался великолепный вид на весь город сразу. Если упасть с такой высоты, сколько конечностей и в скольких местах она переломает?
Не могло ведь быть такого, что и она тоже сходит с ума?
Мысли прыгали с одного на другое.
Сжав зубы так, что они едва не начали крошиться, девочка толкнула дверь нужного ей помещения и замерла на пороге, несмотря даже на то, что Граф не был занят. А глава семьи Ноя стоял у большого окна и смотрел прямо в густо усыпанное звёздами небо. Ночное небо Ковчега.
— Господин Граф? — тихо позвала она.
— Что-то случилось, Роад? — Тысячелетний тут же развернулся и впился в нее встревоженным взглядом. — Кто-то ранил тебя?
Глупо было предполагать, что он ничего не заметит. Ее сущность Ноя была сегодня повреждена. Не сильно, но это был результат всего одного пропущенного удара, и это пугало. Не могло не пугать.
— Господин Граф, — медленно произнесла она, — сегодня я встретила Сердце.
====== Глава 12 -52. Личности. ======
Разговора не получилось.
Как бы Аллен и Линали не старались вместе надавить на остальных членов их странной собравшей вместе компании, никто ничего рассказывать не желал, упрямо мотал головой, грязно ругался, но ни слова не произнёс по делу. И каждый из них – это было просто очевидно – что-то скрыл. И Аллен даже не имел права пожаловаться. Он ощущал, что все, а особенно Канда, чего-то недоговаривают. Да, впрочем, мечник и сам дал понять, что сказал не всё, хотя бы заметив, что и с его чистой силой с момента кристаллизации не всё в порядке. И вообще он хоть и пытался не подать виду, но был заинтересован состоянием именно Коронованного Клоуна.
Разумеется, это казалось подозрительным.
Так же мечник не собирался объяснять, как именно вдруг попал в Лондон. Был-то он в другом городе и даже не смог понять, в каком точно.
Поводов для вопросов становилось всё больше и больше.
Настораживало поведение Алмы Кармы и Бро-оза. Особенно Бро-оза, который явно видел и знал больше, чем показывал, но ссылался на амнезию, происхождение которой тоже было не вполне понятным. Если другая чистая сила тоже часто проявляла признаки разума, то после синхронизации всё это куда-то пропадало. Теперь за чистую силу полностью отвечал экзорцист. А в случае с Алмой они стали чем-то вроде компаньонов. Бро-оз откуда-то знал то же, что и Хевласка, что, видите ли, её время истекло, и она должна умереть. Аллен до сих пор не был уверен, что поступил правильно, и хорошо понимал пышущую негодованием Линали.
Правда, Бро-озу очень не нравился их слишком низкий уровень синхронизации, а Алма не знал, как его повысить.
Могло ли быть так, что и его собственная чистая сила тоже чего-то от него хотела. Хевласка ведь говорила что-то о том, что ему надо связаться с Клоуном. Может быть, она имела ввиду подобную связь, когда умеешь напрямую общаться с силой?
Впрочем, Алма беспокоил и отдельно от Бро-оза – он явно был очень зол на Орден и его руководство. И, что самое ужасное, нашёл подтверждения тому, что это самое руководство раскололось на части, а одной из частей, предположительно уже лет пятьдесят исподволь, незаметно и тихо управлял никто иной, как Граф. И начал это дело ещё во времена Четырнадцатого. Неа подтвердил, что слышал нечто подобное.
Кстати, пугал и Неа, который, несмотря на общую слабость, кажется, сразу же завладел тайными браздами управления. Самое время вспомнить, что он Ной и враг, что он ничего не делает просто так. Но его цель была уж слишком схожа с той, которую озвучивали экзорцисты: он тоже желал уничтожить Тысячелетнего Графа, и, возможно был единственным, кто знал, как это сделать.
