Ранее Леди всегда каким-то чудесным образом удавалось удерживать внимание мужа лишь на ней, но сейчас…

Ах, да, она так и не родила ему наследника!

Да что там наследника, она не была беременна вообще, даже дочерью, а стареющий Лорд был более чем озабочен столь прискорбным фактом.

А в обществе всё чаще распространялись слухи о том, что Леди Арамис бесплодна. Со смешками, масками сожаления и скорби эта новость передавалась от одного к другому, но женщина не могла найти выход.

Впрочем, сегодня она, видно, решила взглянуть правде в глаза.

— Ты знаешь, в чём дело, — тихо прошептала женщина, дрожащими пальцами перебирая жемчужины в колье.

— Прошу прощения?

— Ты знаешь. Тот… тот ребёнок.

Элизабет обмерла, прижав ладони к груди, широко распахнув глаза, она тихо произнесла:

— Леди, я не понимаю, о чём Вы, не было никакого ребёнка…

— Забудь, что я тебе приказала, и вспомни немедленно! Десять лет назад! В канун зимы. Помнишь?

— Когда Лорд был в отъездах, и Вы…

— Да! Я родила мальчика….

Элизабет уже и так отлично понимала, о чём идёт речь. О каком ребёнке. О ребёнке, которого Госпожа родила около десяти лет назад, ребёнке с проклятой, ужасной рукой, ребёнке, от которого Леди приказала избавиться. Рождённый от любовника, Леди оставила бы его, обманув вернувшегося мужа, там разницу в месяц никто бы не заметил, она смогла бы обмануть кого угодно, но так уж вышло, что эта ужасная рука сломала все планы. Леди Арамис была в таком ужасе, что приказала своей служанке избавиться от ребёнка, а другим людям, что работали на неё и только на неё, позаботиться о принимавшей роды.

Ребёнка не было и быть не могло — именно так всё и было спланировано. Вот только Элизабет не смогла бросить его одного на улице, несчастного и всеми брошенного, обречённого на смерть, и пошла к одной своей знакомой, что как раз подрабатывала в цирке. Приютить крошку на первое время.

Показываться в церквях она опасалась. Всё же проклятый ребёнок, мало ли как к нему отнесутся? А он что, виноват в том, что его мать такая безумная? Связываться с чужим мужчиной, находясь в браке, грех-то какой! Так ещё и надеяться всех провести, обмануть! Конечно, ей бы такого не позволили! И то, что бросила она своего проклятого ребёнка, своё наказание, вдвойне порочило её имя.

Но в ту пору Элизабет вряд ли могла сделать хоть что-то большее. Да и боялась хозяйки очень. А за эти десять лет та никогда о ребёнке не вспоминала. И вдруг… сегодня. Откуда это всё пришло? Неужто осознала, насколько дурно жила и поступила?

— Мне нужно найти его. Куда ты дела его? Кому отдала? Или где бросила? Мне нужен хоть какой-то след, слышишь?

Элизабет слышала. Она не решалась только сказать это. Ведь в тот раз она заявила, что оставила мальчика в канаве.

— Пожалуйста, я уверена, что он жив, и всё, что мне может помочь, это… я должна найти его! — глаза Леди безумно сверкали, Элизабет мялась, сомневаясь, но всё же.. всё же… Разве она может игнорировать эту искренность в глазах её хозяйки? Это бесконечное желание отыскать давно пропавшего ребёнка.

И она сказала. Сказала всё, что знала сама.

— Узы, значит? — обозревая нескольких взрослых и студентов, сейчас заботливо трудящихся над восстановлением стены и окна, пробормотал высокий брюнет, поигрывая цепочкой монокля.

— И они украли Аллена, — девочка, висящая за его спиной и обнимающая за шею душащим захватом, видимо, никакого неудобства ему не причиняла.

— Граф разрешил им зайти за ним. Правда, приказал не шуметь.

— Не шуметь. Конечно. А о том, что они не должны являться в своём сером виде… тьфу! У Аллена нахваталась! В своём тёмном обличии не должны что являться, он их предупредил?

— Не думаю, что они способны запомнить хоть что-то на срок больший, чем два часа, — с налётом раздражения произнёс мужчина, оборачиваясь к спрыгнувшей на сырую землю девочке. Та беспокойно оглядывалась по сторонам, кусая губы.

— Они не имели права забирать Аллена!

Вот оно, то, что несоизмеримо сильно бесило этого мужчину. Его бесил этот мальчик, завладевший всем вниманием маленькой Роад. Маленькой Мечты. Алчность был зол. Он не видел мальчика, но тот уже успел оставить свой след везде. Господин Граф говорил о мальчике с некоторой необъяснимой заботой, хотя со стороны казалось, будто он уделяет мальчику не так уж много внимания, Скин тосковал по мальчику, что отсутствовал в поместье. Казалось бы, новый Гнев озабочен только сладостями, но теперь, оказалось, что это не так. И наконец, даже Тики Микк, Удовольствие Ноя, которое никогда не было образцовым Ноем, успел заглянуть в поместье, когда там ещё был Шерил, но не задержался надолго. Некоторое время спорил о своём новом готовящемся назначении, он мог выступить в роли брата Шерила, и это было выгодно всем, кроме, казалось бы, самого Тики, когда Граф отметил, что в доме Шерила Тики сможет, если что, встречаться и с Алленом. И для Тики имя этого мальчика имело кое-какое действие.

Вот почему заинтересованные и перевозбуждённые Узы упросили Графа немедленно отправиться знакомиться с мальчиком. Вернее Граф им предложил и они согласились.. Они тоже были заинтригованы заранее.

Шерил Камелот заранее был раздражён и не прогадал. Роад тоже заботилась об этом мальчике. Роад, Мечта, единственная, кто пережил предательство Четырнадцатого, покрытое тайной, как часто это бывало, предстала в обличии юной девчушки, переполненной энергии, но частенько растрачивающей её в своих мирах.

Роад была прекрасна. Роад была… лучше, чем Шерил мог бы мечтать. Стоило лишь ему пробудиться и узнать состав Семьи, как он загорелся идеей удочерить девчушку, чтобы иметь её под боком, наблюдать за её чудачествами, Шерил просто знал, чувствовал, что в прошлых поколениях положение дел было похожим. К сожалению, гены Ноя не давали чёткой картинки их прошлых жизней (исключение составлял Мудрость), но некоторые знания и ощущения передавались неизменными.

Он был уверен, что девочка уже бывала под его опекой. Он знал, что уже защищал её. Да, было время, когда она нуждалась в защите, он был тем, кто её защитил. Наверное, это было очень давно и это были ещё первые экзорцисты…

Экзорцисты.

Шерил почувствовал, что скрип его зубов вот-вот станет слишком громким.

Аллен Уолкер был экзорцистом. И племянником предателя Четырнадцатого, вызывающего у Шерила неимоверное желание скрутить кому-нибудь шею.

— Эй-эй, папочка, ты… упс..

Упс, действительно упс – Шерил забыл, что руководит действиями этих нерасторопных идиотов, восстанавливающих здание после чудачеств мальчика и Уз, и действительно свернул шею двум из них.

Только легче почему-то не становилось от этого.

Хотя…

— Как ты меня назвала? — он изумлённо обернулся на каблуках, не обращая внимания на сразу трёх слетевших с проёма идиотов.

— А? Папочка. А что, разве ты сейчас не мой папа? — Роад невинно распахнула глаза, всё озорство человечества могло бы запросто отразиться в лиловых искрах её радужки.

— Да… то есть… — Шерил был готов вот-вот расползтись лужицей по земле и глупо улыбался. — Это было просто немного неожиданно.

— Я могу назвать тебя по-другому – дядей или по имени.

— Нет, нет, нет!! Ты всё правильно делаешь, Роад! — обнимая за плечи девочку, заверил мужчина, не в силах свести с лица эту улыбку блаженного идиота. — Ты теперь моя дочь, а я твой папа. Ну, скажи это ещё раз.

Девчонка хитро улыбнулась, кажется, убеждаясь в каких-то собственных мыслях, и тягуче протянула:

— Мой папочка!

Шерил кивал головой, словно болванчик. Шерил был доволен.

— Вот только на Уз я пока ещё обижена, папа. Не расскажешь мне, что они из себя представляют? Если они обидят его, я им такую жизнь устрою…

Улыбка мужчины надломилась, словно в нерешительности он пытался понять, что теперь лучше сделать: упиваться присутствием его самой лучшей дочери на свете или же злиться на какого-то безродного, неизвестного мальчишку.