Мальчик не стоил его внимания.

— Привет, Аллен, — донеслось из-за уже знакомого стекла, и Аллен рухнул на точно из воздуха возникший за ним стул, с улыбкой наблюдая. Человек за пианино в это время что-то чиркал на бумагах, но Аллен знал: стоит лишь попросить, и он начнёт играть только для того, чтобы развлечь мальчика. И для того, чтобы научить его. Правда, сам Аллен не вполне понимал, как так можно научиться, но весь этот сон, да и всё, что происходило с ним последние полгода, нельзя было объяснить нормальным языком. Определение «магия» так и напрашивалось в данной ситуации.

Это был уже третий сон подобного содержания. Но Аллен так ни разу и не узнал, с кем говорит и почему всё это видит. Или, быть может, он всего лишь забывал об этом с наступлением рассвета.

— Что сегодня будет требовать мой зритель?

— Ммм, колыбельную?

Музыкант рассмеялся, и мальчик, стараясь скрыть своё смущение, ткнул в стекло пальцем:

— Тебе самому она нравится больше другого!

— Не спорю… Вижу, ты сегодня выглядишь удивительно довольным. Осмелился бы я заметить, даже счастливым, — тёмный юноша подмигнул из-за стекла, и Аллен вновь не понял, как сумел это увидеть. Ведь он видел только фигуру? Или ему так только казалось, когда он просыпался? — Это приятно, видеть тебя таким. Должно быть, твои дела идут всё лучше и лучше?

— Да, я довольно счастлив.

— Довольно счастлив? — переспросил музыкант.

— Да.

— Почему?

— Что-то хорошее случилось, наверное, — пробормотал Аллен, начиная болтать ногами. Странно, раньше ему казалось, что этот стул не был таким высоким. — Чему ты улыбаешься?

— Что-то хорошее случилось, наверное.

Аллен обиженно надулся, скрестив руки на груди.

— А что ты сейчас делаешь? — спросил музыкант.

— Я? Еду домой! Возвращаюсь. Меня там три недели не было. И кажется, что во время моего отсутствия произошло что-то нехорошее. Для меня нехорошее.

— Или ты всего лишь боишься неизвестного. И не особо-то боишься, — музыкант наконец-то захлопнул свою тетрадь, отодвигая её в сторону. Тёмный шлейф тянулся за его не вполне материальными руками. — Ты выглядишь очень довольным.

— Знаю. Но на то есть причины.

— Поделишься? — поднимая крышку, поинтересовался музыкант.

— Если первой будет колыбельная.

Музыкант снисходительно улыбнулся, кивая.

Аллен очень любил эти сны.

Уже вернувшись домой, Уолкер сразу понял, что что-то прошло не так. На вокзале с притихшими, не выспавшимися Узами он довольно пересчитывал купюры. Первые бедолаги, коим выпала честь оценить его карточное мастерство, по крайней мере, ушли в своих штанах. Аллен был милостив к ним. Но была пара моментов, где юный шулер едва не прокололся и прибегал к помощи своих двоих старших родственников. Узы не сопротивлялись. Полусонные, действовали на автомате, но висящее на их поясах оружие делало работу — никто победу Аллена оспаривать и не пытался.

Удивительно, как состав не тормознули? И как им удалось не устроить большого переполоха, после того как заснувший Джасдеро пальнул-таки в потолок?

Аллену вообще не обязательно было выигрывать, если на то пошло.

В любом случае, ещё на экзамене Аллен учуял запах больших перемен.

Как оказалось, они с Узами приехали как раз вовремя для ужина, но безбожно опоздав на два дня. К Аллену Граф претензий не имел. Аллена как раз душил Скин Борик, как всегда не рассчитавший силы и искрящий во все стороны своим неудержимым энтузиазмом. Граф же сверлил возмущённым взглядом улыбающихся близнецов. Вздыхал, потирал шею и в итоге задал всего один вопрос: «Ну и как съездили?». И получил одну тысячу ответов, которые в два голоса вывалили на него явно довольные близнецы (в Семье их называли близнецами, но Аллен так и не понял, являлись ли парни таковыми на самом деле или нет).

Но сегодня Аллен получил, наконец-то, возможность познакомиться с новым членом Семьи Ноя. Шерил Камелот, именно так звали этого высокого, ухоженного мужчину, взирающего на него холодно и безразлично. С лёгким, впрочем, презрением. Аллен почти пять дней гулял с Узами и сейчас выглядел далеко не лучшим образом, а его тут же потащили за стол, так этот взгляд мог быть и объясним, но…

С первого взгляда Аллену Шерил не понравился.

Со второго тоже.

А уж когда тот заговорил, вообще захотелось провалиться под пол. Казалось, всё в Аллене вызывало недовольство мужчины, напоминая о старых недобрых временах житья в цирке. Для начала Шерил поинтересовался именем мальчика, поставив ему в вину тот факт, что его не представили. При этом Аллен был уверен, что Камелоту отлично известно его имя. Затем, когда Граф уточнил, как мальчик провёл время у Уз, и Аллен ответил вполне искреннее, что было весело, Шерилу вновь захотелось сделать замечание, пройдясь теперь уже не только по Аллену, но и по компании, с которой мальчику нравится проводить время. Затем был отмечен внешний вид. В ответ на слабые попытки возразить — обвинение в неумении адекватно выражать свои мысли. Кажется, был сбит с толку даже Граф. А Скин, утонувший в раньше времени добытом торте, не совсем понимал, о чём именно идёт речь.

Когда Шерил перешёл к обсуждению манер и неумении держать себя за столом и в кругу приличных людей, что мальчик, несомненно, обязан уметь делать, если собирается стать подопечным Камелота, Граф понял, что на сегодня хватит. Поздно, правда, он закашлялся, резко вскакивая на ноги и привлекая к себе всеобщее внимание. Впрочем, Аллен на него и не посмотрел.

Тишина за столом воцарилась пренеприятнейшая. С одной стороны, Аллену хотелось расплакаться: он уж было подумал, что обрёл здесь семью, что здесь его принимают, но сейчас его губы дрожали, и в уголках глаз закипали слёзы от обрушившихся на него глупых обвинений.

Он не мог позволить им увидеть себя настолько униженным.

Резко поднявшись на ноги и задвинув стул, он кивнул, быстро соображая всё, что он знает об этом впервые им увиденном мужчине, обернулся к дверям, в которых как раз застыла ничего не понимающая Роад, и уловил, как что-то в глазах Шерила Камелота дрогнуло.

— Извини, Роад, сегодня я ужинать здесь не буду, я сыт по горло твоим новым папочкой! — торжественно проговорил он, направляясь наружу. Вопль Роад, достигший его ушей уже далеко в коридоре, заставил губы изогнуться в улыбке. В улыбке сквозь слёзы, которые он так и не удержал в себе. Что же, зато теперь он точно запомнит: даже наличие стоящей за него Семьи не позволяет ему быть слишком слабым. Сама Семья, кажется, может стать отличной проверкой на прочность.

Упав в кровать в своей комнате и убедившись, что Мечта осталась разбираться в ситуации внизу, он поклялся себе, что этот плач будет самым последним в его жизни плачем из-за такой глупой, никчёмной причины. А затем уткнулся в подушку, сжал кулаки и дал чувствам волю.

Несколько часов спустя к нему прямо через стену заглянул Тики. Аллен его не сразу заметил, но тот постучал костяшками по тумбе, и мальчик, до этого расстроенный и обиженный, наконец-то рассмеялся, едва не упав с кровати от неожиданности.

— Входи полностью. Что ты здесь делаешь?

— Понимаешь, мой дражайший братец не приемлет таких оборванцев, как я, и я решил, что вместо того, чтобы попасть под раздачу — Роад устроила ему превосходный концерт — я приглашу тебя куда-нибудь помотаться.

— Куда?

— А куда-нибудь, — извлекая сигарету, но тут же пряча её обратно, произнёс мужчина, улыбаясь.

— Можешь курить при мне, ничего страшного в этом нет.

— Граф будет страшен, если узнает об этом.

— Если дело действительно обстоит так, то он будет страшен в первую очередь для Шерила, — фыркнул мальчик, поднимаясь и отправляясь в ванную. Он намеривался смыть любые следы его слабости и дерзко взглянуть в глаза его странному неприятелю.

— О да, — за шумом воды услышал Уолкер, — не удивлюсь, если некоторое время спустя Шерил уже очень даже искренне будет просить у тебя прощения!