Утро добрым не бывает — истина, известная всем, кроме «жаворонков», что наполняются литрами энергии, чуть только начнёт светать за окном. Аллен жаворонком не был, мог продрать глаза и в рань раннюю, только если уж очень надо и очень достали, но предпочитал поваляться до обеда и не спать до полуночи как минимум, как и большинство людей.

Так что, когда ранним утром под небом, окрашенным тёмными тонами, он услышал треск, звук битого стекла и ругань на два голоса, единственным желанием Аллена было выдворить нарушителей спокойствия, кем бы они не являлись.

Чего только не пожелаешь на сонную голову.

Чего только не исполнится на сонную… руку…

Про руку он как раз таки и не подумал. Не рассчитал. И вообще откровенно о ней забыл за эти недели бездействия и идиллии. Да и к Ноям с акума, которые могли вызвать реакцию чистой силы, уже привык. Так что даже подзабыл, как это – просыпаться от того, что собственная рука сбрасывает тебя с кровати, тянет вперёд и под грохот падающих шкафов выкидывает прямо на свежий воздух. Хорошо хоть этаж всего второй, а на улице август процветает. Готовится к увяданию.

Чистая сила активировалась быстрее, чем Аллен успел открыть глаза, и выкинула чужих туда, откуда забрались гости, что было вполне предсказуемо — в окно, при этом частично пробив и стену. То есть, сделав именно то, чего Аллен боялся больше всего, отправляясь в эту школу.

Он вывалился из окна вместе со своими незадачливыми гостями, породив такой шум и грохот, что даже мёртвый восстал бы из могилы, чтобы посмотреть, что тут творится.

Изумлённо оглядываясь по сторонам, первое, что Аллен понял, это то, что вокруг ещё темно. Утро было совсем ранним, часов пять, а может, и четыре. Потом он понял, что запутался в занавеске, через которую отправлял в полёт себя и гостей, и что надо немедленно делать ноги.

Ноги запутались слишком сильно, а чистая сила не отключалась. Сдавленный хохот, шипение и ругательства со стороны совершенно сбивали с толку, как и вдруг ухватившие его за плечи тонкие руки, потянувшие за собой.

— Это действительно…

— Ах-ха-х, какого это.. расскажу – же не поверят! Мне воздуха не хватает, я сейчас помру! Малец, ты… ты жив там, ведь да?

— Давай, поднимайся, похоже, нам надо убираться…

— Или нас уберут сейчас! Чёрт, Граф нас уберёт! Убьёт!

— Прекрати меня смешить, у меня тушь потечёт! Давай, помоги ему подняться. Да какого здесь стёкла-то всюду?

— Тогда хватит меня волосами хватать!!

— Это ты своими лапами меня лапаешь!

— Я не лапаю, я познаю! Эй, парень, давай... чёрт, это не занавеска, это душильня!

— Встаньте с меня, придурки!

— Да лично я только и пытаюсь это сделать! — не выдержав, взорвался Аллен, дёргая руки вверх, и под ним раздался уже хрип. Кажется, его тюль оказался куда более опасной штучкой, нежели он думал. Рука же, всё ещё находящаяся в трансформации, снова взвилась вверх, отбрасывая одного из парней и порождая хохот другого гостя.

— Она обвилась вокруг моего горла! Отрежьте её к чёрту! — орал в это время отброшенный.

Второй, лохматый парень, находившийся возле Аллена, наконец-то сумел установить Уолкера на ноги.

— А я говорил, нельзя через окно! — проорал он своему сообщнику, дёргая мальчика за руку. — Пошли быстрее. Только с этой, с рукой потише, или я сейчас сдохну от смеха. Просто сдохну!

— Да мне пофигу, что ты там сдохнешь! Убери эту гадость с моей глотки! — послышалось из-за проломленной зелёной стены.

Аллен со странным парнем бегом последовали к нему, после чего, уже втроём, поспешив окольными путями добраться до укромной рощи и рухнуть туда, помирая со смеху. Никогда в жизни Аллен не думал, что вываливаться из окна второго этажа, бить незваных гостей и погружаться в хаос так весело.

— А я думал, он вроде как шутит, когда про запрет на тёмную форму при приближении говорил, — истерично хохотал темноволосый парень. И Аллен наконец-то сумел разглядеть, что прибывший к нему гость был серым. И возле него тоже сидело ещё одно серое, блондинистое создание. Вроде, довольно взрослое, в откровенно изорванной кофточке, что позволяло предположить, что, несмотря на свою худобу и длинные волосы, создание тоже было парнем.

Хотя они оба были накрашенными. Серьёзно, глаза обоих были подведены чёрным, и не просто подведены, там ещё какие-то узорные закорючки были, стрелки и ещё что-то. Но Аллен не отрицал, что на этих двоих оно смотрелось довольно органично.

И они оба были…

— Серые?

— Что? — одновременно обернулись парни (Аллен надеялся, что он прав и верно угадал пол).

— Вы Нои, что ли?

— Ах, точно! — брюнет начал быстро подниматься на ноги, хватая блондина за руку и вытягивая в положение «стоя» и его, представая перед Алленом в полной красе. Мальчик завис на пару мгновений, никак не в силах определиться, к чему их стиль одежды ближе: к девицам, что по вечерам в определённых кварталах клиентов ловят, или к хулиганам и бандитам.

И решил, что этот стиль был чем-то особенным.

Драные чулки не обязательно на двух ногах, не обязательно одинаковой длины. Тряпичные браслеты на руках и перчатки без пальцев. У одного шорты до колен едва достающие, у другого штаны с одной закатанной или обрезанной штаниной обтягивающие тело так, что сразу в голове появляется ответ: одежду продрали, пока натягивали. Чёрненький, лохматый парень оказался в майке с логотипом на неизвестном Аллену языке и укороченном, распахнутом чёрном плащике, едва прикрывающим его задницу. В то время как блондин натянул лишь жилетку, застёгнутую, по крайней мере, на одну пуговицу. Под жилеткой-то ничего не было! И у обоих на бёдрах на всеобщем обозрении, висели пистолеты.

У обоих на лбах красовались стигматы.

Как они в таком виде заявились в школу?

— Я Джасдеро! — с улыбкой отвесил поклон блондин. — Десятый Ной.

— А я Дебитто! — брюнет вскинул вверх руку с пистолетом. — Одиннадцатый Ной!

— И вместе мы Джасдеби! — закончили они уже хором. — Узы Ноя!

— Вы вместе носите одно имя Ноя? — удивлённо вылупился Аллен. О таком он пока не слышал и, кажется, заметно обрадовал подростков своим вопросом и удивлением.

— Именно! На самом деле мы вообще одно целое! — с энтузиазмом закивал Дебитто, обнимая за плечи и притягивая к себе забавно пошатнувшегося от такого обращения блондина. — Не смотри, что мы там разделены или что-то такое…

— И мне обращаться к вам как к Джасдеби?

— Это было бы идеально! — кивнули Нои, ответив лишь чуть-чуть в разнобой.

— А ты, как мы понимаем, — выдвинулся вперёд блондин, — Аллен Уолкер, да?

— Да, только я человек и ничем похвастаться не могу…

— А чистая сила? — тут же наклонился заинтересовано брюнет, — мы слышали, что у тебя тут есть чистая сила, которая в руке и которая, кажется, и выбросила нас в окно.

— Я говорил, что это не слишком разумно, — вставил Джасдеро. — И сейчас нам надо что-то с людьми сделать там, чтобы они не слишком обращали внимание.

— Разольём здесь краску на тех, кто встал? Пусть, по крайней мере, сегодня думают что всё в норме, завтра прозреют, — поднимая пистолет, произнёс брюнет, и блондин, кивая, оглянулся к Аллену.

— Ты посиди немного здесь. Мы сейчас их треснем кое-чем по голове. По глазам, то есть. Свидетелей. Чтобы время потянуть. А потом о деле поговорим, хорошо?

— А что вы с глазами собираетесь….

Но Узы уже скрылись, бегом отправившись к месту разрушения. Аллен тяжело вздохнул, не в силах сдержать улыбку, так и вылезающую на его лицо. Как будто он попал в сумасшедшую реальность, полную чего-то невероятного. Действительно невероятного! И стоило ему только прийти к такому выводу и тихонько рассмеяться, как левая рука приняла обычную для себя форму, и Уолкер сначала мысленно посетовал на испорченную перчатку, потом вспомнил, что спал без перчатки и что вообще-то сейчас считай ночь.

Узы вернулись довольно скоро и, глядя на них, мальчик уже успел сформировать вопрос, который тут же и слетел с его губ: