— Извините, я не хотел мешать вам играть. То есть, продолжайте дальше! — он улыбнулся, зная, что улыбка это то, что может загладить любую его вину.

Но тёмный юноша уже не был заинтересован в инструменте или музыке. Он рассматривал Аллена, и подросток даже видел его светлые глаза, что впились в него с такой жадностью.

— Подойди ко мне, Аллен, — позвал этот юноша. — Ты ведь Аллен, я прав?

Аллен не мог видеть, но видел, что юноша улыбался. Но во сне и не такое бывает.

— Я Аллен. Вроде бы.

— Подойди ко мне. Я хочу посмотреть на тебя, Аллен. Как ты…. Как ты живёшь? Ты счастлив, Аллен? И чего ты боишься? Аллен, подойди, пожалуйста.

Юноша присел на колени, вытягивая обе руки, будто желая объятий. Но их двоих разделяло это стекло, и Аллен сделал лишь два шага вперёд – ровно полпути.

— Я рад… — тихо проговорил юноша, чего-то явно недоговаривая.

— А ты кто? — спросил Аллен, остановившись и вскинув голову.

Но юноша будто и не слышал никакого вопроса, продолжая разглядывать Аллена, и тот решил спросить кое-что другое. Может быть, его всего лишь игнорируют, показывая, насколько нежелательным был тот вопрос.

— Это пианино…. Это… я не хотел мешать и прерывать занятие.

— Ах, это не столь важно, ты мне совсем не помешал! — парень махнул рукой, поднимаясь на ноги и упирая руки в бока. — Я всего лишь играю тут. Тебе понравилась эта песня?

— Песня? Но я слышал только музыку. Ты действительно пел? Или оно только называется так? — удивлённо ответил Аллен, забрасывая собеседника новой партией опросов. Он мыслил подозрительно ясно для сна. Даже для осознанного сна. — Но мне понравилось. Ты можешь снова мне спеть, а?

— Конечно! Ты просто стоял слишком далеко, чтобы услышать меня! — Парень рассмеялся, нагибаясь к полу и подбирая оттуда разбросанные листочки с нотами. Ещё пару минут назад их там не было, или их не было видно. А теперь весь пол был в этих страницах, и ноты были странными. Очень странными и знакомыми. Они были на языке, которому его обучал Мана. Это было что-то вроде забавной игры, которую юный Уолкер обожал.

Тёмный юноша в это время уже вернулся к инструменту и снова задумался.

— Аллен?

— Да?

— Ты тоже можешь играть эту песню.

— Я не умею.

Юноша снова рассмеялся. Казалось, он был сейчас в превосходном настроении, и глупые вопросы мальчика лишь прибавляли ему удовольствия.

— Это не сложно, Аллен, — пальцы на пробу коснулись клавиш, — Ты всего лишь должен послушать эту песню, послушать мелодию и запомнить. Ты ведь запомнишь, так?

— Наверное, — Аллен неуверенно пожал плечами.

— Тогда ты сможешь играть её.

— Вот так просто? Научусь играть?

— Зачем усложнять простое?

Аллен рассмеялся. Этот парень и этот сон ему нравились. Очень нравились.

— Хорошо. Я только рад слушать, а уж если сам научусь…

— Если вдруг ты попадёшь в беду, — медленно проигрывая начало этой песни, протянул юноша, — Ты обязательно наиграй эту мелодию со мной?

— А ты будешь со мной, когда я попаду в беду? И у меня будет пианино?

— Оно будет у меня. И мы будем играть вместе. Хорошо, Аллен? Если ты вдруг попадёшь в беду, обязательно воспользуйся этим.

— Ладно. Я жду твоей песни. У тебя красивый голос, — покраснев, признал мальчик, и тёмный юноша снова рассмеялся.

— Спасибо, Аллен. А сейчас….

Юноша кашлянул, музыка на мгновение сбилась с ритма, но в следующий миг её дополнил уже вырвавшийся на свободу, отражающийся от стен вместе со звуковыми волнами мелодии голос, напевающий колыбельную.

Это была самая прекрасная колыбельная из всех, которые Аллен когда-либо слышал.

П/А. В Экзорцисте Аллен не поседел и шрамом не обзавёлся. Все помнят? Я тоже, но могу тупануть и по привычке вставить седые волосы где-нибудь. Если вдруг заметите, что я опечаталась, а бета пропустила… Пинайте меня, не стесняясь. Такие моменты реально сложно заметить, а держать в голове всё время слишком трудно))

ЗЫ. Надеюсь, никого не смутил прыжок на полгода? Там ещё прыжки будут….

====== Глава 8. Мир слишком тесен. ======

Последний экзамен у Аллена оказался именно историей. И ему было очень сложно на нём сосредоточиться после рассказанных на ночь истории о Ливии и о том, как Роад там в свое время веселилась. Она отлично всё помнила да ещё и теперь собиралась забить голову Уолкера этой бесполезной информацией. По крайней мере, именно так мальчик сказал вечером накануне, пинками прогоняя девочку из своей комнаты.

Девочка, оказавшись снаружи, надулась, постояла у двери немного, уже не шокируя мимо проходящих фактом своего появления на исконно мужской половине, а затем потопала к себе, полная надежд встретить хоть одного обладателя конфет, без которых она сидела уже три дня.

Граф совершенно не подумал о её снабжении любимыми сладостями, но зато требует результата, возлагает ответственность и ведёт себя, как свинья!

Мало того, он до сих пор за эти недели ни разу не проверил, как у них дела. Было всего два звонка. А мог бы навестить их сам или прислать кого-то. Пусть даже и некого, не Скина же или Тики, которого здесь и на порог в его человеческом обличии не пустят! Но сейчас, когда пришло время отбытия, когда они с Алленом были такими молодцами, он, кажется, и не собирался появляться здесь и забрать их домой. Прислал хотя бы Шерила Камелота – только пробудившийся Алчность. Конечно, у этого Ноя сейчас было очень много дел и проблем. Он был политиком, известным политиком и влиятельной фигурой, которая теперь могла обрести ещё больше влияния.

Но Граф мог забрать их сам! Лишь одна вещь могла искупить его вину: запланированный им сюрприз!

Покрутившись на каблуках, Роад помчалась обратно, бойко затарабанив в комнату Аллена. Из-за двери донеслось только невнятное мычание.

— Аллен, ну впусти меня, мне правда скучно!

— А мне правда очень весело со всеми этими историческими дребеденями вокруг меня!

— Аллен! — Роад была из тех личностей, которым для веселья или отвлечения жизненно необходим был хоть какой-то компаньон. Но Аллен, как назло, и не думал отвлекаться. — Аллен, я ведь не уйду! Ну, пусти, я правда не буду тебе мешать! Вообще не буду, посижу тихо-тихо в сторонке и….

Дверь резко открылась, едва не треснув девочку по лбу, но затем прямо в лицо ей ударило пакетом с конфетами. Изумлённая Роад проводила взглядом вновь захлопнувшуюся дверь, разминая пакет в руках и думая о том, сколько времени Аллен должен был хранить эту заначку именно для неё. В том, что это для неё, Роад даже и не сомневалась. Отдавая должное сообразительности Аллена, она распечатала пакет, срывая зубами обёртку с первого леденца, и поспешила прочь.

На эти сутки от Аллена она, конечно, отстанет, но…

После экзаменов они оставались ещё на пару дней в школе для чего-то непонятного и скрытого от глаз и только после этого должны были возвратиться домой.

Не удивительно, что эти два дня Аллен решил провести у себя в комнате.

Роад действительно беспокоила эта его замкнутость и нежелание идти на контакт. Всё же он был ребёнком довольно активным и любопытным, было странно понимать, что Аллен предпочтёт сидеть с сотней стен поместья, пренебрегая огромным миром снаружи. И сама Мечта никак не могла посодействовать его раскрытию, ей обычно хватало её мечты и некоторых членов Семьи в компании, чтобы прожить не одну, а десятки жизней.

Может быть, самый большой толк был бы от Тики Микка, конечно… Тики Микка, — во рту, несмотря на сладость леденца, становилось кисло при одном только воспоминании об этом странном Ное. Роад его любила, но не считала хорошей компанией для Аллена. Не сейчас, по крайней мере. С Тики рядом маленький Уолкер почти наверняка отдалится от Семьи, пока не привязался к ней достаточно крепко, и единственной оставшейся связью будет ненадёжный Удовольствие Ноя.

Когда она сама так успела привязаться к мальчику?

Леденец хрустнул от слишком сильного нажатия зубов, а ответа на эти вопросы пока не предвиделось. По крайней мере, по мнению Роад.