Потому Аллен закусил губу и задумался, перед тем как ответить.

— Ты порезал себя! — не зная, на что смотреть — на набухающие тёмные капли или безумие в глазах Ноя, воскликнул Аллен.

— И оно затянется без следа через полчаса!

— Да. Ты же Ной. И снова себя порежешь? — юноша сложил руки на груди, не принимая подобного поведения всей душой.

— Не знаю. Но представь, что не чувствовал боли годами, а тут получил возможность; разве не захочешь проверить?

— Боль – часть защитного механизма, сигнал о том, что не всё в порядке! А ты… Она не должна нравиться, это не правильно! Одно дело— простая проверка, и совершенно другое – твои улыбочки маньяка здесь и сейчас! Ещё немного, и мне придётся бежать за ладаном и святой водой!

— Есть такая боль, что нравится многим, — фыркнул Неа, едва сдерживая новый приступ смеха. — Для всех можно найти…

Аллен плюхнулся обратно на диван, всё ещё выражая протест всем видом. Он обнял согнутые в коленях ноги и как-то весь подобрался, вжался у дальний угол, подозрительно наблюдая за Неа.

— Знаю. Я рос с Узами.

— Угу. Насчёт твоей посвященности я тоже в курсе, — снова подрастеряв веселье, отметил Ной. Ему явно не нравилась история с Тики. Но Аллен не хотел обсуждать её сейчас.

— Ты это… — говорить начал, а о чём— ещё не придумал. И захлопал глазами, усиленно соображая. — Всё равно ведёшь себя безумно. Не надо больше так делать. Позови Майтру.

— Он сейчас меня пинать не будет. Я ещё приживаюсь к телу. Опасно, — развёл руками Неа.

— Обещай, что не будешь себе вредить?

— Это не вред даже, — Неа протянул ладонь с медленно затягивающимся порезом.

— Обещай просто. Я боюсь…

— Чего?

А Аллен запнулся. Растерялся.

— За твой рассудок, — предположил нерешительно. Предположил, помня рассказы о том, как агрессивно и неразумно вёл себя этот Ной в последние дни своей жизни. Отчаянный, злобный, пугающий, мощный и хитрый. Аллен надеялся, теперь оно, это безумие, кануло в Лету, не оставив даже ряби на воде.

Но рябь была.

Или он себе её вообразил.

— Все Нои сумасшедшие, — сухо объявил Неа, поднимаясь и собираясь отправиться обратно, к выделенной ему комнате. Только замер у двери, молча дожидаясь Аллена. Или решения Аллена. Вдруг мальчик решит поостеречься.

Но если Неа будет трудно сохранить рассудок, прижиться заново, восстановить мирные отношения с семьёй, то Аллен никогда не сможет оставить его одного.

Он собирался поддерживать Неа во всех его трудных начинаниях. Он собирался восстановить равновесие и покой в этой семье!!

Ах… Ему сложно было сделать это даже с одним Ноем. До сих пор, несмотря на спокойствие и восторг, он не мог назвать ситуацию с Тики решённой. И теперь Неа развернул её, показывая ещё и дополнительную, совершенно новую сторону, о которой Аллен даже и подозревать не смел!

Чёрт возьми, это сложно!

— Я надеюсь, что твоё пробуждение не знаменует новый эпический конец Семьи, — произнёс он, продвигаясь между диваном и столом к посветлевшему Неа.

— Я тоже. Даже приложу кое-какие усилия.

— Не слишком только! Не стоит раскачивать лодку!

— Разумеется. Ты же у нас эксперт!

И забавно, проходя в дверь мимо Неа, Аллен не чувствовал сарказма или шутки в словах последнего. Только весёлую серьёзность странного, пугающего рода. Забавно, что эти слова немало Аллена вдохновили, будто ключик к заветному второму дыханию.

И задача, поставленная перед ним, перестала казаться такой уж страшной и невыполнимой.

— И может, объяснишь подоплёку истории с Тики?

— О нет! Аллен, ты большой мальчик, в своих отношениях разберёшься… хмм…

Неа вдруг замер посреди коридора, пробегая пальцами по губам и безумно улыбаясь.

— Что? — перепугался не на шутку Уолкер. Напомнил ему про Тики, и что теперь? Четырнадцатый придумал для него ужасную расправу? На что ещё так обрадовавшегося Неа могло подтолкнуть упоминание Тики.

— Просто подумал, — плотоядно усмехнулся Неа.

— О чём? — настаивал Аллен.

— Ну, коль ты такой подозрительный… — пробормотал Ной, продолжая уже громче, — Я подумал о том, что испытываю такое наслаждение даже от боли! А уж еда вызывает у меня восторг, и ближайшее время я собираюсь восторгаться каждой трапезой!

— И? — Аллен был нетерпелив.

— И если всё так с едой и болью… — Неа загадочно улыбнулся, ожидая, когда до Аллена начнёт доходить, но, к его восторгу, этого не происходило. — Секс, Аллен.

Уолкер даже не заметил, в какой именно момент его челюсть врезалась в пол. И поправить это никак не мог. Ступор и есть ступор.

Он только покраснел через какое-то время, наконец-то осознавая.

— Я столько времени был лишён всех плотских удовольствий! — Неа сжал в кулак вскинутую руку, продолжая выглядеть восторженным безумцем. — И через время лишений всё чувствуется так остро! Чёрт возьми! Да у меня есть куча очень мирных, но фантастических занятий на ближайшую пятилетку! — Четырнадцатый крутанулся вокруг своей оси, не обращая внимания на изумлённую статую рядом. — Этот мир и я ждали друг друга слишком долго!

В один прыжок Неа переместился к Аллену, обнимая за плечи и ведя за собой. И что-то бормоча про планы, исследования, развлечения. Аллен уже немного боялся слушать. Но полагал, что с некоторыми Ноями этот Четырнадцатый точно найдёт общий язык.

С распущенными Узами есть что обсудить.

С Трайдом, любителем десертов – теперь тоже.

Страсть? Скорее всего, Неа заново заинтересуется её возможностью менять форму и тем, что она ощущает, находясь в том или ином обличии. Конечно, Лулу будет оскорблена и отчаянно ненавидеть Четырнадцатого, но при должном умении и упорстве даже этот конфликт можно смягчить. Или оставить всё как есть. Одна Лулу погоды не делает.

С Майтрой всегда у него был порядок, но никто не оспорит исследования, что так же являются мостиком к мирному общению с принявшим их Графом.

С Фиддлером? Ну, об этом Ное Аллен знал пока не так уж много, но уже его паразиты и.. были у Аллена кое-какие подозрения, что и с ним Неа найдёт, что обсудить со своим новым хобби – резать себя!

Роад и так почти без ума от него, она ему рада, и Шерилу тоже придётся радоваться. О нём Аллен с девочкой уже говорили, Мечта обещала сделать большое внушение.

Вайзли? Изначально не показывал себя недовольным возвращением Четырнадцатого, но теперь яснее ясного, что, имея прямое отношение к проекту с Алмой Кармой, являясь одним из тех, кто запустил его в жизнь, Вайзли попробует до конца курировать проект, чего бы ему это не стоило. Они сумеют найти общий язык и ужиться.

Кто оставался в Семье?

Тики. Куда более сложный вопрос. Аллен точно не был уверен, что они найдут общий язык, особенно теперь, когда Неа так явно продемонстрировал оскаленные клыки и появился новый повод для спора – сам Уолкер.

Нет, пусть Неа молчит и радостно переводит тему (или он и впрямь подумал о том, о чём сказал?), но Уолкеру отныне жизненно необходимо разузнать, что такого страшного в Тики! И почему прочим Ноям их отношения могут не понравиться? Ведь когда-то правда выйдет наружу, хорошо бы заранее знать, чем будут попрекать, за что судить, и приготовиться к обороне.

Если Тики захочет.

И Аллен решил пока сфокусироваться на Неа.

Не давший никаких обещаний Ной в ближайшие дни особо себя больше не трогал. По крайней мере, не на глазах Аллена, и никакой особой тяги к сему действию, вроде, не испытывал.

Уолкер сначала наблюдал довольно пристально.

Неа как обычно ничуть не смущался и продолжал вести себя, словно ничего странного не происходит, позволяя наблюдать за собой во всей красе. И да, предсказуемо, что обеды, ужины и завтраки страшно затянулись. Впрочем, Неа нравилось нежиться в кровати или удобном кресле и не терпелось испытать себя в настоящих физических тренировках. А его тело даже за эти жалкие пару дней слегка изменилось, действительно медленно, но верно подгоняясь под образ того Неа, что Аллен мог наблюдать за стеклом.