Вера. Ведь ничего из того, что она ему говорила в последний раз, не было правдой. Он сам очень хорошо к ней относился, всегда с уважением, старался побаловать подарком, цветами, привык и ценил те часы, которые они проводили вместе. Да, он видел, что её отношение к нему менялось, она приноровилась к мужским настроениям и, решив, что поняла его, попробовала потребовать больше. Все эти женские заходы и надежды были объяснимы, только эти притязания были неприемлемы для него самого. Собственный опыт однозначно говорил, что грош цена всем этим нежным привязанностям. Когда он женился на Арине, тоже считал, что она исключение из правил. Ошибся.

А Вера? Да всё там то же самое! Ну, привыкла, придумала себе что-то там, точно так же привыкнет и "полюбит" другого мужчину, когда придёт время расстаться с ним самим. Он вздрогнул. Картинка: нагая Вера в объятиях чужого мужика вызвала острое желание чем-нибудь шарахнуть о стену. Вольский нахмурился.

Вера. Можно попробовать снова прийти в гости с её любимыми орхидеями, посмотреть в её удивлённые глаза. Они не виделись уже пару недель и, возможно, подруга соскучилась и что-то пересмотрела в себе. Что-то заскреблось внутри, как -будто некая мысль, образ или чувство просились наружу. "Ладно, хорошо, сдаюсь",- сказал он себе.- " Да, я скучаю". И тут же попробовал оправдаться неизвестно перед кем: "К тому же новые отношения, которые обязательно придётся начинать через какое-то время, могут потребовать эмоциональных затрат, которые уж точно мне сейчас не нужны".

Андрей открыл глаза, оказалось, что он уснул. На экране снова шла баталия, только теперь бои без правил. Вольский нажатием двух кнопок погрузил комнату в тишину и темноту и отправился спать. Дуняшина кроватка стояла в его просторной спальне - он не хотел оставлять дочь одну. Возможно, ещё и поэтому никогда не приглашал Веру к себе. При свете дальнего ночника он разглядывал детское нежное личико, раскинутые в стороны ручки, слегка приоткрытый во сне рот. Не удержался: наклонился и поцеловал ребёнка в лоб, убрав несколько кудрявых прядок. Вера просила не стричь её коротко:

- Отрастим ей волосы, можно хвостик делать.

Вольский отметил тогда это её "отрастим".

Вера. Натянув футболку и пижамные штаны, он повалился в одинокую постель. Андрей любил раньше спать нагишом, но с ребёнком в комнате пришлось изменить свои привычки.

Глава 17

В тренажёрном зале было людно.

- Я видел недавно твою прежнюю девушку недавно в ресторане. Вера вроде?- Михаил остановил беговую дорожку и дожидался Андрея, который ставил штангу на раму и вставал со скамьи.

Он итригующе улыбался, ожидая какой-нибудь реакции на свои слова от приятеля, но ничего не последовало, и продолжил.- Прекрасно выглядит. Очень живое лицо, наверняка из неё получилась бы отличная актриса.

Разговор продолжился уже в раздевалке.

- С кем Вера была?- Вольский был хмур. Нехорошие подозрения вызвали слова Михаила про актрису.

- Светло русый высокий мужик лет под сорок.

"Олег",- понял Вольский. Неожиданно вспомнил, что в середине октября у неё должен был быть День Рождения. Она же говорила! Когда? Андрей устало потёр лоб, ругая себя. Вера.

***

Дуняша была у родителей. Андрей увёз её туда на выходные специально, чтобы встретиться с Верой. Ещё раз попробовать. Слишком много было вложено в эти отношения времени, эмоций, души.

Вера выходила из дверей делового центра с цветами, а рядом вертелся тип, как будто знакомый: холёный, плотный, с румяными щеками и широкой улыбкой. Он придержал её под локоть и потянул в сторону парковки, указывая на какой-то автомобиль, девушка показала рукой в сторону своей машины и утвердительно кивнула головой на какие-то слова незнакомца. Вольский пожирал её глазами: действительно прекрасно выглядит в светлом пальто и высоких сапожках на каблуке. Он вспомнил её в этом пальто, держащую на руках Дуняшу. И ведь тогда ещё, весной, что-то отозвалось внутри, удивив его самого, и появилось желание начать новые отношения именно с этой женщиной.

- Вера,- Вольский окликнул её у самой машины и протянул свой букет цветов,- С Днём Рождения.

Она замерла, медленно повернулась на голос, по-прежнему удерживая чужие алые розы в одной руке, и молча смотрела, ожидая чего-то, каких-то следующих слов или движений. Потом равнодушно отвернулась и села в машину, оставив его стоять с ярким нарядным букетом посреди тротуара.

Андрей выбросил цветы в ближайшую урну и бездумно проследовал к своей машине. Захотелось закурить. Он не курил даже когда разводился с Ариной, а тут появилась просто непреодолимое желание. Совершенно не отдавая себе отчёта, поехал за ней следом, припарковался во дворе, буравя мрачным взглядом вспыхнувшие светом знакомые окна, постоял недолго в раздумье, решая: подняться к ней или ехать домой. Равнодушный взгляд около машины его ранил больнее, чем самое обидное слово. За что? Почему Вольский предпочёл ещё постоять - непонятно, но терпение его было вознаграждено, когда в тусклый жёлтый свет двора из подъезда снова вышла Вера и села в подъехавший седан представительского класса.

Ревновал ли Вольский когда-нибудь? А Арину? Получается, что нет. Он, не отрывая взгляда, медленно тронулся следом за чёрным автомобилем и имел наглость пройти в ресторан следом за Верой, сопровождаемой тем самым холёным типом. Андрей узнал этого человека - сталкивался с ним по вопросам бизнеса пару раз здесь в городе: мужик был скользкий и жадный. Вспомнил фамилию. Для Вольского услужливо нашли небольшой столик, оказавшийся свободным, убрали табличку "Заказ".

Андрей видел, что Вера поводит плечами, будто скидывая что-то с себя, с ненавистью наблюдал сладкую улыбку Рахотова, его прикосновения к своей женщине, которые ей были явно неприятны - и это тоже Вольский видел. Хотелось подойти и устроить скандальную сцену с жестоким битьём морды сопернику. Сжатые до боли в кулак пальцы, немного привели его в себя и Андрей смог проглотить кофе, оставив почти нетронутым седло ягнёнка, а салат отправил почти сразу, едва поковыряв в нём вилкой. Кое-как дождался, когда приметная парочка покинет зал и отправился следом. Рука Рахотова на тонкой талии Веры поднимала в душе Андрея волну чёрной ненависти, и он, пытаясь контролировать себя, сунул руки в карманы брюк, но теперь почувствовал, что до зубовного скрежета сжимает челюсти. Немного отпустило только тогда, когда Вера вышла из автомобиля поклонника и одна зашла в подъезд. Андрей позвонил в домофон сразу, как только увидел снова свет в её окнах.

- Почему?- первый вопрос, заданный с порога немного её удивил, но не убрал маску спокойного безразличия с лица.

Она снова стояла и отрешённо смотрела на него, как на чужого. Но вот произошло небольшое изменение, как будто фонтанчик горячего источника прорвался на поверхность её холодных глаз.

- Вера,- он протянул к ней руки, желая обнять и в чём-то покаяться, не понимая до конца в чём.

- Мы же всё закончили, Вольский. Ты зачем пришёл? - голос оставался абсолютно бесцветным, а теплота глаз снова угасла. Перед ним - только оболочка от прежней Веры: живой, подвижной, яркой, такой сейчас желанной и жизненно необходимой.

- Мы давно не виделись.

- Это причина вваливаться ко мне домой на ночь глядя?- она даже слегка хмыкнула, оставаясь под маской холодного равнодушия.

- У тебя День Рождения,- извиняясь.

- Вчера. Вчера - был- мой- День- рождения, - произнесла раздельно эта неприступная Вера, та, какой она не была даже в первые дни их знакомства.

- Я хочу остаться,- только так и никак иначе. Он не видел другого способа пробиться к ней, потому что хотя бы её тело должно было всё вспомнить, а душу он отогреет так же, как она отогрела его, и тогда спадёт эта маска безжалостной отчуждённости.

- Ты до сих пор не нашёл себе новую любовницу? Никто не соглашается на твои условия: пришёл-трахнул-ушёл?