- А ты не спишь. Ты приходишь, снимаешь напряжение и уходишь. Хорошо устроился. Со мной никто так не обращался. Никто!

- Много было?- хмуро и зло.

- Нет, но это не твоё дело. Старцев меня любил, - она снова шмыгнула носом.- А ты.....Я не предмет из секс-шопа. Меня не устраивают такие отношения с мужчиной.

- Ты из-за этого слёзы лила, что не хочешь быть этим самым предметом?

- Да! И это не бордель! Вот как ты думаешь: женщины что-то чувствуют? Я имею в виду, душой. Мы живые? Я, например, живая. А ты.... Гад ты, Вольский. Пришёл, завалил....

- Сказала бы, что тебе это не нравится.

- Вот сейчас и сказала. Так что: пёрышко и попутный ветер тебе в ....одно место, короче. Придётся напрячься ещё раз и поискать другую, удобную для тебя во всех отношениях женщину. Главное, чтобы много не требовала.

- Я нашёл, и эта женщина меня вполне устраивает.

- Ты зато меня не устраиваешь.

Вера встала и отправилась снова на лоджию. Послышался звон сгребаемого в кучу стекла.

- Вот что ты наделал?- и она снова заплакала, сама себе удивлялась, но не могла остановиться. Сердито бросила щётку и совок, отчего собранные было осколки, жалобно звякнули, и прошла в гостиную (от этого несносного мужика подальше) и села на диван. Что-то всё- таки не то с ней сегодня. Она не плакала так много уже несколько лет. И вот - нате вам с кисточкой - такой спектакль перед Вольским.

- Вер, что с тобой? - Андрей подошёл уже полностью одетый, присел перед ней и, встревоженно заглянув в лицо, вытер слёзы с её щёк ладонями,- Вер,- подхватил на руки и усадил на колени, прижал к себе крепко-крепко,- Вера,- поцеловал волосы, щёки,- солёная, - ну что ты? - снова поцелуй.- Ты влюбилась?

Она посмотрела на него обиженно-ошарашенно и заявила:

- Нет.

- Это всё твои фантазии,- всё понимающая мягкая улыбка, замешанная на ласковом сожалении,- это пройдёт, сладкая. Всё пройдёт,- и он начал покачивать её, как маленького ребёнка, успокаивая и утешая, а Вера в один момент окаменела. Надо было встать и выставить его за дверь.

- Всё. Я успокоилась. Иди, одевайся и езжай - Дунечка ждёт,- голос безжизненный, но Вольский то ли не захотел на этом заострять внимание, то ли не заметил (что вряд ли).

- Мне на самом деле пора домой.

- Счастливо.

- Вера, ты всё себе придумала. Всё-всё.

- Ага. Иди уже.

Глава 16

Ночь она толком не спала, проворочалась в полусне. И такая тягомотная тоска навалилась, что хоть снова начинай рыдать. Вот когда она поняла, что такое любить безответно. И ладно бы, он не знал, не понял, не прочитал её. Чтобы мужчина успокаивал и утешал, обещая, что её любовь к нему пройдёт - такое могло присниться только в кошмаре. И ничего ведь уже не сделать, не скрыть. Эти его глаза читали её и раньше, а уж сейчас и подавно. Она чувствовала себя униженной и несчастной.

***

- Вера, ты где бродишь?- вечером понедельника Старцев встречал её у подъезда,- родители тут тебе яблоки послали и последние помидоры из теплицы. Что опять с телефоном?

Увидев растерянный взгляд бывшей жены, расценив его по-своему и решив утешить, он подмигнул и показался Вере таким родным, что хотелось броситься к нему на шею и рассказать всё, а он бы понял и пожалел. Ну не посмеялся бы - это уж точно. И не стал бы успокаивать словами:

- Да ладно, подумаешь, влюбилась. Ерунда какая. Поревёшь и успо5коишься, потому что придумала всё, - Вера даже горестно хмыкнула, вспоминая вчерашний безобразный вечер, слова Вольского и собственную истерику. Пусть и не такими словами он всё это выдал, но смысл то от этого не меняется!

- Пошли,- улыбнулась, открывая дверь и впуская Тимофея в подъезд.

Вот он выход. Если Старцев захочет остаться, то она его не прогонит. А если позовёт ещё раз с собой, то она задумается всерьёз о его предложении. Зачем ей всякие Вольские, которым она нужна только для утехи. А вот Тиме она нужна сама, причём всякая. И он уж точно не будет стёкла бить и орать не будет, как тот сумасшедший. А ещё её хотел психиатру показать! Заразиться он боится!

- Что-то грустная ты, малыш. Не болеешь?

- Устала просто. Давай заходи,- открыла дверь квартиры, прошла вперёд, небрежно скинув туфли и совершенно равнодушно посмотрела, как мужские кеды оказались на них сверху.

- Ничего себе! А стекло где? - Тима ошарашенно уставился на дверь лоджии.

- Разбила вчера нечаянно.

- Да уж понятное дело: специально стёкла только полные кретины бьют. Дверь придётся снимать,- он ходил и осматривался,- вот ведь невезуха. Ладно, я завтра ещё в городе буду, вызову мастеров и решим всё, запасные ключи возьму, не теряй их, - Тимофей достал пылесос и начал собирать остатки стекла с пола лоджии, не сказав ни слова. И Вере стало хорошо и спокойно. Всё-таки Тима - это что-то понятное и своё. И, может быть, она сама была несправедлива к нему?

- Поешь там что-нибудь. Я просто отрубаюсь,- она упала на постель и провалилась в глубокий сон, отгородившись от неласкового мира тишиной своей спальни и задёрнутыми плотными шторами.

Телефон в сумке надрывался, а она спала, давая душе отдых. Тимофей поужинал, чем было, помыл посуду и, обнаружив, что холодильник пуст, отправился за продуктами. Сквозь сон Вера услышала хлопок закрываемой двери и снова провалилась в бархатную черноту, такую же, как тёмные глубины глаз того, кого выбрало её несчастное сердце.

Утром она увидела сложенные в старый деревянный ящик, специально лежащий для таких целей на лоджии, краснобокие яблоки, тепличные помидоры и зелень - в поддоне холодильника, нарезки - в нулевом отделении, любимый "Бородинский"- в хлебнице и почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Может, зря она Тиму выгнала, и он именно то, что ей надо? Ну их, этих Вольских. Цунами даже по телевизору смотреть страшно, а уж попасть под его волну смертельно опасно.

***

Работы навалилось столько, что Вера Алексеевна перекусила тут же на рабочем месте взятыми с собой бутербродами, выпила кофе из термоса и снова погрузилась в схемы, планы и записки. И даже порадовалась, что не было времени на лишние раздумья. Удивилась, что телефон молчит, но и тут решила, что всё к лучшему. Голос Вольского она была слышать не в состоянии.

Конец сентября - это та граница между летом и зимой, которая навевает грусть от несбывшихся надежд. Вера погладила оплётку руля своей подружки.

- Домой, Ласточка.

Посмотрела в зеркало заднего вида. Сзади обнаружилась машина Вольского. Руки задрожали, и она остановилась в первом же свободном парковочном кармане. Через несколько минут открылась дверь, и Андрей вытащил её из Маzды, отвёл в сторону, потом оглянулся и потащил к себе в машину, решительно усадил на заднее сиденье и пристроился рядом.

- Вера, что случилось?- голос заботливый.- Я звонил вчера весь день. Надо же дверь на лоджии менять.

Она, как вспомнив что-то, схватила сумку, мобильник, обескураженно выдохнула, вернув себе за это время нормальный ритм сердцебиения.

- Телефон разрядился. Прости. А ты чего переполошился?- она даже попыталась одеть на лицо улыбку и повернула голову. И почему она когда-то считала , что он некрасивый? Самый лучший он. Очень мужественное лицо и глаза... она целовала всегда его глаза.

- Вера, ты здорова?

- Не совсем. Так что я домой и ты домой. Хорошо? Привет Дунечке,- говорить, что она по ней очень скучает, было бессмысленно - Вольский прекрасно знал, что делал, отлучая дочь от Веры, а уж после позавчерашнего спектакля и совсем бесполезно.

- Я еду следом. С лоджией надо что-то делать.

- Тима позаботился. Всё. Я хочу домой, устала, хочу спать. Пожалуйста, Андрей.

- Ладно, сейчас мне надо за Дуняшей в садик (не позвал с собой, отчего стало очень обидно), а завтра мы встретимся и поговорим.

У себя в квартире она обнаружила отсутствие дверей на лоджию и букет гладиолусов в высокой вазе.