Держа винтовку наготове, Йаати осторожно вышел на перрон. Воздух тут был сухой, холодный, мутноватый, словно пыльный. Кожу по всему телу вдруг закололо, словно крошечными разрядами, и Йаати невольно передернулся. Казалось, что он нагишом влез в кучу колючей шерсти.

— Что это? — спросил он, с трудом сдерживая дрожь. Что-то похожее он здесь уже испытывал — тогда, под фонарем, — и казалось, что душа сейчас вылетит из тела.

— Волна, — Шу тоже вышел из вагона, осматриваясь. Они стояли в длинном пустом металлическом зале, тускло освещенном несколькими зеленовато-синими лампами. Они издавали равномерное жужжание, но кроме него тут не было слышно ни звука.

— Что? — Йаати всё же опустил винтовку и яростно почесал нос. Это помогло. Немного.

— Защитное поле. В норме им не пользуются, но сейчас, наверное, оно заполняет все помещения Цитадели. Если бы ты не был человеком, то помер бы на месте… довольно неприятным образом. А может, вообще аннигилировался бы. Говорят, что в Цитадели и такое вот бывает.

Йаати вспомнил ту странную дымку на улице… и страшную смерть упавшего в неё «восьминога». Его вновь передернуло… но больше ничего страшного с ним не случилось, только пальцы на ногах поджались, и живот судорожно подвело к спине. Наверное, от зуда. Наверное.

— Зачем тут это?

— Хи`йык же могут появляться где угодно, даже здесь. А от Волны им сразу каюк. Вот потому и… — Шу замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. Похоже, он ощущал сейчас то же самое.

— Что дальше? — спросил Йаати, всё ещё невольно ёжась. Мир вокруг, казалось, трепетал, исчезая на какие-то мгновения, — и, если его снова «поведет»…

— Вон терминал стоит. Пошли посмотрим…

Терминал оказался очередным пультом с несколькими наборами разнокалиберных кнопок и каких-то непонятных регуляторов. Над ним мерцало несколько неправильной формы экранов с белыми, но тоже непонятными надписями. По ним, словно по экрану телевизора, шли медленные, ленивые волны. Половина здешних экранов тоже была синей, половина — тревожной, светло-красной. Шу покосился на них и нагнулся над пультом, быстро нажимая на кнопки. Надписи на экранах запрыгали, — но больше ничего не менялось.

— И что? — спросил Йаати, когда Шу, вздохнув, выпрямился.

— Система лежит, — Йаати недоуменно смотрел на него, и Шу пояснил: — компьютерная сеть Цитадели зависла или отказала. Работают лишь терминалы под местным управлением. И здесь, внутри, похоже, никого нет, иначе её уже перезапустили бы давно…

— А терминалы что?

— Сейчас посмотрим, — Шу вновь нагнулся над пультом, и изображения на экранах запрыгали. — Так. Объявлена эвакуация… ну, это я уже знаю. Вот. В связи с Прорывом весь персонал должен лечь в стазис. Сейчас идет зарядка накопителей. Через сутки Цитадель телепортируется в мир В-1/284. Только это было семь дней назад. А с тех пор — ничего.

Йаати ошалело помотал головой.

— Что это за мир В-1/284? Что за Прорыв? Что за стазис?

— Я не лучше тебя знаю, — буркнул Шу. — А ближайшие капсулы стазиса на трассе Ц-193, по коридору Л-18.

— Где это?

Шу вдруг усмехнулся.

— Пошли, я покажу.

Они вернулись к шахте — и Йаати замер, удивленно приоткрыв рот. Ему предстало колоссальное, метров ста в поперечнике, пространство, верх которого он не смог разглядеть — он исчезал в смутной, синевато-сиреневой дымке Волны. Туда тянулись балки и рельсы бесчисленных подъемников, монолитные ребра колоссальных пилонов и странные, прозрачные трубы, ни к чему не прикрепленные — они висели у стен, нигде, однако, не соприкасаясь с ними.

Йаати показалось, что в них, неритмично пульсируя, течет какой-то призрачно светящийся серо-белый газ — но в этом он уже не был уверен. Мир вокруг по-прежнему мерцал, и его взгляд прыгал от одной детали к другой, казалось, уже сам по себе, без малейшего участия ошалевшего сознания.

Террасы восходили вверх ярус за ярусом, тоже исчезая в смутно светящейся дымке. Высоко в косых развалах пилонов сияли уже знакомые эффекторы, — но между ними протянулись лучи бело-фиолетового, жидкого, словно бы взятого из ртутных ламп сияния, окруженные тусклым ореолом силовых полей. Именно они издавали этот наполняющий всё вокруг мягкий, жужжащий, шипящий электрический звук, и Йаати даже не понял, а почувствовал, что эти вот лучи и являются источником Волны. Мир в их мертвенном сиянии словно застывал, и он, наконец, недовольно мотнул головой, с трудом отведя от них оцепеневший взгляд.

Перил тут не было, и он осторожно подошел к краю, — но так и не смог разглядеть дна. Смутная дымка Волны скрывала и его. Оттуда, снизу, поднимался ровный поток теплого, пахнущего озоном и пылью воздуха, и у Йаати вновь закружилась голова. Опасаясь упасть, он быстро отступил назад и взглянул на Шу. Тот замер с таким же ошалевшим видом — и, лишь когда Йаати коснулся его руки, вздрогнул, словно бы очнувшись.

Обойдя выступ высоченного пилона, они вышли на огромную террасу. Здесь у стен стояло ещё несколько терминалов, — а от террасы разбегались три широких коридора, перекрытых силовыми полями. Шу молча указал на левый, но не смог пройти сквозь поле, и Йаати вновь пришлось отключать его изнутри.

В коридоре оказалось светлее, да и сам свет был другой, синевато-белый, — но царившая здесь тишина давила на нервы. Йаати всё время казалось, что за ними наблюдают, — да так, наверняка, и было. Он не видел тут камер, но не сомневался, что каждый их шаг тут контролируют… или контролировали бы, если бы система не зависла.

Миновав второе силовое поле, они вышли на прозрачную террасу, нависавшую над металлическим каньоном. Вдоль неё под потолком проходил рельс, с него свисало множество массивных капсул. Две, словно ожидая их, были раскрыты, и Йаати осторожно заглянул в них, но внутри ничего не оказалось. Ни приборов, ни даже мягкой обивки. Он увидел лишь какие-то прутья, изогнутые по форме человеческого тела, да сверху нависала массивная штуковина, вроде обрезанного по бокам шлема, закрывающего затылок и верхнюю часть лица. Вот и всё.

— И что делать? — с сомнением спросил он.

— Тут написано, что надо встать на подножку и привалиться к спинке, — Шу показал на стальную пластину, вдоль которой шло что-то вроде увенчанного рубчатым кругом позвоночника. — Тогда капсула закроется и включит стазис.

— А приборы? — этот мрачный металлический саркофаг напомнил Йаати Железную Деву, жуткое орудие пыток из совсем уже темной, кровавой древности, — разве что без торчащих внутрь окровавленных шипов. Но быть замурованным заживо в этом железном гробу ему совершенно не хотелось. Мучительная многодневная смерть от жажды и голода представилась ему даже слишком отчетливо.

— Твердотельные схемы, — Шу постучал по массивному корпусу, но тот не отозвался даже глухим звуком. — Всё вплавлено в металл… как-то. Я не знаю, как Крэйны это делают.

— А это? — Йаати показал на шлем.

— Виртуальная реальность. Это вроде как сон, но ты понимаешь, что спишь, и чувствуешь себя, хотя в стазисе тебе даже дышать там не надо.

— Не дышать? В этом гробу? Ну, спасибо. Нам точно надо туда лезть?

— Я не знаю, — Шу вздохнул. — Сам я в стазисе никогда не был, только теорию читал, и то немного. Не до того было, знаешь… Межпространственный переход, говорят, безопасен. По крайней мере, в стазис ложиться не обязательно. Ну, я так слышал.

— А почему тогда все легли?

— Не знаю, — хмуро повторил Шу. Похоже, что всё это ему тоже не нравилось. — У меня тут нет доступа в систему.

— А взломщик поможет?

Шу вдруг усмехнулся.

— Сейчас выясним.

К счастью, тут тоже нашелся терминал, так что идти никуда не пришлось. Шу вставил лазер «взломщика» в особое гнездо в пульте, очевидно, предназначенное для ключа, — и через минуту сел к нему, то нажимая на кнопки, то двигая пальцами по какой-то мягкой на вид пластинке. Изображения на экранах менялись и прыгали, но Йаати всё равно ничего не понимал в них. Ожидание затянулось, прошло уже минут двадцать. Наконец, Шу вздохнул, устало откинувшись назад.