Проще всего было пойти вдоль стены в поисках лазейки, — но мысль о пулеметах не давала ему покоя. К тому же, ноги отчаянно болели, и он понимал, что просто не сможет пройти много. И, с каждым шагом будет возрастать риск, что его заметят те твари, на которых тут настроены турели. Вот если бы он мог летать…

Йаати запрокинул голову и задумчиво посмотрел в белесое мутное небо. Пересекая улицу, туда и сюда тянулись провода, среди которых выделялся довольно толстый кабель. Если бы он…

Идея была откровенно сумасшедшая, — но Йаати тут же вскочил на ноги. Прихрамывая, он быстро пошел назад, свернул в тесный двор. Кирпичная башня была высотой этажей в двадцать, — но выбирать, увы, не приходилось.

К крайнему удивлению Йаати, стальная дверь подъезда оказалась заперта. Он подергал её, потом похромал ко второй, как оказалось, тоже запертой. Над ней, однако, нависал бетонный козырек, и Йаати изо всех оставшихся сил прыгнул вверх. Ему, наконец, повезло, — он зацепился за край, подтянулся и взобрался на него. Над козырьком оказался балкон, через кирпичный парапет которого он тут же перебрался. И тут же из него словно выпустили воздух — он сел, привалившись к стене, и подтянул ноги. Впервые он почувствовал себя в безопасности… и незаметно задремал.

Йаати разбудил странный звук, — словно кто-то бежал по двору босиком. Он вскочил — и тут же замер. По двору бежало…

Больше всего ЭТО походило на два сросшихся огромных пальца — желтых, в красную крапинку. Они соединялись беловатым утолщением величиной с арбуз, — а из него росли какие-то синеватые полупрозрачные щупальца. Оно бежало очень быстро, — прямо к балкону, на котором стоял оцепеневший мальчишка. Идет по следу, вдруг понял Йаати. Ещё бы несколько минут — и всё…

Он не заметил глаз, но тварь как-то заметила его. Она неожиданно высоко прыгнула вверх, — пара тонких синеватых лент щелкнула в воздухе, в ладони от голого живота Йаати, — стукнулась об козырек, свалилась на асфальт и издала невыразимо мерзкий, режущий уши визг. Йаати шарахнулся назад, рванул дверь и ввалился куда-то в темноту. Тут же в ней вспыхнул яркий синеватый свет, — он всё же вскрикнул от испуга, но тут же увидел на стене плафон с сотней, наверное, крохотных лампочек. Стальная дверь закрылась, лязгнув щеколдой. Стало очень тихо.

Йаати замер в пустом кубическом помещении. Его трясло, мир перед глазами как-то дико прыгал. Он никак не мог поверить, что видел ЭТО наяву, — и боялся, что тут же, на месте, сойдет с ума. Точно такие же твари лежали на улице, расстрелянные турелями, — и при мысли, что он беспечно бродил по городу, кишащему ими, его затрясло ещё сильнее. Он уцелел буквально чудом, — но всё же уцелел, и радость от этой мысли постепенно вытесняла смертельную жуть. Наконец, его так же внезапно отпустило. Взвизги твари доносились снаружи глухо, как сквозь подушку, — но Йаати уже не сомневался, что на них сбежится целая орава таких же. Выйти на улицу он уже не мог.

Вдруг беззвучно погас свет. Йаати замер, оцепенев, не дыша, твердо уверенный, что в тот же миг в него вцепятся чьи-то огромные зубы. Не стерпев, он дико заорал от ужаса, — и тут же свет вспыхнул вновь. Какая-то автоматика, реагирующая на звук, — он где-то слышал о такой, читал в каком-то журнале… Вспомнив о ней, он сел на пол и начал дико, всхлипывая, ржать. Остановила его только боль в сведенном судорогой животе. Как бы то ни было, ему дико повезло, — он вспомнил, что уже слышал шаги такие шаги, шаги такой твари там, в лесу, и уже не сомневался, что тогда его спасла лишь вода, через которую он перебрался, оборвав след. Как бы то ни было, здесь есть свет, значит, должна быть и вода, а может, и какие-то харчи, — хотя бы консервы…

Вдохновленный этой мыслью, Йаати поднялся и открыл внутреннюю дверь. За ней царил кромешный мрак, — но, едва он хлопнул в ладоши, свет вспыхнул. Такой же синевато-мертвенный, — но сейчас его это не трогало. Он пошел вперед, дергая двери квартир, — к сожалению, запертые. Вторая дверь, третья…

Четвертая дверь вывела его в квадратный холл с лифтами. Не думая, Йаати ткнул в кнопку. Под ней вспыхнул зеленый огонек, — и тут же сверху докатился лязг и грохот, гулко отдаваясь в пустой утробе здания.

Йаати замер, проклиная свою глупость, — но поделать ничего уже не мог. Он замер, готовый в любую секунду бежать, — но ничего страшного не случилось. Где-то через минуту двери лифта со скрежетом раздвинулись, — похоже, им не пользовались уже давно. Йаати отскочил, как кот, увидев внутри голого чумазого парня, — и лишь потом узнал себя в настенном зеркале. Вид у него был… ещё тот. Дикий. И довольно-таки страшноватый, — он самого себя испугался. Да уж…

Вздохнув, он вошел внутрь. Панель с кнопками выглядела непривычно, — но цифры на них были те же, и он нажал на «двадцать». С тем же скрежетом двери закрылись, потом лифт лязгнул и неровными рывками пополз вверх. Йаати босыми пятками чувствовал, как дергаются над кабиной разболтавшиеся тросы. За железными стенками что-то то и дело скрипело, свет мерцал, — доверится этой развалине было явно не лучшей идеей, и он вновь испуганно замер. Казалось, что лифт вот-вот застрянет, — или вообще оборвется и полетит к чертям вниз. Но ему повезло и в этот раз, — скрипящая конструкция доставила его на самый верх. Он вышел в холл, как две капли воды похожий на нижний. И такой же пустой.

Хлопая в ладоши, он пошел по коридору. Всё двери тут тоже оказались заперты. Наконец, он вышел на балкон, — и замер, ошалев от высоты. Вдали лежал темный ковер леса, рассеченный ровной линией шоссе, слева тускло блестела река. И справа тоже. Внизу лежали серые пустынные крыши. Казалось, он летит на самолете, — в его родной Лахоле таких высоких домов не было.

Он перегнулся через парапет. Теперь высота стала донельзя наглядной, и его сердце ёкнуло, но не только от неё, — внизу, у двери, толкалось уже два или три десятка «двупалов». Визг их долетал и сюда. Отсюда он видел на улицах ещё несколько штук. Даже на шоссе виднелись какие-то желтоватые крапинки, — и от их количества у Йаати вновь свело живот. Пустынный доселе мир пробудился, — и он уже не сомневался, кто во всем этом виноват.

Опомнившись, наконец, он обернулся. На балконе была вторая дверь — она, как оказалось, вела на лестницу. Но тут Йаати ждало разочарование, — путь наверх преграждала железная решетка. Он яростно потряс её… и тут же услышал быстрый шорох шагов в глубине шахты лестницы. Твари как-то смогли открыть дверь, а это значило… значило…

Словно подхваченный какой-то силой, он вскочил на парапет, держась рукой за стену, вторую вскинул вверх, нащупывая край плиты… есть!

Не рассуждая, он выбросил наверх вторую руку… рывком подтянулся, отжался, забросил наверх ногу… растянулся во весь рост на пыльном битуме… и на какое-то время отрубился. В себя его привел мерзкий визг прямо под ним, — твари уже были на балконе! Они как-то почуяли его… или просто догадались, — что было несравненно хуже.

Йаати вскочил… голова у него закружилась, он пьяно шагнул в сторону, — и едва не полетел вниз. К его невероятному счастью, тут не было чердака, — подпрыгнув, он ухватился за край парапета и взобрался наверх. Перед ним была глухая кирпичная стена надстройки. Морщась от боли, — крыша оказалась, почему-то, засыпала мелким острым щебнем, — Йаати обошел её. Подошел к другой стороне крыши. Замер.

Над ровной дугой речного обрыва стоял другой, уже знакомый город, который он видел на шоссе, — сверкающие массивы неожиданно высоких зданий, облицованные стеклом и металлом… кое-где, правда, они выгорели, превратившись в страшные черные скелеты. А за ними, вдали, чернел чудовищный силуэт башни, — отсюда она казалась ещё больше. Йаати чувствовал, что не ошибся — до неё и в самом деле километров двадцать, и высотой она километров в пять, не меньше. Таких громадин не бывает… но ведь и невообразимых тварей-«двупалов» тоже не бывает. И фиолетовых «танков», убивающих без света и звука, и парней, которые, не заметив, попадают из одного мира в другой…