Пэйн сидел в кресле и перечитывал отчет, который принес Сасори. Наконец шатен обратил на меня внимание, и улыбка против воли выползла на моё лицо. Не заметно для рыжего, он покачал головой, будто я снова где-то нашкодил, но для меня это было уже не важно, потому что я планировал уйти вместе с ним. Как только он направился к выходу из этого офиса дьявола, я практически сорвался с места, на столько, насколько это позволяли мои уставшие и затекшие ноги, то есть, по сути, я просто пошел следом за Сасори.
— Дейдара, останься. — Моя рука уже покоилась на дверной ручке, но от этого приказа, сердце моментально сбилось с ритма и по спине пробежали мурашки. — Завтра вечером у меня не будет времени, а нам необходимо протестировать твой прибор, и днём у тебя занятия, так что сегодня ты задержишься. — Рука безвольной плетью опустилась вниз, может попросить Сасори остаться? — Сасори, зайди к Дзецу, вам нужно обсудить детали к завтрашнему совместному заданию.
Видимо все мои пути к отступлению были настолько очевидны, что Пэйн их методично и с излишним хладнокровием отрубил. Судя по мимолетной реакции на лице шатена, я могу судить о том, что он не знал о новом задании, и после такого заявления Пэйна, ему опять предстоит убить всю ночь на педантичную подготовку. Ещё несколько секунд мы все не двигались, будто чего-то, выжидая, но в итоге Сасори потрепал меня по голове и покинул кабинет, а я из последних сил держал маску беззаботности на лице. Если уж у меня нет шанса уйти, то лучше вести себя так, чтобы мой напарник ничего не заподозрил.
Как только дверь захлопнулась, внутри меня заледенела кровь, и сердце с болью сжалось в клетке из рёбер. Я уставился на входную дверь, за которой скрылся человек, в глазах которого мне хотелось оставаться не сломленным, с трудом подавив жгучее желание начать царапать этот деревянный массив, я выдохнул и развернулся. Всё что происходит здесь, не считается, это не моя вина — как мантру повторял я, про себя, двигаясь и усаживаясь назад на диван. Продолжать стоять больше не имело смысла, я попался.
— Сними повязку. — Я послушно размотал бинт, отмечая, что все эмоции будто умерли во мне. Сконцентрировавшись на таких мелочах, как белая лоскутная полоска, и теплота моих пальцев, я попытался абстрагироваться от всего. — Как себя чувствуешь? — Пока я занимался тем, что выполнял его приказ, рыжий не спеша подошел к моему месту обитания.
— Пока не могу открыть глаз, слишком больно, но если держать его закрытым, то вполне приемлемо. Не хватает обзора, сильно чешется висок, но боль прошла после первой ночи. — Ледяные пальцы без лишней осторожности убрали волосы с моего лица, стягивая их в районе лба в кулак, другая рука хотела взять меня за подбородок. Но опыт прошлого сработал как рефлекс, я сам поднял голову и посмотрел в глаза Пэйну.
— Прекрасно. — На его лице не было эмоций, но я чувствовал его улыбку, это было крайне странно. Ещё немного заставив меня повертеть головой из стороны в сторону, он, наконец, выпустил мои волосы, что тут же скрыли мои глаза. — Я хочу, чтобы ты выпил это. — Он протянул мне не вскрытую ампулу, на секунду наши пальцы соприкоснулись, и склянка перекочевала в мою ладонь.
— А если я этого не сделаю? — Мой голос не дрогнул, но пауза и так затягивалась.
— Значит, я сделаю это силой. — Как-то слишком безразлично ответил пирсингованный, будто это была констатация факта, по типу: небо — голубое, трава — зеленая, вода — мокрая.
— Я не хочу. — Рыжий вернулся к столу, и, открыв внутренний ящик, выставил на стол шесть практически одинаковых ампул, они различались по цвету, и думаю по действенности на организм тоже. Седьмая, уже знакомая мне по цвету находилась в моей руке.
Это что своего рода выбор? Выпить одну, действие которой я смутно знаю, по россказням красноглазого, или в меня вольют шесть различных «коктейлей» о действиях которых, я даже не догадываюсь? Посмотрим… Я поднялся со своего места, мышцы неприятно заныли, захотелось размять их, но нельзя выказывать свою слабость, во всяком случае, не сейчас. Зажав горловину ампулы, я резко нажал на тонкий стеклянный кончик, отчего мелкие осколки моментально порезали подушечки пальцев, но я продолжал смотреть в глаза Пэйна, даже не поморщившись от боли. Одним глотком влив в себя обжигающее средство, я почувствовал, как по горлу и стенкам желудка потекло знакомое едкое вещество. Тело рефлекторно передернуло, и я даже несколько раз мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.
— Что ж, ты умеешь правильно оценить обстановку и выбрать выход с наименьшими потерями, это похвально. — Он смотрел на меня, практически не моргая, видимо ожидая ответной реакции, но её так и не последовало. Это что, проверка моих умственных способностей?
Рыжий, казалось, потерял ко мне всякий интерес, он опустился за свой стол, и стал что-то писать и перечитывать. Я не понимал, чего он хочет, чего добивается, его поведение абсолютно не последовательно. Препарат медленно начинал действовать, набирая обороты, я понимал, что в скором времени просто осяду на пол, поэтому опережая время и действия, я предпочел самостоятельно умаститься на диване. Голова тяжелела с каждой минутой, появилась невыносимая жажда, а сердце в груди просто сошло с ума, норовя пробить грудную клетку и оказаться снаружи. Мне стало невыносимо душно, и мозг отказывался работать, но я старался держать себя в сознании. Ногти впились в ладони, даря секундную боль, и короткий момент отвлечь от мозга, который буквально скандировал: «СЕКС!», однако, этот метод моментально утратил действенность. Я поймал себя на том, что дышу через приоткрытый рот, в надежде утихомирить сердцебиение, будто я пробежал марафон. Тело само откинулось на спинку дивана, а голова запрокинулась, мой ошалелый взгляд пытался найти на потолке что-то, что удерживало бы меня от провала в бессознательность.
В джинсах стало тесно, одежда как иголки впивалась в кожу, хотелось не просто снять, а изорвать её на множество лоскутов, как бешеный пес. Здоровой глаз невыносимо жгло, поэтому он не прекращал слезиться, внезапно даже свет стал невыносимо ярок, и мне пришлось прикрыть лицо рукой. Губы пересыхали, и уже простое облизывание их языком не спасало, я практически изнывал от желания, которое переполняло меня. Это было не удовольствие, далеко не оно, происходящее со мной, было омерзительно! Низ живота уже сводило судорогой, поэтому левая рука сама сползла к жесткой ткани джинсов, чтобы сжать возбужденный член. Колени моментально свелись, ещё больше сжимая мою руку. От этого действия я невольно закусил губу, с силой продолжая тереть паховую область. Унизительно. Как же это унизительно и стыдно! Я гортанно простонал и повторил свой движение.
— Театр одного актера? — Голос рыжего стал таким низким и притягивающим, что я невольно сглотнул. Почему до этого я не слышал эти бархатистые нотки? Шум отодвигающегося кресла и тихие шаги, доносились сквозь вату, которой на самом деле не было в моих ушах.
Властные прикосновения развели мои колени, на что я, лишь, недовольно простонал, ведь теперь мне не хватало такой приятной тесноты. Мужская фигура стояла между моих ног, и дам руку на отсечение, что картину которую он наблюдал, ему нравилась. Такие грубые прикосновения, но им невозможно было сопротивляться, потому что они были мне нужны. Он перехватил мою левую руку за запястье и потянув вверх, заставил выпрямиться и сесть ровно. Прикосновение к лицу ледяных пальцев доводит до исступления, и я, как лишенный рассудка сам терся о приятную прохладу.
— Посмотри на меня. — Это приказ или просьба? Всё слишком смешалось, всё так сложно. Мой взгляд упирается в его темные, расширенные до предела зрачки. — Ты слишком хорош. — Для чего? Или для кого?
Надавив подушечками пальцев на мои разбитые губы, он легко проник внутрь, жар и влага, это единственное что мог почувствовать рыжий. Прикрыв здоровый глаз, я медленно, с каким-то удовольствием, обсасывал подставленные пальцы, позволяя ему играть с моим языком. Член неприятно упирался в ширинку, доставляя только боль. Новый резкий рывок за мою кисть, заставил меня послушной марионеткой принять вертикальное положение. Моё предательское тело, против воли мозга, прижимается к нему, и я краем сознания отмечаю, как ускоряется его дыхание. Он гораздо выше меня, но это не мешает ему впиться в мои губы яростным поцелуем. Это первый поцелуй с такой дикой болью, потому что его пирсинг прорвал саднящую кожу губ и сейчас красная жидкость лилась слишком сильно, пачка даже мою шею. Я не хочу всего этого, но сейчас просто не в силах отказать, чертово тело! Губы терзали почти укусы, а я лишь отстраненно наблюдал сам за собой, поражаясь излишней мягкости своего тела. Неужели я так жалок, что не могу противостоять похотливости своего тела? Или в глубине души я подсознательно желал именно этого? Да что со мной не так?! Мои зубы клацнули, прикусывая язык и губу Пэйна, но он не сразу отстранился, будто не придав моей агрессии должного внимания. Перед глазами уже была пелена, которую я был не в силах отогнать. Страсть? Желание? Не важно! Мне просто нужна разрядка, иначе моё сердце завершит свой бешеный танец, потухнув, загнанное на смерть. Стук в дверь, но в этот раз я не обратил на это, ни малейшего внимания.
