— Я занят, если это срочное, то позже. — Голос пирсингованного оставался ровным, сейчас не было той бархатистости, только власть и контроль, но глаза, что с дьявольской усмешкой изучали мой затуманенный жаждой секса взгляд, выдавали его заинтересованность во мне, а не в объекте за дверью. По его подбородку текла струйка крови, и я потянулся за ней, как за драгоценным нектаром.
— У меня есть несколько вопросов. — Ручка практически начала свой оборот, потому что Дзецу, очень хотел попасть внутрь, но видимо не до конца решался сделать это без прямого приглашения. Я не разрывал наш зрительный контакт, языком почти касаясь рубиновой капли.
— Все вопросы завтра. — Дверь так и не открылась, а я, наконец, слизал, кровавую соленую дорожку, размыкая такие сейчас нужные, но чужие губы.
— Ваша кровь такая же ядовитая, как и вы сам. — Мой голос хрипел от перевозбуждения, и если тело сейчас работало против меня, то настоящие чувства, я ничем не мог заглушить, в таком состоянии я абсолютно не контролировал, что говорю и делаю. Я незамедлительно получил жесткий удар в живот, отчего мои колени встретились с полом, а мой «учитель» сел на диван.
Сколько унижений мне ещё придется пережить, чтобы разорвать этот порочный круг, в который я себя поместил? Ведомый инстинктами я практически подполз к его ногам и поднялся на колени, и сейчас это было нормально. В его руках показалась точно такая же ампула, которую я уже осушил, и видимо это действие, мне было необходимо повторить. Пэйн отколол горлышко, и стал неспешно изучать мою реакцию, но я уже не мог терпеть, поэтому уперся ладонями в его колени, и ближе подтянулся к безразличному лицу.
— Открой рот. — Я излишне покорно выполнил этот приказ, и уже второй раз за сегодня едкая жидкость обожгла все рецепторы. — Не расстраивай меня, птенчик.
Эффект от второй дозы накрыл моментально, видимо они усиливали друг друга в геометрической прогрессии. Больше я ничего не мог сделать, потому что сознание провалилось во тьму. Положив руки на бедра рыжего, мой рот аккуратно накрыл его ширинку. Нет, опыта я так и не набрался, но с силой выдохнуть горячий воздух, и потереться щекой, я смог. Мои пальцы прокрались под рубашку главы нашей организации, а потом резко рванули молнию и пуговицу, неаккуратно царапая обнаженную кожу. Пэйн молниеносно сгреб обе мои руки и сжал их за запястье одной левой, отчего я прохрипел, опаляя дыханием гладкую кожу.
— Не оставляй компромата на себя. — Чужие губы коснулись синих дорожек вен на моих тонких запястьях, отчего я задрожал, впервые, за время пребывания в этом кабинете, от удовольствия. Зачем же ты это делаешь? Лучше держи марку монстра до конца, не позволяй мне узнать, что у меня был шанс не испытывать всего этого. Умоляю тебя!
Рыжий, свободной рукой, высвободил свой возбужденный член, а я будто только этого и ждал. Без лишних прелюдий, мои губы обхватили головку и стали её посасывать, язык двигался ведомый инстинктами, задевая уздечку и обводя наиболее чувствительные места рядом. Вобрав глубоко, на столько, насколько я мог себе это позволить, мне всё равно не удалось коснуться губами основания. Тело скомпенсировало это плотно сжатыми губами, что создавали нужную тесноту, и ритмом что изначально был высок. Мои ногти царапали воздух, всё ещё удерживаемые хваткой рыжего.
Свободная рука пирсингованного, опустилась на мой затылок, и я увеличил темп, а он усилил нажим рукой, отчего член проникал мне в горло. Очередной стук в дверь, и я жадно стал хватать ртом воздух, потому что меня резко оттянули за волосы от возбужденного члена, что сейчас был так близко, и который я сейчас желал гораздо больше воздуха. Слюна стекала с края рта, на котором была не только моя подсохшая кровь, высунув язык, я потянулся, к тому, чего желал.
— Я занят! — Этот тон не терпел возражений, но это уже меня не касалось. По моим щекам потекли слезы, я перевел взгляд на лицо пирсингованного, но ему было всё равно. Спустя несколько секунд, послышались три отчетливых, что видимо было особым шифром, потому что Пэйн сдался. — Входи.
Дверь приоткрылась, но из моей позиции было невозможно разглядеть вошедшего, да и кто бы это не был, я пожелал бы умереть прежде, чем узнаю это. Соленые дорожки пополнились новой порцией слез, и мою голову резко насадили на ещё сочащий смазкой член. Я не сводил взгляда с его глаз, надеясь разглядеть в них отражение «гостя», что не подавал признаков своего присутствия, но всё что я видел, это был я сам. Я хочу, чтобы всё это было лишь сном, спасите меня. Тягучая и густая жидкость заполнила мой рот, отчего меня едва не стошнило, но я проглотил сперму, радуясь тому, что вкусовые рецепторы находятся в отключке.
— Конан будет здесь через десять минут. — Ледяной тон, и эта высокомерная манера речи не спутается ни с чем. Пэйн склонился к моему уху и обдал тихим шепотом мою шею.
— Прости птенчик, если бы я знал, что так выйдет… — Даже я едва слышал, о чем он говорит. — Уведи его, он пока не в состоянии передвигаться самостоятельно. И сделай всё тихо. — Пэйн скрылся из моего поля зрения, а я оставался сидеть на полу. На мои кисти капали крупные соленые капли, я был не в силах их остановить. Жесткая хватка чуть выше плеча заставила меня, снова оказаться на своих ногах, оборачиваться не хотелось, ведь я и так знал кого увижу.
— Что ж, тогда завтра у тебя будут занятия с Конан, раз она уже вернулась, не забудь свою повязку. — Одинокая белая лента лежала на черной коже дивана, смятая и грязная, а ведь когда я только сюда зашел, она была чистой и свежей, как гадко. Рука смяла белёсую ткань и сунула её в карман, и отмахнувшись от рук моего провожатого, я двинулся к выходу.
Говорить что-то не имело смысла, я всё ещё сгорал от желания, и каждый шаг давался с трудом, я получил свободу на время, но лучше бы именно сейчас это всё и случилось, чем снова ждать этой неминуемой участи. Дверь за нами захлопнулась.
— Я не знаю, кому ты продал душу, но твоя удача, поражает даже меня. — Голос раздавался где-то далеко и очень тихо, уши заложило, и только ритм собственного сердца пульсировал в барабанных перепонках, заглушая любые звуки.
Всё ЭТО ты называешь удачей?! Ты смеешься надо мной?! Моя левая ладонь опустилась на шероховатую поверхность стены, чтобы не дать мне упасть. Облокотившись, я сделал ещё пару мучительно болезненных шагов, не замечая как правая рука отчаянно сжимала футболку в районе сердца. Вырвать бы этот предательский орган, что никак не унимался, заставляя циркулировать такую обжигающую сейчас кровь.
— Сколько ты выпил? — Перед глазами поплыло, и опорная рука соскользнула, переставая удерживать меня, заставляя больно удариться плечом о стену, а сил передвигать ноги больше не было. — Сколько уже прошло времени? — Да отстань ты от меня! Оставь меня в покое, твой голос раздражает!
Его рука поймала мой правый локоть, но я лишь с силой отмахнулся, от этой «любезности», теряя равновесие, и совершая поворот, мне пришлось прислониться спиной к стене. Затылок стало больно саднить, никак не удавалось сфокусировать взгляд, на лице, что, наконец, возникло передо мной. Темные волосы, светлая кожа, цвет глаз сейчас был абсолютно не виден, слезы продолжали стекать по моим щекам, ещё больше мешая мне что-либо разглядеть. Брюнет снова протянул ко мне руку, «Да что с тобой не так!» неужели ты никак не можешь понять, что я не желаю, чтобы ты меня касался!
Тонкие, длинные пальцы, поднялись вверх по скуле к виску, а волосы, которые налипли к моему лицу, были аккуратно отброшены назад, открывая длинноволосому обзор на мой аппарат и затуманенный взгляд. Вторая рука присоединилась к первой, и они мягко накрыли мои виски. Ничего не вижу, только размытые контуры, но я всё же слабо трепыхнулся, желая разорвать этот ненужный контакт.
— Я хочу всего лишь узнать. — Или он перешел на шепот, или слух окончательно покинул меня.
— Не трогай меня! — Я вложил в эту фразу все силы, и был готов услышать эхо, что будет гулять по коридору, но вместо этого жалкий шепот вырвался из моего рта. Но и этого было достаточно, для того чтобы он нерешительно убрал руки.
