— Сасори-дано, мы же успеем, м? — Я закусил нижнюю губу, позволяя ему проникнуть под теплую ткань моего белья. Не хотелось бы, чтобы это было лишь из категории: «подразнил и оставил ни с чем». — Что вам нравится больше всего, из того что я делаю с вами, м? — Моё лицо исказилось в пошлом оскале, и я прекрасно понимал, что сейчас он внимательно смотрел на меня.

— Что ты несешь, развратный мальчишка? — Его свободная рука резко подняла мой подбородок, запрокидывая голову и позволяя поцеловать его.

— Мой язык, Сасори-дано, вам ведь определенно нравится, да. Вы же не будете это отрицать, м? — Я прервал поцелуй и выдохнул это в его губы, дразня и не давая коснуться себя снова.

— Один самоуверенный мальчишка, причитал, что в машине абсолютно неудобно. Дейдара, кто же это был? — Я потянул напарника по направлению к припаркованному авто, припоминая, что нечто подобное я когда-то озвучивал. — Не слишком ли теперь самоуверенно? — Он провоцировал меня, но на что?

— Я хочу услышать другой ваш голос, хм. — Я обернулся, уловив хищное сужение его зрачков, прекрасно помня, как он заливается краской, едва я намекаю на его громкие стоны.

— Похотливое отродье. — Я видел его румянец, и любые обзывательства, которые он использовал в такие моменты, меня не ранили, наоборот, это действовало так притягательно и возбуждающе, словно я загонял его в угол.

Открыв дверцу, я сел на край сиденья, оставляя ноги снаружи, и без церемоний и ласки взял шатена за ягодицы заставляя подойти ко мне вплотную. Руки приподняли чужую куртку и свитер, оголяя нежную фарфоровую кожу живота напарника, и я припал губам к мерцающей поверхности тела. Мои зубы дернули пуговицу, и я услышал рваный выдох. Пальцы скользнули к краю одежды и чуть приспустили мешающую преграду. Прикрыв веки, я облизал головку сочащуюся смазкой, сжимая своими ладонями упругие ягодицы напарника. Темп вышел быстрый, а проникновения глубокие, ладони шатена уперлись в крышу автомобиля и хоть он, и сдерживал себя, но всё равно двигал бедрами пытаясь проникнуть глубже.

— Ваш голос как всегда прекрасен, да. — Блеск его сузившихся глаз и легкое подобие ухмылки, заставляли мой член пульсировать от желания, но было ещё слишком рано, ведь мой напарник любит растягивать удовольствие.

Я сбавил темп и стал слишком медленно отсасывать, отчего Сасори завелся ещё больше. Не сдерживая себя, он активно заставлял меня заглатывать по самое основание, но мне это нравилось. Расслабив горло, я позволил ему проникать так глубоко, как ему хотелось, и тогда, до моего слуха донеслась самая прекрасная мелодия. Мои пальцы прошлись между ягодиц, погружаясь в неподатливую плоть. Я чувствовал, как ноги шатена подрагивали при глубоких проникновениях, грозясь сдать позиции.

Он сходил с ума от любви ко мне, такому высокомерному, самовлюблённому ублюдку с трогательно детской душой. А я…я без ума от него на столько, что не могу позволить ему разочароваться во мне и уйти. Не позволю.

Мы сменили позицию, и сейчас раскрасневшийся и тяжело дышавший шатен лежал на заднем сиденье, а я нависал сверху. Пристроился к раздвинутым ягодицам, я невыносимо медленно проник внутрь раскаленного давления. Сасори хрипло простонал, хоть одежда и мешала, я принципиально не стал её снимать, потому что меня это дико возбуждало. Медленно, но уверенно, я двигался в том темпе, который нравился ему, но сводил меня с ума.

— …я люблю тебя… — Прохрипел сквозь стон Сасори, заставляя меня в этот же момент кончить.

— Я вас… — Мой голос дрожал, а тело билось в оргазме, приятными волнами. — Хм… тоже люблю… — Черт, он снова кончил позже меня, я улыбнулся и поцеловал его, пачкая свою одежду.

========== Глава 62. Провал ==========

— Разденься пока. — Сасори привел меня в один из кабинетов цокольного этажа, который обычно был закрыт.

— А вы, м? — Я оглядел маленькую подготовленную операционную, в которой всем действующим лицам будет явно мало места.

— Я скоро приду. — Сасори как-то неуклюже обнял меня, и, чмокнув в макушку, удалился за дверь.

Сказать, что мне стало страшно, ничего не сказать. Я стал паниковать и теперь уже, даже для меня одного места было мало. Руки слегка тряслись, но я всё же смог стянуть с себя одежду и отчего-то именно сегодня, я решил её аккуратно сложить на стуле. Я не хочу умирать, эта мысль всколыхнула моё сознание, и я тихо рассмеялся, пытаясь понять, с чего я вообще подумал об этом. Дверь открылась и будь у меня хвост, то он бы радостно завилял при виде моего напарника.

— Сними всё полностью, и надень вот это. — Я несколько раз моргнул и, поджав губы, стянул с себя бельё. На голое тело легла тонкая материя, доходящая мне до колен, точно балахон, только на завязках… на спине.

— Всё в порядке, м? — Я поймал руку Сасори, и заглянул в его глаза.

— Всё будет в порядке. — Он всячески старался скрыть от меня свою панику, и это мне понравилось ещё меньше. — Просто слушай, что тебе говорят. — Он едва ли не с жалостью смотрел на меня. Страшно. — И по возможности старайся это выполнять.

— Сасори-дано…

— Забирайся, нас и так уже ждут. — Он отвернулся от меня к маленькому столику на колесиках, на котором с маниакальной точностью были разложены разные страшные медицинские штуки.

Сердце взбесилось, и истеричный писк аппарата оповестил об этом всю комнату. Подключив ко мне разные датчики, и слишком туго связав меня, Сасори стал казаться мне моим личным палачом.

— Сасори-дано…

— Помолчи, мой глупый мальчишка. — Он резко появился у меня в обзоре, потому что голова тоже была зафиксирована, и коснулся своим лбом моего. — Всё будет хорошо, успокойся и дай мне сосредоточиться. — Легкий поцелуй в губы и теперь перед глазами появилась длинная игла. — Будет больно, но придется потерпеть.

Игла впилась мне в щеку, и тело дернулось, но не шелохнулось, такая экзекуция произошла ещё несколько раз, но я лишь тихо поскуливал. На самом деле, я надеялся, что наркоз будет всё же общий, но видимо они сошлись на местном. Последние два укола я практически не почувствовал, но из глаз текли слезы и напарник их аккуратно вытирал. Половина лица онемела, и я чувствовал, будто мои губы отвисали, поэтому изо рта рефлекторно потекли слюни.

— Я вернусь, когда операция закончиться. — Я закрыл глаза в надежде провалиться в сон, но чуда не случилось.

— Как себя чувствуешь? — Какудзо сменил моего напарника, но к этому моменту мой пульс и давление успели стабилизироваться.

— Мнамнама — Я попытался ответить, но речевой аппарат был в отключке, в отличие от моего мозга.

— Значит, всё-таки наркоз действует. — Какудзо появился у меня перед лицом, светя фонариком сначала в один глаз, а затем в другой. Когда он появился во второй раз, у него в ушах были наушники, и это меня очень сильно напрягло, заставляя пульс участиться. — Расслабься, и можешь себя не сдерживать, иначе заработаешь тромб в мозгу. — Боги, у меня внутри всё застыло, когда он заклеил мне пластырем здоровый глаз. Аппарат был снят без болевых ощущений или анестезия действительно была хорошей. — Приступим.

Сначала я не понял, что произошло, но когда боль, агонией затмила всё вокруг, я заорал, срывая голос. Точней я ревел зверем, потому что речевой аппарат был всё так же не активен. Самое страшное было, когда я видел, как три пальца коснулись моего глаза, а затем картинка чуть двинулась вперед и звук обрываемой нити и тьма. Боль! БОЛЬ! Твою мать, мне БОЛЬНО! На несколько секунд я перестал соображать, и тело стало биться в оковах, пытаясь высвободиться. Я лишился глаза, полностью, окончательно и бесповоротно. Пожалуйста, пусть это будет сном! Сасори, живо вернись! Безысходность и отчаянье заставляли меня продолжать выть волком.

— Спасибо за работу. — Холодный тон рыжего и входная дверь снова хлопнула, сменяя моего мучителя. — Попытайся дышать носом. — На лицо мне была одета кислородная маска, но из-за того что я ничего не видел я вздрогнул от прикосновения пластика к моему лицу. — Пока твои жизненные показатели не придут в пределы нормы, я не могу продолжить операцию, поэтому постарайся.