На следующий день, когда ретрит закончился, уехали и мы, получив обратно паспорта и ценные вещи, а также бесценный опыт. Регулярные медитации и молчание в течение десяти дней в условиях монастырского быта оказались очень полезными для обоих. А если бы мне при раздаче свойств характера отсыпали поболее человеколюбия, то можно было бы и друзей завести, но не сложилось. С другими участниками, покидающими ретрит, нам всё равно оказалось не по пути: большинство ехало в аэропорт либо прямиком на острова, и мы были немногими среди тех, кто отправился в Сураттани. На ферме Аой за время нашего отсутствия успели отрасти практически все выполотые сорняки. Следующие две недели мы безуспешно боролись с растительностью, но противник оказался сильнее, и к моменту отъезда удалось лишь расчистить небольшое пространство в саду, а участок вокруг дома зарос, будто его никогда и не пропалывали.

Пляж в Кханоме.

Распрощавшись с Аой, мы уехали в местечко Кханом в ста километрах к югу от Сураттани, где катались на велосипедах, ели фрукты и гуляли по пляжу, а потом настала пора двигаться дальше. 

Напитанный студёным кондиционированным воздухом борт унёс нас на остров Лангкави, что в Малайзии. Ехать было страшновато: по письмам, которыми мы обменивались с пожилым малайзийцем по имени Заинол, создалось впечатление, что он мягко говоря прижимист. А нам предстояло две недели заниматься волонтёрством на его виллах, сдаваемых в аренду богатым туристам. Но альтернатив не было, так как из доброго десятка сообщений, направленных разным людям, лишь одно вернулось обратно с ответом, и это был никто иной как Заинол. Да и восторженные отзывы предыдущих добровольцев, усеивающие его страницу в интернете, изрядно притупили нашу бдительность.

Сначала предполагалось, что по приезде мы возьмём такси. Это было удивительно, так как обычно принимающая сторона встречает волонтёров на автобусной станции или в аэропорту, чтобы, во-первых, проявить гостеприимство, а во-вторых, не вводить бедолаг в лишние расходы. Но через пару дней пришло новое письмо, в котором Заинол попросил подождать его перед кафе «Старбакс» в зале прилёта — и он нас обязательно заберёт, прибыв рейсом из Куала Лумпура на полтора часа позже нашего. В итоге встреча состоялась даже раньше намеченного времени. Заинол, которого я почему-то представляла губастым чернокожим лет сорока, оказался невысоким малайцем крайне преклонного возраста и щеголял в мусульманских одеждах, как и большинство жителей Лангкави. Он и его жена Азиза забрали нас на стареньком мерседесе и отвезли в своё, не побоюсь этого слова, родовое поместье. Пока ехали, Заинол ввёл новоприбывших в курс дела: жить будем на чердаке, на завтрак дают хлеб с маргарином и джемом, на обед — денежное пособие, а ужин остаётся на нашей совести и никак не спонсируется. Работать же предстоит пять часов в день с получасовым перерывом на кофе. Было странно, что добровольных работников оставляют без ужина, но к тому моменту, наволонтёрствовавшись в разных местах с разными людьми, мы уже были готовы питаться за свой счёт и даже платить принимающей стороне, была бы интересная работа да общение. Кто бы мог подумать, что с этим будут проблемы?

Вид на архипелаг Лангкави.

На холме среди джунглей, вдали от туристических толп, богатый архитектор Заинол по собственному дизайн-проекту выстроил с десяток вилл с видом на море для сдачи в аренду, и было это двадцать лет назад. Сейчас часть этих вилл принадлежит другим владельцам, которые распоряжаются жильём по своему усмотрению, пять сдаются отдыхающим, и две занимает Заинол и его семейство. Нас же поселили в исполинского размера мансарде в отдельно стоящем здании, к которому примыкали столь же огромная кухня и ещё более просторная веранда. Место изначально задумывалось как ресторан, но в какой-то момент, а вернее, когда строительство уже завершалось, Заинол подумал: «Постойте, господа! Ведь что же это выходит? Если открою ресторан, сюда с улицы народ начнёт шастать. Как же приватность гостей на виллах?» — и заведению не суждено было увидеть свет. Стройку моментально свернули, а уже готовые комнаты стали использовать для нужд волонтёров и наёмных рабочих. К моменту нашего приезда была занята лишь одна — парой индонезийских наймитов, которые, очевидно, работали в полную силу и даже получали зарплату в отличие от волонтёров, трудящихся до часу дня и получающих хлеб с маслом на завтрак, полтора доллара каждый — на обед, и шиш на ужин. В выходные же дни, которых полагалось два в неделю, волонтёры не получали вообще никакого довольствия и были целиком предоставлены сами себе.

Кроме нас, на восторженные отзывы с Заиноловой страницы польстилась венгерская волонтёрша Панни Барош, которая провела на виллах больше месяца. За её трудолюбие Заинол, которого Панни почему-то звала Заниолем, поселил её в более приличных апартаментах с кондиционером и даже своим балконом, куда периодически наведывались очковые лангуры — трогательные обезьяны, питающиеся листвой и фруктами. Панни было тридцать девять лет, она преподавала йогу и имела крайне небольшой и не то чтобы очень удачный опыт волонтёрства. Что в Непале, что в Таиланде до этого, она работала в хостелах, где пыталась давать уроки, но владельцев и их гостей больше интересовало курение марихуаны, нежели йога. Заинол, или Заниоль в Панниной интерпретации, йогой не интересовался вовсе, а хотел он, чтобы почтенная преподавательница занималась уборкой на виллах. И мне полагалось стать её верной напарницей в этом нелёгком деле.

Паша же перешёл под начало Заинолова зятя по имени Патрик. Тот, до того как женился на дочери старого мусульманина, был католиком, но в соответствии с законами Малайзии был вынужден сменить религию. Так он бросил употреблять алкоголь, потому что мусульманам не положено, но зато приобрёл привычку курить траву, которой, судя по налитым кровью глазам, предавался постоянно. Только не подумайте, что мусульманам положено курить марихуану — напротив, за употребление и распространение наркотиков полагаются строжайшие наказания вплоть до смертной казни. Видно, для Патрика людской закон был не так страшен, как божественный. Пашиному появлению он искренне обрадовался, так как весь предыдущий месяц ввиду отсутствия волонтёров был вынужден сам чистить бассейн каждое утро. А теперь мог сколько угодно болтать с индонезийскими наймитами и висеть в гамаке на пляже.

В первый рабочий день Панни ввела меня в курс дела. Как оказалось, в наши обязанности входили уборка вилл после выселения и перед заселением гостей, а также стирка и сушка постельного белья, полотенец, покрывал и ковриков. На ближайшее время пылесос, швабра и тряпка стали моими основными рабочими инструментами. Панни, за почти два месяца осилившая все премудрости работы горничной, научила меня застилать кровати особым образом: как нижняя простыня, на которой полагается спать, так и верхняя, предназначенная для укрывания, заправлялись накрепко под матрас, а сверху водружалось огромное покрывало. Гостям, чтобы пролезть между этими двумя простынями, наверняка приходилось изрядно побороться. И если им удавалось разорить постель, на следующий день, пока туристы наслаждались поездками на лодке или пляжным отдыхом, мы приходили и делали всё, как было. До сих пор для меня остаётся загадкой, почему этот плотный бутерброд из постельного белья является стандартом отельной индустрии.

Перемещаясь между виллами, мы волокли за собой то пылесос, то ведро, то ворох постельного белья, и к окончанию смены совершенно выбивались из сил. Не помогали ни вентиляторы, ни кондиционеры, нещадно сушившие воздух. Паша тоже трудился, не покладая рук, и после чистки бассейна подметал дорожки под палящим солнцем. Первое время я чувствовала себя откровенно неуютно, открывая входную дверь очередной виллы своим ключом, чтобы в отсутствие гостей вынести их мусорные ведра, заправить постели и перемыть посуду в раковине. Внезапно свалившиеся обязанности уборщицы были неприятной неожиданностью. Занимаясь работой и карьерой на протяжении последних семи лет, что живём вместе, мы с Пашей всегда охотно делегировали домашние дела наёмному персоналу. Нашу квартиру регулярно убирала почтенная дама, обладательница прекрасной белоснежной шубы, которая этим делом зарабатывала очень и очень неплохие деньги. И нам и в голову не пришло бы, что где-то в далёкой Малайзии богатый архитектор по имени Заинол жалеет средств на профессиональную уборку, приглашая бездельников из разных стран.