Три часа люди постояно что то находили и вновь и вновь, привязывая к верёвкам, заставляли находящихся наверху, на поверхности, товарищей, вытаскивать очередную добычу: было найдено семнадцать кожаных мешков с серебряной монетой, всего около ста двадцати тысяч пиастров, по словам Сильвера, который говорил что в таких мешках они обычно по шесть-восемь тысяч песо и держали всегда.

Потом пещера стала расширяться к низу и после небольших брёвен и сухих листьев пальм, появились сундуки с золотыми монетами.

Доставать сундуки было очень тяжело и долго, и Джим искренне поражался тому, как Бен» Дикарь» всё это проделывал сам.

Восемь тяжеленных коротких квадратных сундуков, с пузатыми боками — по мнению Сильвера в каждом было не менее двенадцати тысяч дублонов.

Шесть больших, низких, продолговатых, с ручками для четырёх человек носильщиков — там пират насчитал, по его памяти, не менее двадцати тысяч золотых монет в каждом и наконец, вытянули общими усилиями, даже сквайр и доктор скинули свои камзолы и стали помогать тащить — два огромных сундучища, что постоянно застревали в проходе и Хокинс в очередной раз удивлялся умению и ловкости Бена, и тому, что ему удалось вообще их запихнуть в эту узкую подземную «пещеру».

— Или он вначале их опустошил, а уж потом, сами сундуки уложил и в них по новой клал монеты? — догадался подросток.

Верить в то что «Дикарь», в одиночку таскал такие тяжести запертыми на огромное расстояние, Джим отказывался верить.

В общей сложности, по примерным выкладкам бывшего квартирмейстера «Моржа», в сундуках было не менее трёхсот тысяч золотых монет!

После первой радости и продолжавшихся обысков тайника егерями, что вскоре стали говорить об обнаруженных слитках серебра и каких то шкатулках с камешками внутри, доктор Ливси, Сильвер и сквайр Трелони окружили Джима.

— Много! — провозгласил тихим голосом сквайр, — но явно не всё! Там ведь на миллион было, не менее, не так ли Сильвер?

— Совершенно верно, сэр! — подтвердил слова Трелони одноногий пират. — Я не вижу слитков золота, а их было не менее семи десятков и каждый от пяти фунтов, до двадцати пяти, формой от огромного блина, до рогульки туземцев! Нет особых шкатулок, куда мы ложили всякие редкие драгоценности: перстни с особо крупными камнями, сложные изделия ювелиров — Флинт неплохо в этом разбирался. Да и монет…

— Что с ними?

— Серебра раза в три должно было быть поболее, чем мы нашли — очень много! Золота, примерно ещё столько же — никак не меньше!

Все уставились на выдохшегося от работы подростка. Джим лишь устало покачал головой и развёл руки: «Тайников несколько, это правда. Вначале моё возвращение и гарантии неприкосновенности, прощение и конечно же — доля в найденном, хорошая доля! Потом возвращение на остров и нахождение всего оставшегося…»

— Зачем потом?! — разозлился сквайр, начав размахивать руками как птица крыльями. — Чего гонять судно вновь?! Сейчас всё найдём, а не то я тебя…

Его тут же остановил доктор Ливси и начал что то по привычке шептать на ухо своему старшему товарищу. Сквайр тут же смягчился и извинившись перед Джимом согласился: что раз дал слово — надо его исполнять.

Когда сундуки начали переносить ближе к берегу, что бы погрузить на «Эспаньолу», Хокинс слышал как троица: Сильвер, Трелони и Ливси — сговаривались о продолжении поиска схронов с монетами.

Сквайр и пара егерей берут моряков шхуны и отвозят найденные сокровища на корабль, а Ливси и Сильвер, с егерями что остались — рыщут возле Белого камня и находят подобные места, разгребают камни и песок, и Сильвер пытается обнаружить какие опознавательные знаки что оставил Флинт.

Джима услали на шхуну на шлюпке, что бы он не мешал поискам оставшихся частей клада и подросток, лишь озорно рассмеявшись, принялся помогать морякам относить сундуки по помещениям и распределять их по ценности между помещениями.

— Нашли? — странным голосом поинтересовался капитан Смоллетт, когда Джим и моряки ставили сундуки в каюту, что должен был занимать сам сквайр. — И сколько примерно сейчас будет денег на борту «Эспаньолы»?

— Триста тыщ золотых монет, около ста двадцати тысяч — серебряных пиастров… Там ещё слитки серебра и драгоценности в шкатулках, но их ценность мне неведома. — спокойно, точно каждый день возится с такими суммами, отвечал капитану корабля Хокинс и отчётливо услышал как Смоллетт громко сглотнул.

— Боже мой… — бормотал капитан уходя прочь, — мы словно плавучая кубышка! Как бы нас самих пираты не стали искать.

К вечеру, когда вернулись уставшие Сильвер и Ливси — без добычи зато с рассказом о некоем странном дикаре, которого Сильвер опознал как Бена Гана, высаженного им на этом острове за то что тот стал смущать экипаж поисками сокровищ без карты и они потратили на это гиблое дело много времени, вместо того что бы настичь Джима в Англии — подросток уже смог подслушать несколько разговоров и понять что заваривается новый заговор: моряки и капитан Смоллетт были не против перебить сухопутных нанимателей и имея такие деньжищи на борту, срочно сбежать куда ближе к Индии, что бы прикупить там остров и собрав новую команду, и получив большое судно, вновь попытать счастье как пираты и работорговцы. Они совершенно не желали получать небольшую долю за поход, а хотели захватить всё.

К Джиму уже подходил Смоллетт и издалека намекая, говорил что сквайр всё равно повесит подростка и одноногого пирата за их преступления, в то же время как он, Смоллетт — готов принять их к себе в команду с равной со всеми долей в добыче…

У Александра Смоллетта сейчас в подчинении было всего два матроса, из его прежних людей, сам он был сильно ранен — и это против пяти егерей, оставшихся у Трелони после последних событий и доктора Ливси.

Морякам явно были нужны союзники и ими могли стать матёрый одноногий пират из команды Флинта и юнга, что не терялся в сложных жизненных обстоятельствах.

Всю ночь были хождения и предложения, как со стороны матросов егерям, так и от егерей — морякам шхуны.

Под утро, в комнатушку, где храпели привязанные к прибитым столам, Джим и Сильвер, вошёл доктор Ливси вместе в парой егерей и сообщил новость: «Вы правильно сделали что не стали рыпаться! А то мы подумали что всё же сбежите к Смоллетту… В общем так: капитан арестован, как и его матросы! Приказ сквайра!»

— Чудеса! — засмеялся Сильвер. — И как нам теперь возвращаться в Англию? Я так понимаю, что кроме него — никто ведь вести судно не сможет?

— Вы нам подсказали вариант с захватом «Чёрной Каракатицы», — махнул руками, сам заливаясь смехом, доктор Ливси, — капитан Смоллетт будет нас вести, но каждый вечер отправляться под арест и ходить по судну он будет под присмотром одного егеря сквайра.

— Мда… — бормотал Сильвер почёсываясь. — Сюда мы так странно на «Каракатице» плыли и отсюда, тем же методом, назад, в Англию… Это плохой вариант, док. Но видимо иного просто нет?

— Совершенно верно, любезнейший — иного варианта нет! — согласился Ливси перерезая пута обоих пленников. — Сквайр пообещал обоим оставшимся матросам с «Эспаньолы» по паре тысяч фунтов на брата и прощение, Смоллетту гарантирована «пятёрочка», что тоже неплохо в нынешней ситуации. Все егеря также получат по пять тысяч фунтов. Вы, Сильвер — тысячу, как провинившийся и пират, но сквайру нужна будет ваша помощь при возвращении на остров. Юному Джиму мы выдадим десять тысяч — если он не забудет нас провести снова к этому острову и тайникам, что он в себе ещё хранит…

Утро, несмотря на яркое солнце что уже начало палить нещадно, показалось подростку мрачным: на верхней палубе собрались все люди оставшиеся в живых, с начала похода за сокровищами и сейчас, когда доктор Ливси подводил Сильвера и Джима к ним, Хокинс наконец понял что происходит.

Капитана Александра Смоллетта привязали к грот-мачте и сквайр Трелони зачитывал обвинения, которые приготовили видимо ранее, он сам или Ливси, по его просьбе.