С каждым новым днём отец становился всё агрессивнее и многословнее. Он постоянно намекал что уже завтра и отправится сообщать что в «Адмирале Бенбоу» беглый и то что это его собственный сын — не остановит его.

Мать как то договаривалась с ним и старший Хокинс уходил вечером в свою комнату довольно хохоча, но Джим понимал что это не вариант и что то предпринять следовало в ближайшее время: или сбежать самому, или как заткнуть рот отцу…

А в то что тот может сообщить страже и довести дело до суда и преследования Джима, бывший юнга «Саффолка» даже и не сомневался, отлично помня что случилось с «командой адмирала» и как именно его папенька — вначале всеми силами старался организовать данную шайку, а потом запросто сдал её властям, взамен на свободу и собственное непреследование за грехи этой банды береговых пиратов.

На сороковой день после возвращения младшего Хокинса домой, произошло «странное происшествие», как его в соседних городках окрестили местные жители: оба Хокинса, отец с сыном, отправились вдвоём побродить по берегу, а вернулся назад лишь Джим — сообщив что его отец подскользнулся и свалившись со скалы в воду, свернул себе шею и утоп, прежде чем он, несчастный слабый подросток — успел его вытащить из воды.

Многие видели шагающих к морю Хокинсов. При чём отец постоянно что то талдычил и хохоча, грозил пальцем Джиму, а тот лишь грустно кивал головой, ничего не отвечая родителю.

Потом они удалились достаточно далеко от любых людей, что как и они группками прогуливались вдоль побережья в поисках хоть какой поживы, принесённой волнами на берег и когда внезапно вернулся один Джим, который и сообщил сбивчиво что случилась беда и следует немедля вызвать доктора и священника, что бы они чем помогли и зафиксировали в документах произошедшее — все немного растерялись.

Прибывший местный доктор, Ливси: высокий и гибкий, постоянно что то с двусмысленной улыбкой на лице рассказывающий вкрадчивым голосом — быстро осмотрел тело старшего Хокинса и констатировал проломленный череп у того.

В ране оставались кусочки камня, смешавшиеся с осколками черепа и мозговым веществом, но указать на кого-либо как на убийцу доктор не решился и лишь констатировал: что смерть произошла прежде всего от удара, то ли головой о камни, при падении — то ли камнем о голову, и при этом старший Хокинс практически не набрал воды в желудок, а значит не тонул, а лишь сильно расшибся и именно ушибы послужили причиной его скоропостижной кончины.

Свидетелей происшествия, кроме самого Джима, никаких не было и решив что расследование особо никому и не нужно, так как миссис Хокинс, стареющая заплаканная вдова покойного и владелица «Адмирала Бенбоу» — наотрез отказывалась письменно его требовать, а посему доктор Ливси написал справку для полисменов: что смерть наступила от ушиба головы, предположительно случившегося по причине неосторожного хождения покойным по прибрежным скалам, ставшими скользкими от недавних дождей.

Далее доктор ещё с час посидел в таверне «Адмирал Бенбоу», выпил несколько кружек тёмного пива с жареной ветчиной и порцию виски, и спросив у Джима куда он пропадал и не подался ли в школяры, на учение в столичный Лондон — уехав и покинув за лучшей долей местную глушь, ближе к полночи простился со всеми и поехал в особняк местного сквайра, Трелони, при котором числился за откровенного прихлебателя, получая от благодетеля небольшие подарки: за что сообщал сквайру интересные сведения обо всех болящих округи, их семьях или просто развлекал его забавными происшествиями, случившимися лично с ним в его практике врачевателя.

Мать Джима, в разговорах с сыном называла доктора Ливси не иначе как «шут сквайра Трелони» и сколько помнил подросток, ныне покойный отец всегда с нею соглашался в этом вопросе.

Сам младший Хокинс, тайно, что бы не огорчать матушку — выпив почти полный стакан бренди привычно отправился спать. День выдался тяжёлым и ему хотелось как следует отдохнуть.

Подростку удалось удачно решить одну из так внезапно возникших проблем, с отцом, и теперь Джим собирался, после нескольких дней отдыха, приступить к двум прочим, не менее важным проектам: организации, из числа местных мальчишек, новой банды береговых пиратов, благо опыт участия в «адмиральской команде» и рейдах против морских разбойников в колониях многому его научил и потихоньку начать пытаться расшифровывать карту капитана Флинта, с сокрытой на тропическом острове долей от последней добычи команды «Моржа», столь удачно отправленного в утиль стараниями подростка.

Отца Джим ударил внезапно, когда они достаточно далеко отошли от ближайшей группы людей, что как и они бесцельно бродили по берегу и уже не боялся что их ссору увидит кто чужой: просто громко скомандовал стоящему к нему спиной мужчине, обернуться и когда старший Хокинс, словно что почувствовав, с белым как полотно лицом медленно обернулся на голос своего чада — подросток нанёс жесточайший удар в голову отца осколком скалы, найденным ранее на берегу. Камень идеально лежал в руке убийцы и имел узкое «полотно» — как у топора викингов.

Потом, упавшего на колени и тихо воющего пожилого человека, подросток ещё около минуты забивал до смерти этим камнем и лишь удостоверившись что тот мёртв — аккуратно скинул тело точно головой вниз, на камни под скальным уступом, на котором они ранее вместе находились.

Пришлось вернуться на площадку и прибрать окровавленную землю и траву, из за чего место стало выглядеть несколько странным.

Но как выяснилось позже всё это был напрасный труд: прибежавшие на призывы Джима ближайшие оказавшиеся на берегу люди — стали охать и горевать вместе с убивавшимся на их глазах «несчастным дитятей» и затоптали всё что только могли.

Потом парень, лет восемнадцати, сбегал в ближайшее поселение за однолошадной повозкой и погрузив на повозку тело старшего Хокинса — его отвезли в «Адмирал Бенбоу».

Все добровольные помощники полностью поверили в версию Джима о том, что отец подскользнулся на мокром камне и свалился вниз головой, после чего утоп в воде и лишь доктор Ливси при осмотре констатировал, что воды во рту убитого или желудке, как бывает при утоплении, практически не обнаружено.

Однако по причине того что подозревать сына в убийстве отца вроде бы не было никаких причин и отказе матери Джима требовать полного расследования, решено было принять за верную ту версию, что рассказал всем «свидетель», сын погибшего.

Подросток сейчас искренне радовался, что за всё время что он вернулся на родину — никто не потребовал у него документов, оставшихся на «Саффолке» и переданных его отцом матросам вербовщикам, иначе он вряд ли бы смог внятно объяснить почему является, согласно имеющимся бумагам — голландцем из Гааги.

В течении следующей недели Джим с матушкой принимали дела покойного, в том числе и его долг, в размере девятисот фунтов, перед неким мистером Питкином из лондонского Сити — утверждающим всем к месту и без оного: что он известный герой, многожды бывший в опасностях и пересекавший линии вражеских войск, что бы оказаться в глубоком тылу и там помогать, с помощью лома и лопаты, сооружать дороги и чинить мосты, для успешного наступления английских войск.

Далее Джим, уже самостоятельно, провёл первые закупки джина, виски, рома в Лондоне и вернулся на повозке с данным грузом в таверну «Адмирал Бенбоу», помочь содержать заведение матери.

Маленький мальчик, «служка за всё», был явно на своём месте и Джим попросил матушку не увольнять его, прекрасно понимая что он сам постарается как можно скорее разобраться с захваченной им картою острова с сокровищами и отплыть в тамошние воды, для нахождения схронов и тайников пиратов.

Решив немного подзаработать денег для будущей экспедиции на известом ему ранее ремесле берегового пиратства, младший Хокинс собрал примерно десяток сорвиголов мальчишек, в возрасте от девяти до тринадцати лет и рассказав им сказочные истории о невиданных прибылях, что получали ранее бойцы «адмиральской команды», попытался было развернуться на новом поприще.