Незаметно оглянулся, Лия, словно "побитая собачонка" неохотно плелась следом, опустив голову.
Лагос облюбовал место для стоянки в широкой расщелине за кустарником. Там аккуратно сложили тюки.
Дазай, Алдай и Джигай ушли в разведку. Остальные, отдыхали, улегшись на земле и, положив рядом мечи. Бессонная ночь давала о себе знать. Я тоже сел, прислонившись спиной к каменной стене.
Солнце, достигшее зенита, нестерпимо палило, накаляя камни. На море полный штиль. Ни тучки, ни ветерка. Сидим словно в печке. Жарко...
Облизываю пересохшие губы. Если Диун не привезет воды, придется туго, гиперборейским "лимонадом" жажду не утолишь.
Прикрыл глаза.
"...Река сама несет легкую прогулочную лодку. Я лишь иногда подправляю ее ход, чуть касаясь веслами воды. Напротив сидит Алина. В легком голубом под цвет глаз купальнике с задумчивой улыбкой на устах, она, наклонившись, опустила ладонь в теплую прозрачную воду.
Ткань купальника не скрывает девичьи прелести: небольшую упругую грудь, тонкую талию и изящную линию бедер.
Алина чувствует мой взгляд, но делает вид, что не замечает его. Похоже, тайн между нами не осталось, и так стремительно начавшийся роман, понемногу сходит на нет. В последнее время мы встречаемся все реже, а при встречах больше молчим. Пока еще не тяготимся друг другом, но былая страсть умерла.
С детства знакомая река неожиданно меняет очертания. Пологий берег с первозданно чистым песком, дальше густой лес. Ни людей, ни машин. Не видать и привычных многочисленных черных язв от костров, нет разбросанных пластиковых пакетов, бутылок и прочей дряни. Все исчезло, словно никогда ничего и не было. Над головой парит большой серый орел. Круг за кругом он опускается все ниже. Уже слышно хлопанье его мощных крыльев! В лодку кружась, словно осенний лист, падает остроконечное пестрое перо.
Неужели Алинка ничего этого не видит? Хочу ее окликнуть, но не слышу своего голоса, он предательски слаб. Такое впечатление, что я попал в липкую паутину. Изо всех сил пытаюсь вырваться, задыхаюсь, но все тщетно. Перед глазами плывут цветные круги. Вместо девушки напротив сидит колдун племени гафов, Марлох и злобно ухмыляется. Гад душит меня удавкой, сплетенной из крысиных хвостов, брызжет зловонной ядовитой слюной, шипит: "Глупец, ты дал клятву крови, теперь ты навеки мой раб". Из-за его спины выглядывает, дожидаясь своей очереди мертвый, полуразложившийся Бао. Глазницы его пусты, кожа на лице висит клочьями, местами видны кости черепа...
Опять хлопанье крыльев. На плечи обрушилась неимоверная тяжесть, когти иглами вонзились в тело. Гортанный птичий крик... Изогнутый, окровавленный клюв целит прямо в глаз. О Боже!"
Стараюсь прикрыть голову руками, и со стоном просыпаюсь. Жадно хватаю ртом воздух. Надо мной склонились, испуганные Лия и Лагос. Они смотрят на меня, как на прокаженного.
"Проклятый Марлох! Достал и здесь!" -- Скрежеща зубами от бессильной ярости, вытираю с лица капельки пота и, ощущаю, как где-то далеко внутри крутой волной поднимается холод.
И без того не очень хорошее настроение испортилось окончательно. Моя вторая сущность, битрофика, уже проголодалась, и требовала свежей "человечинки".
-- Я пройдусь к морю! -- Буркнул Лагосу и зашагал в бухту.
Время есть. Почему бы не искупаться? Когда еще придется неизвестно?
Бескрайняя водная гладь, мирно парящие чайки, солоноватый, с привкусом водорослей воздух, умиротворяют, примиряя с жизненными злоключениями. Сбросив одежду, захожу в прохладную освежающую воду.
Ноги скользят по гальке, устилающей дно, попадаются камни и покрупнее. На них сидят маленькие крабы, хорошо видные сквозь прозрачную воду. Идти неудобно. Мель тянется далеко к большим валунам. Зайдя в море чуть выше колен, присел, а затем осторожно нырнул. Почти касаясь животом дна, немного проплыл. Хорошо! Вдоволь наплескавшись, вышел на берег. Совсем другое дело! Вот тебе и "магия воды". Омыла, утешила, остудила.
Одевшись, уже в гораздо лучшем настроении, свежий и бодрый поднялся на скалистый берег. Достал из кармана навигатор "от Мираи", включил. До оазиса Феникса километров сорок. Засветло не дойти, так что придется где-то искать ночлег.
-- Господин, господин. -- Неуверенным голосом, тихонько позвал подошедший сзади Лагос.
-- Говори, чего тебе?
-- Вернулись разведчики. На подходе и Диун.
-- Лошадей купил?
-- И лошади, и провиант, и с проводником договорились -- все как велели. Даже бурдюки с вином и водой.
-- За собой никого не привели?
-- Гаспей проверял, вроде нет...
-- Пусть проверит еще раз! Вино и воду из бурдюков не пить! Проводника сразу ко мне!
Что-то все подозрительно гладко, быстро и хорошо...
Вскоре передо мной предстал безволосый, беззубый худой старик в набедренной повязке, тюрбане и сандалиях. На его дряблой морщинистой, загоревшей до черноты коже, целая галерея непонятных изображений. На левой руке не хватает двух пальцев, на одном глазу бельмо. Второй глаз смотрит подобострастно преданно и униженно. Мол, мы прах под твоими ногами, Светлейший. Можешь нас не бояться и целиком доверять.
-- Как тебя зовут?
-- Дамир, мой господин.
-- Дорогу в Феникс знаешь?
-- Да господин, проведу кратчайшим и безопасным путем. Я долго жил в оазисе, и часто водил караваны. Правда в последнее время туда мало кто ходит.
"Лжет подлый раб", -- неожиданно подал голос Изир.
"Слышь! Не верь этому козлу! Чуйкой чую -- фуфло гонит! -- поддержал Толян. -- Бля буду -- гнида еще та!"
Редкое единодушие. Мне Дамир тоже не понравился, а теперь сомнения переросли в уверенность.
-- Ну-ка, любезный, давай пройдемся немножко. Заодно и расскажешь по дороге подробно себе. Остальным за мной не ходить! -- остановил я, ступившего было следом Диуна.
-- Так как же тебя зовут? -- Переспросил еще раз, когда мы отошли на некоторое расстояние от лагеря.
-- Дамир, мой господин, -- повторил он и постарался "честно" посмотреть мне в глаза.
"Напрасно он это сделал..."
Я перехватил его взгляд и, словно по дорожке, устремился внутрь к жизненному источнику. Старик захрипел, попытался вырваться из "объятий удава", то есть моего вмешательства в его мозг, но тщетно. Конечно же, все сказанное сплошная ложь. Никакой он не Дамир, да и вовсе не проводник. А если и "проводник", то на тот свет. Из него я "выудил", что вода и вино во всех бурдюках, кроме двух, отравлена. А на пути, за лигу от нас, затаилась банда головорезов.
Пить его черную жизненную силу не хотелось, все отдавало гнилью и дерьмом, но голод, как говорят, не тетка. Безвольной кукле я внушил, что все удалось как нельзя лучше, осталось лишь дорезать отравленных и, забрать добычу. Для пущей убедительности вложил в сухую трехпалую ладонь два золотых диара и отправил к дружкам.
-- Вино и воду не пили? -- Подойдя, спросил своих молодцев.
-- Вы же запретили, господин! Мы не посмели ослушаться вашего приказа.
-- Добро! Вы поступили правильно, пить можно лишь из этих. -- Я указал на бурдюки. -- Все остальное отравлено. Дамир скоро приведет сюда свою банду. Он думает, что мы уже едва живы.
Диун, Мистор, Гаспей, наденьте доспехи. Да, да, вот эти. Ляжете на землю возле лошадей, будете держаться за животы и громко стонать. Остальные спрячутся за кустами. Атака по моей команде, и учтите, упускать никого нельзя, иначе они приведут погоню. Пленных девать некуда. Тащить за собой их нельзя. Все понятно?
Ждать "гостей" долго не пришлось. Уверенные в абсолютной безопасности, они шли не таясь. Ватага полуголых, вооруженных палками и ножами дикарей.
Увидев тюки с товарами, лошадей, стонущих на земле людей, они радостно завопили. Однако их крик быстро перешел в жалобный вой, когда по моей команде началась резня.
Хотя сам я в этой бойне участия не принимал, но впечатление осталось весьма тягостное. Одно дело видеть всю эту хрень в кино, и совсем иное -- вживую... Крики раненых, хрипы и животный вой умирающих, кровь, смешанная с мочой, вывалившиеся из живота и еще сокращающиеся кишки, бездыханные тела. И рядом торжествующие победители с горящими злым беспощадным огнем глазами, окровавленными руками и одеждой.
