Неподалеку расположился, на милю воняющий мочой бомж, грязный, с трясущимися руками, одутловатое синее лицо все в шрамах. Из-под серой от грязи дырявой спортивной шапочки с надписью "Adidas" клоками торчат неопределенного цвета засаленные волосы. Он тоже жадно затягивается, подобранным тут же возле урны чужим окурком. Вот бы его в прямой эфир. За бутылку, наверняка, придет. А ему порассказать, думаю, есть что. Вот это был бы фурор. "Не хватало мне еще одного выговора! Так, стоп, могут и вовсе выпереть с работы, а в наше время с этим туго. Месяц-другой и завоешь голодным оборотнем, а потом и взаправду станешь завидовать вампирам. Хотя чем черт не шутит: можно было бы и рискнуть. Хорошо, что хоть свой угол есть, да и старики подкармливают. Помогли устроиться на телевидение. Гордятся сыном: два "верхних" образования. Скоро родителям нужно будет помогать, а не у них ходить копейку время от времени клянчить. Нет, пожалуй, бомжа на прямой эфир не потащу".
Две невысокие старушки, похожие словно близнецы, в одинаковых беленьких вязаных шапочках, длинных серых видавших виды плащах и ботинках с меховой опушкой, идут через сквер, переваливаясь с боку на бок, словно утки по льду, поддерживая, друг дружку. Думаю, и потрудились они, и повидали на своем веку немало. Вот теперь "шикуют" на пенсию. Одна забота: как выжить да коммунальные заплатить. Нет, не пойдет. Нашего зрителя этим не проймешь.
Уж лучше эту сексапильную брюнетку разговорить. Вон как "стрельнула" голубыми до синевы глазами. Мороз по коже. Бр... р... р... Сидит на лавочке радом с гранитной книгой (недаром сквер рядом с университетом находится), закинув ногу на ногу, демонстративно выставив обтянутые черными колготками стройные ноги и сексапильные бедра, еле прикрытые мини-мини юбкой, короче некуда. Кожаная курточка небрежно распахнута, тоненький свитерок откровенно подчеркивает маленькую упругую грудь, все так и зовет, так и манит. Картину завершает висящая на плече небольшая кожаная сумочка с золотистой пряжкой с изображением сердца, пронзенного стрелой Амура.
Весь ее облик источает нечто сладостно-порочное, перед такими мужчинам практически невозможно устоять. Видимость доступности, обещающая незабываемый секс. Не уверен... Лицо под стать: откровенный призывный взгляд, завлекающая улыбка ярко "напомаженных" татуажем губ, длинные черные ресницы, крылатый полет тонких изогнутых, с тем же тату бровей.
"Да, что-то я засиделся, холодает, пора домой".
Так и не проглотив полный рот набежавшей слюны, поднимаюсь со скамейки и направляюсь к выходу из сквера, прохожу мимо незнакомки.
Шаг, другой и она навсегда скроется за поворотом. Вспомнил, как читал у кого-то из фантастов, по-моему, в "Хрониках Сергея Краевского", о боковых линиях судьбы. Сделай шаг в сторону и вся твоя жизнь покатилась, понеслась по-иному пути, и произойдет то, чего не должно было бы быть ни при каких обстоятельствах.
Вдруг остро ощутил, что прохожу именно мимо такой боковой линии. Замедлил шаг, остановился. "Ну и дальше что? Вот я на распутье..."
А что за фраза высечена в известной сказке на придорожном камне? Прямо пойдешь, домой попадешь, ну а свернешь -- пеняй на себя...
Недоброе предчувствие холодит спину. Какого черта! Надоело ходить по струнке, по прямой дорожке. Сейчас узнаю, что будет, если сверну на эту мифическую боковую линию судьбы.
-- Прекрасный день сегодня, не правда ли?
В ее глазах сверкнула и тут же исчезла искра плотоядной страсти паука, поймавшего в свои сети жирную вкусную муху. Всего лишь на миг. И вот она уже скромно потупила взгляд. На нежной коже округлых щечек проступил легкий румянец.
"Скромница! Ну да! Так я и поверил".
-- Меня зовут Алексей...
Решительно усаживаюсь рядом. Тонкий аромат незнакомых духов кружит голову. Всматриваюсь в ее глаза, поражаясь их неестественной глубине. Пухлые губки приоткрылись, демонстрируя ровные ослепительные, слегка мелковатые зубки.
-- А меня, Жанна. День действительно чудесный. Волшебный день, когда весеннее полнолуние открывает почки...
Чуть откинувшись назад, поправила челку, как бы невзначай подчеркнув модную стрижку в форме каре. Руки тонкие изящные даже и приблизительно незнакомые с физическим трудом. На среднем пальце левой руки золотой перстень с массивным почти черным сапфиром. Я не в силах отвести от него взгляд. Внутри камня, преломляя свет, словно в калейдоскопе все время меняется рисунок. Никогда раньше такого не видел.
-- Да вы меня совсем не слушаете!
-- Слушаю, слушаю. "Прямо какое-то наваждение. Так о чем она там говорит?"
-- В полнолуние открываются почки...
-- Вот видите, Алексей! А еще спорите! Я сказала: весеннее полнолуние открывает почки. А еще что? Ага.
-- Знаете что Жанна, пойдемте ка, выпьем кофейку. Весна, весной, однако ушки и носик у Вас порозовели. Замерзли?
-- Вовсе нет, ну разве самую малость. Как ловко вы перевели стрелки.
Делает вид, что колеблется. Поправляет донельзя "приподнявшуюся" юбку, выписывает замысловатые фигуры острым носком черных замшевых полусапожек на высоченных каблуках. Словно демонстрирует мне...
Невольно смотрю на свои порядком потрепанные джинсы и утепленные кроссовки.
-- Не вижу причин для отказа, не слишком уверенно пытаюсь убедить ее.
Если честно, ситуация начинает меня тяготить: не мой тип, не мой стиль. Как ни крути, боковая линия. Уловив мои сомнения, девушка берет инициативу в свои руки
-- Разве чашечку, и все! Договорились?
-- Конечно же, лишь кофе и больше ни, ни!
Хорошо, если бы этим все и завершилось. Уже не рад, что связался. Тоже мне, испытатель боковых путей!
Однако нужно держать марку. Поднявшись, протягиваю руку. Пальцы девушки прикоснулись к моей ладони, легкие, нежные почти бесплотные и... холодные словно лед. С трудом сдержался, чтобы не отстраниться.
-- А говорите, чуть-чуть! Вы совершенно закоченели. Тут одним кофе не обойтись. Нужен горячий чай с медом, коньяк и под пуховое одеяло.
Ответом мне был лукаво-насмешливый взгляд ее необычных глаз.
-- Так сразу и под одеяло?
-- Я в том смысле, что Вам нужно согреться, иначе простудитесь и заболеете.
-- Заболею? Я?!
Ее смех похож на звон расколовшихся льдинок. Спохватившись, она вновь скромно зарделась.
-- Не волнуйтесь, Алексей. У меня сильный иммунитет, пойдемте...
Проходя мимо "Галереи искусств", замечаю в окне афишу: "Выставка Петра Гуменюка, "Духовная живопись". В ее нижней части расположена цветная фотография картины "Думы",* на которой изображен Иисус на фоне заката в пустыне. Мягкие тона оттеняют лицо Христа. Усталые, все понимающие и все прощающие глаза: печаль и доброта, готовность к искупительной жертве. Невольно замедляю шаг.
-- Алексей! -- Жанна настойчиво тянет меня за руку.
-- Посмотри, какая работа! -- не поддаюсь я. -- Зайдем, посмотрим оригинал.
-- Я уже настроилась на горячий кофе. Давайте галерею посетим позже. Хорошо? Только сейчас почувствовала, насколько замерзла.
Рука Жанны заметно дрожит
Соглашаясь, кивнул головой. Как-то незаметно мы перешли на "ты".
Возле офиса "Марфин банка" ряд машин. Словно выставка. Все, как на подбор иномарки. Одна шикарнее и дороже другой. С моими доходами и смотреть в их сторону нечего.
-- Завидуешь? Думаешь, жизнь несправедлива? -- девушка словно прочла мои мысли, -- а возможно Иисус их так не поощрил, а наказал: тяготами собственности, бременем власти...
-- Это "Лексусом", что ли? Ничего себе наказание. Мне б такое.
-- Ой, ли? Ты видишь только накипь! Загляни в глубь, схватишься за голову. Может случиться, что тебе "Лексус" когда-то будет не в радость, а в тягость. Устанешь вспоминать беззаботные нынешние деньки.
"Ну да, расскажи, -- с подозрением глянул на Жанну. Очень уж не вязались ее речи с внешним обликом. Интересно, кто она?"
