Мириам смотрит на меня широко открытыми глазами. Эта игра мне знакома: кто первый отвернётся, тот и проиграл. Ей придётся проиграть. Она – как необъезженная кобыла. Если сейчас не сломать её, то потом будет поздно. Она ускачет по прерии и найдёт себе другого хозяина. А меня будет презирать до конца дней. Как несостоявшегося наездника, неудачника, того мальчика из операторской, который влюбился, сводил девочку на одно свидание и облажался.

Так знай же, Мириам, я отлично держусь в седле!

Мои пальцы скачут вверх-вниз, как на родео. Их не стряхнуть и не сбросить. Я сам диктую ритм и правила игры.

Я знаю о тебе всё, Мириам. Ты можешь пялиться на меня сколько хочешь, ты всё равно будешь моей гнедой лошадкой. Будешь стоять в моей конюшне, катать меня, обслуживать меня. Взамен я буду любить тебя, холить, лелеять. Пускай кому-то твой оргазм не принесёт завтра сто тысяч долларов, сегодня ты подаришь его мне!

Её лицо искажается в немой гримасе, похожей на боль, но я-то знаю истинное значение этой боли.

От взрыва коробка с попкорном начинает ходить ходуном. Как высохшие зёрна кукурузы, доведённые до температуры невозврата, начинают взрываться, выворачиваясь наизнанку, выкручиваться в причудливые воздушные облачка, по своей фантазии сравнимые разве что с картинами Пикассо, так и ты, Мириам, взрываешься в моей руке, заливая глазурью попкорн, орошая его вязкой липкой субстанцией, горячей, живой жидкостью, трепещущей, расползающейся по всей коробке.

«Доярка» – так Родни ласково окрестил своё изобретение – исправно доила Мириам, доводя её до анального оргазма раз за разом. Родни, конечно, не сам сделал это устройство. Он занимался только программированием.

Когда сеанс заканчивался, Мириам бежала в ванную принять душ и переодеться. Я предусмотрительно не высовывался из операторской, ждал пока она сама зайдёт ко мне. Странно, но после всего увиденного я по-прежнему испытывал лёгкое смущение, общаясь с ней. Я никогда не улыбался, обсуждая с ней детали шоу, вёл себя, как мне казалось, очень профессионально и уважительно. В глубине души я восхищался её мастерством заводить публику.

В итоге между нами установились формальные рабочие отношения. Мириам всё больше проникалась ко мне доверием, после работы мы часто пили вместе чай. Я заваривал фруктовый – её любимый – и приносил печенье. Поначалу она только слушала. Я избегал разговоров о работе, рассказывал о театре, балете, еде в местных ресторанах, странах, где я бы хотел побывать. Иногда я шутил, она смеялась от души.

Мириам не выдержала и отвернулась первая. Вернее, она просто закрыла глаза, потому что волна удовольствия накрыла её с головой. Когда мы снова встретились, два огромных чёрных янтаря, сытых, покорных, загадочно мерцали в темноте, отражая происходящее на экране.

Она выудила из коробки воздушное облачко – горячая глазурь полностью обволакивала его, создавая причудливую смесь шоколада и сливок – и медленно положила в рот. На мгновение её веки томно прикрылись, она рассасывала его, а не жевала. Потом нашла ещё одно, такое же облачко, и робко спросила:

– Хочешь?

Перламутровый барашек переливался отблесками света, льющегося с экрана. Я снова уловил в её голосе страх быть отвергнутой.

Я мог отказаться, проявить брезгливость, оставив её в одиночестве доедать саму себя, мог пристыдить её, дать ей повод думать, что я считаю себя чистюлей в отличии от неё, чистюлей, который не разделяет её извращённых вкусов в еде, мог заставить её думать, что я забавляюсь с ней, как с игрушкой, что пока она испытывает нежные чувства ко мне, я отношусь к ней, как к редкой дорогой путане, которая, пускай, так уж и быть, развлекает себя, как умеет.

Но всё это было неправда. С момента нашей первой встречи я не переставал думать о ней. Её шоколадные формы будоражили мою фантазию по ночам. Я тысячу раз представлял себе, как облизываю её попу, груди. Я старался не думать о члене. Сама мысль сосать член казалась мне ужасно гомосексуальной. Но если отбросить предрассудки и оставить только факты: Мириам кайфует от прикосновения к члену, самая сексуальная женщина испытывает мужской оргазм, чёткий, мощный, который невозможно скрыть, симулировать, который, как лавина, скатывается с горы и накрывает её с головой, то разве можно отказать этой женщине в удовольствии? Лишить её возможности испытывать те же яркие чувства, о которых я знаю не понаслышке, которые взрывают мозг, вырывают из реальности, унося в другое измерение, в котором нет времени и пространства? Разве можно вызывать у неё чувство стыда за её природу, которая и так обошлась с ней слишком жестоко?

«Мириам, моя шоколадка с горячей молочно-кремовой начинкой, – повторял я про себя. – Только что я выдавил из тебя часть твоего лакомства, и теперь я готов вкусить его».

Мои губы неуверенно нащупали липкого барашка в её пальчиках. Это был солоноватый вкус сырого яичного белка. Странно, но я не испытал рвотного рефлекса, которого так боялся.

Мириам оживилась. Глаза вспыхнули азартом, ротик возбуждённо приоткрылся. Я делал всё точно так же, как она: смаковал губами барашка, перемалывал его, рассасывал глазурь, прежде чем проглотить. Мой взгляд был по-прежнему прикован к двум чёрным янтарям, мерцавшим в темноте. От всех этих действий и осознания своей порочности у меня кружилась голова.

Она достала ещё одного – самого сочного из всех, его как будто специально обмакнули в соусе. Потом зажала его передними зубами и, прильнув ко мне, слилась в поцелуе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.