- Посмотрим. Одно знаю точно: нам придётся использовать свои возможности в полную силу.

Итачи оттолкнулся чуть сильнее, увеличив скорость движения, и Саске поспешил за ним.

Земляные укрепления мало помогали против Джууби: Китсучи и команда из Ивы старались изо всех сил, возводя громадные стены одну за другой, но одного удара хвоста чудовища хватало, чтобы разрушить их все разом.

- Ну, что будете делать? – язвительно спросил Обито, поглядывая жалкие попытки шиноби выстроить линию обороны и неизменно снова возвращаясь к единственному видимому глазу Какаши.

Хатаке молчал, не отводя взгляда. Отовсюду слышались голоса, но Какаши ощущал себя один на один с бывшим товарищем, а теперь врагом всего мира Шиноби. «В штаб сообщили», «Гаара-сама выслал к нам всю свою группу под началом Нара Шикамару», «Кагэ будут сражаться против Учиха Мадары», «Чёртова зверюга, что ж он творит». Мозг прорабатывал информацию слишком медленно, чтобы реагировать, и Какаши старательно ругал себя за то, что медлит с решением.

- Эй, Какаши, чего вы застыли как два изваяния? – на плечо легла ладонь запыхавшегося Джирайи. – Я, конечно, понимаю, что вы давно не виделись, но есть проблемка. Мы сдерживаем Десятихвостого еле-еле. Едва ли продержимся до прибытия Нары с подкреплением. Кажется, эта дрянь его всё же слушается, – он скептически глянул на стоявшего напротив в той же позе Обито. – Хоть ты можешь его урезонить, чёрт возьми? – Джирайя ткнул в Обито пальцем.

- Да уж, Какаши, – поддакнул Обито, – хоть ты можешь меня урезонить?

Какаши не ответил, только поднял протектор, открывая Шаринган. В конце концов, виноват в том, каким стал Обито, в том, сколько глупостей он наделал, был только он один. И разбираться с этим нужно было ему, не перекладывая ни на кого ответственность и не убегая от самого себя. Он должен был встретиться с ним лицом к лицу. Даже если это причинит им обоим боль. Даже если придётся умереть.

- Нападай, Какаши, я же вижу, что ты хочешь поскорее со мной расправиться, – произнёс Обито.

Копирующий молниеносно сложил печати, и в его правой руке застрекотали разряды Райкири. Разбег был небольшим, но его должно было хватить, чтобы нанести смертоносный проникающий удар в грудь. Какаши активировал Шаринган, чтобы как можно более точно просчитать, в какую сторону Обито будет уклоняться от удара, однако тот просто стоял на месте. Окружённая молнией рука Какаши застыла всего в нескольких сантиметрах от тела Обито, и Копирующий поднял на него воспалённый взгляд.

- Не видел смысла уклоняться, – хмыкнул Обито. – Я знал, что ты не сможешь. Слабак. Ты жалок.

- Ты прав, – кивнул Какаши, не опуская руки, – только давай разберёмся вдвоём. Если ты хотел отомстить мне, для этого не нужно было… всё это, – он покосился на разинувшего пасть Джууби.

- Ты по-прежнему слишком много на себя берёшь, Какаши, – усмехнулся Обито. – Если ты думаешь, что «всё это», – он сделал выразительную паузу, – только для того, чтобы отомстить тебе, ты ошибаешься. Мои личные мотивы были всего лишь приятным бонусом. Меня научили мыслить более глобально.

- Не думал, что ты признаешь какого-нибудь другого учителя, кроме Минато-сенсея, – ответил Какаши.

- Минато-сенсей был таким же ударенным в Волю Огня фанатиком, как все вы, – хмыкнул Обито.

- Как по мне, фанатик здесь кто-то другой, – не остался в долгу Какаши.

- Что дала тебе Воля Огня, Какаши? Мёртвых друзей, которых ты не смог защитить и пожизненное чувство вины? Ты ведь всё ещё винишь себя? Скажи, ведь просыпаешься в холодном поту и мучаешься, что не смог защитить меня и Рин? Ну? – Обито не дождался ответа, он был очевиден. – И если ты думаешь, что я не понимаю, что ты чувствовал, ты тоже ошибаешься. Меня так же мучила совесть, что я не помог тебе и Рин. Может, если бы нас было трое, удалось бы что-то изменить, – он на мгновение прикрыл глаза. – Так вот, мне предложили альтернативу вечным мучениям совести и вечным разочарованиям. Там будет живая Рин и Какаши, который меня не предавал. Теперь я хочу предложить её всем остальным. Это война во имя облегчения, а не наказания.

- Иногда мне кажется, что я всё ещё жив только благодаря этому чувству вины, – признался Какаши. – И я не хочу этого забывать. Никогда. И я не желаю жить в мире, где в моей жизни нет настоящей Рин, какой я её помню, и настоящего Обито, который пожертвовал собой ради друзей. Я не хочу жить в иллюзии.

- Тогда ты умрёшь. Все желания должны исполняться. – Обито мастерски зажал бёдрами его лодыжки, повалив на землю. – Я постараюсь, чтобы перед смертью ты понял, как ошибался.

Какаши отбивал атаки неожиданно использовавшего только тайджуцу Обито, максимально стараясь не нанести ему серьёзных травм.

- Ты лукавишь, Обито, – проговорил он, когда они, тяжело дыша, смотрели друг другу в глаза. – Ты зол на меня. Я чувствую эту злость, и я её заслужил, заслужил быть наказанным тобой за несдержанное обещание. Ты не простил меня. Но при этом скучаешь по тем временам, когда мы были вместе и всё было хорошо. Получается, ты просто не можешь отпустить эту ситуацию без посторонней помощи всеобщего генджуцу. Конечно, это удобный способ убежать от себя и от проблем, сделать вид, что всё в порядке. Я сам им часто пользовался. Только ты всё равно знаешь, что это всего лишь иллюзия. И от этого тошно. Тошно от самого себя.

- Заткнись, – рыкнул Обито.

- Знаешь, я уверен, что если бы я нашёл в себе силы и посмотрел в глаза своим проблемам, страхам и угрызениям совести, мне стало бы легче, – ответил Какаши. – Пусть это будет больно, но от этого действительно станет легче. Предлагаю тебе сделать это вместе. И разобраться раз и навсегда.

В глазах Обито загорелся странный огонь, и он кинулся в лобовую атаку.

Когда Гаара очнулся, всё тело страшно болело. Он почти не чувствовал ног, голова раскалывалась даже сильнее, чем от недельной бессонницы, кроме того, грудь сводило острой болью, не дававшей нормально вздохнуть. С трудом открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на земле внутри песчаного купола, который медленно осыпался, открывая стремительно темневшее небо. В груди торчал какой-то обломок, который, вероятно и был причиной режущей боли. Гаара постарался пошевелиться, закашлялся и почувствовал привкус крови во рту – судя по всему, было пробито лёгкое, а значит, жить оставалось не так долго.

С трудом повернув голову в одну и в другую сторону, он обнаружил неподалёку Мидзукагэ и Хокагэ. Тело Цунадэ Сенджу было разрублено пополам придавившим её огромным стволом, Мей Теруми лежала ничком, и под ней стремительно расползалось по песку бурое пятно. Гаара зажмурился, пытаясь восстановить в голове цепь событий.

Приход Райкагэ и Хокагэ вселил в них надежду. Тсучикагэ был спешно отправлен вместе с клоном Кацую в госпиталь Конохи, Гаара и Мэй – оперативно подлечены самым известным из ныне живущих медиков, пока Райкагэ проводил серию отвлекающих атак против Мадары.

А дальше они атаковали противника в полную силу. Гаара сдерживал Сусаноо песком, насколько это было возможно и пытался запечатать, едва выдавался удачный момент, Райкагэ и Мидзукагэ нападали на пару, мастерски совмещая потоки воды и электрические разряды, вызывая на поверхности Сусаноо короткие замыкания одно за другим. Хокагэ не жалела чакры на мгновенное лечение и восстановление чакры коллег, а также давно находилась в Режиме Регенерации и проводила прямые лобовые атаки, вкладывая в них всю свою накопленную за несколько лет силу.

Противник ощутимо уставал, ведь их битва длилась уже больше двух часов, и даже пропустил несколько атак, крайне удивлённо отреагировав на обнаруженную на перчатке свою кровь после Проникающего удара Райкагэ, нанесенного в правое подреберье. Однако удивительная сила регенерации, содержавшаяся во вживленных им в собственное тело клетках Сенджу Хаширамы делала своё дело – восстанавливался Мадара почти так же быстро, как Цунадэ.