Тушканчик не поддержал благородного порыва своего создателя, однако Дейдару было не остановить. Отвязаться от настойчивых песчаных стрелок ему не удавалось, ни набирая высоту, ни резко уходя в пике, ни петляя между зданиями. Назойливый песок преследовал повсюду, пару раз даже задев глиняные крылья птицы. А самым обидным было то, что этот Джинчуурики с непроницаемым лицом стоял себе на земле, только глазищами своими жуткими зыркал.

Песка становилось всё больше, места для манёвров – всё меньше. Акацки закусил нижнюю губу, набрал максимальную высоту и огляделся: нужно было выбираться из деревни, выбираться на открытую поверхность, где победить ему не составило бы труда. Решив, что по собственному желанию этот засранец и с места не сдвинется, пока у него не кончится весь песок, в изобилии имевшийся в этой проклятой деревне, Дейдара решился на обманный манёвр. Тратить драгоценные творения на неподготовленные взрывы было жалко, но делать было нечего: он направил птицу к восточным воротам, по пути сбрасывая бомбы на близлежащие здания.

Засранец наконец сменил безразличное выражение лица на сосредоточенное и пустился в погоню, накрывая подвергшиеся атаке здания всё тем же надоедливым песчаным щитом. Бесполезная трата творений! Чтоб его! Но вот впереди замаячили восточные ворота деревни, которые Дейдара успешно преодолел, сбив по пути нерасторопных постовых, и, оказавшись на просторе бескрайней пустыни, взмыл в воздух, заставив Джинчуурики запрыгнуть на небольшой песчаный островок и тоже подняться над землёй.

- Ты довольно-таки сообразительный для засранца, ага! – выкрикнул Дейдара. – Чего молчишь, мм?

Вместо ответа Кадзекагэ поднял вверх руки, и по его команде барханы заходили ходуном, словно неспокойное море, и хлестнули огромной золотой волной в воздух, заставив противника отлететь на несколько метров дальше. Узкие песчаные стрелы превратились в широкие плети, умножились в количестве, и теперь противник был похож на факира, ловко управлявшего сразу несколькими гибкими и смертельно опасными песчаными змеями. Кадзекагэ загонял его всё дальше от деревни в глубь смертоносной пустыни. Запасы глиняных фигурок были полностью истрачены, а расставаться с тушканчиком не хотелось, и Акацки приходилось в срочном порядке производить привычных птичек и паучков, поскольку времени на что-то более стоящее этот засранец ему не оставлял. Глина почти закончилась, до обидного точно повторяя предсказание Сасори.

Атаки Дейдары не достигали цели, поскольку взрывы тонули в волнах песка. Кадзекагэ продолжал стоять на небольшом песчаном островке, внимательно наблюдая за противником. Птица была довольно маневренной и ловко уворачивалась от его песчаных атак. Время имело сейчас критическое значение, поэтому от стратегии изматывания противника пришлось отказаться, и Гаара принял решение перекинуть часть песка, имевшего большую скорость, функциональность и уровень чакры, из защиты в атаку и вынул пробку из сосуда за своей спиной.

Небольшое золотистое облако песка, как и ожидалось, быстро достигло своей цели, накрепко вцепившись в пальцы Дейдары и проворно скользнув вверх по предплечью. Гаара сжал кулак в привычном жесте, и песчаная гробница захлопнулась, оставив подрывника без левой руки.

- Больно, блин! – взвыл противник, хватаясь за окровавленные остатки рукава. – Урод, да! Как я теперь без руки, мм?

Гаара не ответил и попытался добраться песком до второй руки, справедливо рассудив, что прекратить взрывы можно, только лишив Дейдару обеих конечностей. Однако птица увеличила скорость и начала исполнять в воздухе фигуры высшего пилотажа, так что догнать её вновь было достаточно проблематично.

- Знаешь, что больше всего меня бесит, мм? – прошипел подрывник, наспех пытаясь остановить кровотечение, залепив рану прохладной глиной из сумки. – Больше всего меня бесит, что у тебя рожа кирпичом, да! Что ты своими глазищами на меня смотришь? Не боишься совсем, мм? Вы все такие, самоуверенные чванливые ослы! Я тебя заставлю трепетать от ужаса перед моим искусством, засранец! Я тебя заставлю! – выкрикнул Дейдара. – Взорву к чертям твою деревню, ага!

- Не позволю, – спокойно отозвался юноша, нахмурив едва заметные брови. – Дальше ты не пройдёшь.

- Решил поиграть в благородненького Кадзекагэ? – фыркнул Дейдара. – Как же вы меня бесите со своими принципами, ага! Всё время меня ограничивали! Всё время мной командовали! Ты должен трудиться на благо Ивы, Дейдара! Старый параноик Ооноки! Какой смысл в этом, мм? Какой смысл? Вот тебе какой смысл защищать твою дражайшую Суну и этих никчёмных шиноби? Я тебе докажу, что это всё ничего не стоит, ага! – с истеричными нотками в голосе выкрикнул подрывник. – Трепещи, засранец!

Гаара сосредоточенно наблюдал за птицей. Нужно было заканчивать как можно скорее и возвращаться к Темари и Канкуро. Он был уверен в них, но от Сасори можно было ожидать чего угодно. Выпустив ещё часть пропитанного чакрой песка в атаку, он принялся нападать с трёх сторон. Дейдара скинул плащ и с силой рванул на себе тунику.

Очередная атака Элементом Ветра, исполненная Темари с помощью боевого веера, была блокирована щитом из чакры, использованным одной из кукол. Сасори остался невредим и сделал шаг вперед, отозвав к себе марионетку. Канкуро попытался применить обманный манёвр, бесшумно атаковав двумя куклами с тыла, однако Скорпион, даже не обернувшись, безошибочно отразил нападение.

- Отличный манёвр, Канкуро, – похвалил Сасори. – Тебе удалось сделать это достаточно тихо, чтобы я не услышал. Но когда ты нападаешь, смотри противнику в глаза неотрывно. Иначе кто-нибудь вроде меня сможет поймать твой мимолетный взгляд на марионетку и просчитать траекторию атаки.

- Не смей поучать меня, – прошипел Канкуро. – Мы не на тренировке.

Темари посмотрела на брата: он был предельно сосредоточен, как во время сложного боя, однако где-то в глубине карих глаз она заметила какую-то странную смесь эмоций, которую она никогда не видела прежде, – болезненное сочетание ненависти и искренней, глубокой привязанности. Канкуро тяжело дышал, видимо, сказывалось недавнее ранение, да и она сама была порядком измотана. Баки, как и несколько других шиноби, прибывших на помощь по приказу Кадзекагэ, были ранены и отправлены в полевой госпиталь вместе со старейшиной Эбизо и сопротивлявшейся Чиё, настаивавшей на том, что она должна непременно поговорить с внуком. Теперь их с Канкуро было двое, если не считать трёх до смерти перепуганных чуунинов.

На Сасори не действовала ни одна из придуманных ими комбинаций. Темари уже потратила много чакры на отвлекающие маневры, пытаясь позволить Канкуро провести атаку, однако противник был настолько хитёр, что будто бы точно знал, что предпримет брат в следующий момент, и опережал его действия на несколько шагов. Несмотря на то, что Скорпион пока не предпринимал активных действий, вероятно, экономя силы для битвы с Гаарой, Темари была уверена, что он не показал и трети своих трюков и припрятанных в рукаве козырей. Они сражались с противником, который был сильнее и, чего уж там, хитрее их обоих. Отчего-то в голову пришла мысль, что бы сделал в этой ситуации гений стратегии Шикамару, и в то же мгновение глаза цвета морской волны широко распахнулись от внезапной догадки.

Разумеется! Если не победить его, то хотя бы провести успешную атаку они смогут, только если будут действовать нехарактерно. Сасори просчитывает их действия безупречно, однако он руководствуется информацией, полученной во время боя, и этой странной, до сих пор непонятной ей психологической связью с Канкуро. До сих пор их атаки строились на отвлекающих манёврах Темари и каждый раз новых уловках брата. Что если в этот раз сделать всё наоборот? Вот только как незаметно обсудить это с Канкуро?

«Неожиданная атака только тогда будет по-настоящему неожиданной, когда о ней не будет знать даже твой напарник», – услужливо прозвучал в голове ленивый, чуть растягивавший гласные голос Нары. Темари кивнула своим мыслям и приготовилась к новой атаке.