- Гаара! – что было мочи, крикнул Наруто. – Гаара!

Разлепив веки, Гаара обнаружил себя перед клеткой Шукаку в подозрительной для этого места тишине. Более того, он совершенно чётко ощущал себя осязаемым, даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что это не очередное порождение его усталого сознания. Навязчивая тишина давила. Он подумал было, что его контузило, тряхнул головой и несколько раз зажмурил глаза, чтобы освободиться от неё. Тишина сменилась нестройным гулом голосов, в которых он явственно различал знакомые интонации: речитатив Би, негромкие уверенные фразы Хатаке Какаши, запальчивые выкрики Наруто, звонкий голос непонятно откуда появившейся Куротсучи и истеричный смех Однохвостого.

- Эй, Шукаку, – позвал Джинчуурики, подходя ближе к клетке. – Шукаку?

- Подожди секунду, мой блистательный, мы немного заняты, – послышался откуда-то извне голос тануки.

- Чем, позволь спросить? – предчувствуя неладное, допытывался Гаара.

- Гаара! – громкий крик Наруто словно вырвал его из забвения. – Гаара!

- Шукаку, что происходит? – уже настойчивее проговорил Кадзекагэ, заглядывая в клетку и не находя там Биджу. – Что происходит?

Ему стало по-настоящему страшно. Он с завидной периодичностью обнаруживал себя перед клеткой Однохвостого, но каждый раз тануки был внутри, ворочался, ёрзал, переминался с ноги на ногу, бросался на стены, но был внутри. Отсутствие его могло означать только то, что Биджу вышел из-под контроля, а именно этого он и боялся. Результат тренировки на время перестал иметь для него какое-либо значение, главное теперь было спасти тех, кто был сейчас в лапах Однохвостого.

- Назад, Шукаку, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Гаара.

- Нет! Так нечестно! Сначала выпустить нас, а потом сразу запирать! – возмутился тот. – Это как конфету развернуть, а потом отобрать!

- Вернись, – настойчиво повторил Джинчуурики, стараясь скрыть волнение.

- Не пойдём, – ощетинился тануки.

- Не заставляй меня применять силу, – предупредил Кадзекагэ.

- Опять угрожаешь, мой блистательный? Сейчас начнётся: «Я найду на тебя управу» и так далее, – вздохнул Шукаку. – Ты сейчас не в тех условиях, знаешь ли, чтобы нас шантажировать. Тут такое творится, что просто караул!

- Оставь их! – Гаара сжал кулаки и огляделся по сторонам. – Возвращайся, или тебе будет больно.

- Тебе одного раза не хватило, мой блистательный? Когда ты нам ногу распорол? – в истеричном визге послышались нотки страха, за которые Джинчуурики ухватился, как за последнюю соломинку.

- Будь уверен, я повторю это столько раз, сколько будет необходимо, чтобы остановить тебя. – Юноша схватил рукоять спрятанного в ножнах на правом бедре куная и, покрутив на указательном пальце, сжал её в кулаке, повернув клинок остриём к себе. – Только вот в этот раз так легко, боюсь, мы оба не отделаемся.

- Окстись, мой блистательный! – успел проворчать Шукаку, прежде чем Гаара с размаху ударил себя кунаем в левый бок.

Он зажмурился от острой, яркой, отрезвляющей боли, от которой в поле зрения засверкали алые точки. «Только не потерять сознание, только не потерять сознание, – набатом стучало в голове. – Только не поддаться забвению. Только не безумие. Пожалуйста, только не безумие».

Когда он открыл глаза, увидел над головой голубое небо сквозь густые зелёные ветви деревьев. Волосы трепал тёплый летний ветер, под ладонями он почувствовал мягкий ковер из сочной травы. Бок по-прежнему болел, однако боль была уже скорее приглушённой и не такой резкой, он попытался встать, но по телу свинцом расползлась смертельная усталость, так что приподнять он смог только голову, которую тут же заключила в тиски тяжёлая, давящая боль.

- Кадзекагэ-сама? – послышался откуда-то сверху голос Макото Кайен. – Как вы себя чувствуете? – осторожно поинтересовалась она.

- Скольких я убил? – он спросил первое, что пришло в голову, насущный вопрос, вертевшийся на языке, поскольку в теле, казалось, не хватало сил даже думать.

- Всё в порядке, никто серьёзно не пострадал, – поспешила успокоить Макото. – Вы успели вовремя его остановить.

- Хорошо, – облегчённо выдохнул Гаара, откидываясь обратно на заботливо подложенный под его голову свернутый кафтан.

- Ваша рана неглубокая, мне уже удалось её подлечить. – Девушка осторожно присела рядом и, окутав ладонь зелёной медицинской чакрой, приподняла антисептическую повязку. – К счастью, задеты были только мягкие ткани, внутренние органы не пострадали. Ну вот, останется только небольшой шрам. – Макото аккуратно провела пальцами по бледной коже, проверяя, как срослись ткани.

- Спасибо, – выдохнул Гаара, вновь прикрывая глаза.

- Я позову Би-сана и Какаши-сенсея, они хотели поговорить с Вами, когда Вы очнётесь. – Получив от него едва заметный кивок, девушка легко поднялась на ноги, и Кадзекагэ услышал удаляющиеся шаги.

Собрав волю в кулак, Гаара приподнялся на локтях и оглядел себя. На нём по-прежнему не было туники, на левом боку был заметен свежий шрам от раны, на животе краснела ожогами его старая печать. Не вышло. Не получилось. Кадзекагэ сжал в кулак правую руку и со всей силы ударил по земле.

- Переживать сейчас тебе так не нужно,

Могло всё закончиться гораздо хуже. – КираБи подошёл к нему, опустился на корточки и протянул ему сжатый кулак. После нескольких секунд колебаний Гаара несильно ударил по кулаку своим, Би удовлетворённо кивнул и принялся рассматривать выжженные иероглифы печати у него на животе.

- Гаара-кун, – осторожно начал подошедший вместе с Би Какаши, – нам всем кажется, что не стоит дальше продолжать тренировки.

- Безусловно, – бесцветно отозвался Кадзекагэ и, убедившись, что КираБи закончил осмотр, натянул свою чёрную тунику. – Я не стану больше подвергать никого такой опасности.

- Дело не в этом, – Копирующий сделал шаг к нему и положил руку ему на плечо. – Эти сеансы опасны, прежде всего, для тебя самого. – Единственный видимый глаз Хатаке внимательно смотрел в окруженные тёмными кругами бирюзовые глаза юноши, из уголков глаза Копирующего разбежались добрые морщинки.

- Я знаю, – глухо проговорил Гаара, опустив взгляд. – Расплата за силу Шукаку – безумие. Я это хорошо помню, Какаши-сан.

Хатаке обменялся грустными взглядами с Би, наблюдая худую, ссутулившуюся фигуру молодого Кадзекагэ, направлявшегося к лагерю, чуть прихрамывая на левую ногу.

Гаара сидел за столом, бездумно разглядывая свои чуть подрагивавшие бледные пальцы на фоне деревянной столешницы. Рядом сидел необычно печальный Наруто, то и дело вскидывавший голову и пытавшийся сказать что-то ободряющее, однако каждый раз фраза обрывалась ещё на полувздохе, и блондин снова вжимал голову в плечи и понуро опускал взгляд. Убеждать друга, что всё ещё образуется, после сегодняшнего было безосновательно и бесполезно, а в словах сочувствия и соболезнования было так мало толку, что Удзумаки боялся скорее обидеть. Гаара понимал всё это, однако был благодарен Наруто за то, что тот продолжал смирно сидеть и не уходил. Остаться сейчас в одиночестве казалось невыносимым.

Отчаяние обступило со всех сторон, подобралось настолько близко, что от его концентрации, казалось, невозможно дышать. Ощущение было такое, словно он был затерявшимся в пустыне путником, который изо всех сил пытался найти дорогу в непроглядной песчаной буре. Подгоняемый животным инстинктом самосохранения и тщетной верой в собственные силы, он будто преодолевал один за другим песчаные барханы, прилагал все возможные усилия, судорожно искал выход, верил в скорое спасение. Но в конечном итоге оказался сражённым беспощадной стихией и погружался в густой и горячий зыбучий пустынный песок, накрывавший с головой и прятавший от глаз свет, не оставлявший шансов на жизнь, отнимавший последнюю надежду. И будто не осталось больше сил двигаться и высвобождать пространство для жизненно важного вздоха, будто смерть была лишь вопросом времени.