- Наруто… – прервал ученика Копирующий, обводя многозначительным взглядом присутствующих.

- Ух ты! – восхитился Удзумаки, оглядевшись. – Гаара, привет! – Он отчаянно замахал руками, заметив своего друга. – Харука-сенсей! Мако-чан! Вот это да, все здесь, только меня ждали?

- Удзумаки! – прикрикнула Хокагэ.

- Бабуля Цунадэ! – воскликнул в ответ Наруто, поспешно заключив и ее в объятья. – Я даже соскучился. Так в чем сыр-бор? Намечается какая-то заварушка? Это как раз для меня, даттебайо!

- Ты отправляешься на новую тренировку на остров Шимагамэ, – обреченно покачав головой, принялась объяснять Цунадэ. – Вместе с Кадзекагэ-доно и Би-саном.

- Ого… Гаара, ты отпуск решил взять? Давно пора, по-моему, – Удзумаки почесал затылок. – На остров? Хм… Вообще-то старпёр-Отшельник предсказал мне кое-что. Он сказал, что я поеду на море и там на солнечном пляже встречу огромного осьминога, и он мне в чем-то поможет. Я подумал, у него совсем крыша поехала, а тут, выходит… – Наруто задумчиво уставился на Какаши, затем встрепенулся, и вопросы посыпались как из рога изобилия. – А там есть осьминоги? А мы втроем поедем? На корабле? А кормить будут? Я страшно проголодался за эти две недели сидения на одних червях. Ну, когда мы уже отправляемся, даттебайо?!

>>>>>

Желающим узнать, что же все-таки произошло накануне, предлагаем работы “Корзинка” (Шикамару/Темари, Гаара и Канкуро) и “В темноте” (Какаши/Харука), однако критических сведений для дальнейшего развития сюжета там нет

====== Глава 45. Испытание на прочность ======

Продолжаем традицию предупреждающих дисклеймеров к главе (сообщите, если мы Вам надоели со своими нудными пояснениями):

1. Пока Вы окончательно не запутались, сообщаем, что некоторое время события нашей «нетленочки» будут происходить параллельно на двух площадках: Джинчуурики и Со на Чудо-острове и Саске в Акацки. Главы будут чередоваться, также будут неизбежные «прямые включения с полей» по другим направлениям.

2. Нижеприведенная глава описывает события на второй площадке и раскрывает некоторые секреты будней «особо опасных нукенинов, держащих в страхе весь мир шиноби». Тут нам придется повиниться, поскольку не смогли противостоять острой потребности сбалансировать очередную порцию переживаний разнесчастного Саске чем-то веселым. За неимением другого варианта, отдуваться придется Акацки. Извините) Мы также узнаем кое-что новое о Нагато и Конан.

Приятного чтения)

>>>>>

Белесый свет неоновых ламп создавал ощущение абсолютного холода в помещении. Саске выдохнул сквозь чуть приоткрытые губы, ожидая увидеть пар. Но пара не было, впрочем, как и мурашек по коже или ощущения замерзшего кончика носа. Холод был не снаружи, он гнездился внутри, сгущая кровь и покрывая ледяной коркой сердце.

Перед ним на высоком столе на колесиках лежало тело, накрытое белой простыней. Он сам хотел, нет, требовал, чтобы ему его показали. И вот теперь нерешительно стоял в дверях, боясь сделать пару шагов вперед. Он мысленно уговаривал себя, что на самом деле ничего не изменится. Брат мертв вне зависимости от того, осмелится Саске взглянуть на тело или нет. Но одно дело понимать, и совсем другое – убедиться. Непонятный, необоснованный страх растекался по всему телу, захватывал все новые и новые территории. Каким-то непостижимым образом ему казалось, что до тех пор, пока он не увидит трупа Итачи, все то, что произошло с ними, будет оставаться страшным сном. Очередным страшным сном его жизни.

Прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов. Потянулся рукой к белому полотну, поморщившись от вида собственных подрагивавших пальцев. Хорошо, что Мадара оставил его одного. Демон-разрушитель с дрожащими от волнения руками и сбившимся дыханием – не совсем тот образ, который хотелось создать в мыслях серого кардинала Акацки. Осторожно потянул за краешек простыни, белое полотно медленно отползло в сторону, открыв взору распластанное на столе тело.

Итачи выглядел измученным, болезненно худым. Саске удивился, что не заметил этого раньше, во время боя. Бледные руки с длинными, изящными, чуть узловатыми пальцами лежали вдоль тела, одежда была потрепанной и кое-где запачканной кровью и грязью, однако лицо брата было чистым, на нем не было даже следов кровоподтеков. Мадара, судя по всему, постарался придать его лицу максимально естественный вид, скрыв последствия сражения и последующей операции. Казалось, брат спал. Веки с длинными черными ресницами были закрыты, две морщины на щеках, которые Саске так хорошо помнил, теперь казались еще глубже в этом неестественном освещении, тонкие губы были сомкнуты, бледная пергаментная кожа выглядела ненатуральной, некогда красивое лицо было бесцветным, совершенно безжизненным, далеким и чужим.

Ему всегда казалось, что лицо Итачи не выражало ровным счетом ничего, было верхом безразличия, образцом бесстрастности, заставляло сомневаться, что оно принадлежало живому человеку. Но теперь он вдруг осознал, как много на самом деле было в нем эмоций. Как то лукаво, то гневно сверкали его выразительные глаза, как легкий изгиб тонкой аристократической брови подкреплял иронию в его голосе, как добрые лучики морщинок разбегались из уголков его глаз, когда он редко и едва заметно улыбался, сколько достоинства было в его резко очерченном подбородке, горделивой посадке головы. Ком подступил к горлу, Саске с усилием его проглотил, несколько раз моргнув, чтобы не допустить слез. Машинально сжал окоченевшую безжизненную руку и медленно стянул с безымянного пальца кольцо.

Вспомнились похороны родителей. Как остро он ощущал одиночество тогда, стоя на кладбище и кивая в ответ на высказанные соболезнования. Он не отрывал воспаленного взгляда от красивого лица матери, боясь, что со временем станет его забывать, судорожно сжимал ее руку маленькими пальчиками, как будто этим можно было ее удержать. Тогда он был в шоке и плохо понимал, что происходит, ему все еще казалось, что вот-вот он проснется, этот кошмар закончится.

Но ни тогда, ни сейчас его надежды не оправдались. Они умерли. Тогда родители, теперь Итачи. Бросив прощальный взгляд на брата, Саске на секунду замер, фиксируя в памяти и его лицо. Чуть прищурившись, парень прислушался к ударам своего сердца. Проклятая мышца не давала сбоя, не пропускала удар, не сжималась от боли потери. Ведь именно это он чувствовал, когда хоронил родителей, а сейчас… неужели он стал настолько черствым?.. Чтобы отогнать наваждение, Саске провел руками по непослушным волосам, на несколько секунд закрыл ладонями лицо, вернул на место простыню. С усилием открыл глаза, активируя Шаринган. «Аматерасу». Уже знакомая боль ввинтилась в зрачок, заставив приложить усилие, чтобы не зажмуриться. Белая ткань занялась быстро, растворяясь под действием черных язычков. Вытерев рукавом кровавые подтеки со щеки, Саске отвернулся и быстро вышел, плотно притворив за собой дверь.

- Как все прошло? – За дверью его поджидал Суйгецу, привалившись спиной к стене, сунув руки в карманы и прислонив рядом верный Кубикирибочо.

- Нормально, – пробормотал Саске, недоуменно уставившись на Хозуки.

- Ты бледный, – констатировал мечник, ткнув пальцем в щеку брюнета.

Саске упрямо дернул подбородком, но ничего не ответил, сделал едва заметный приглашающий кивок и, ссутулившись, пошел по коридору. Туманник прихватил меч и последовал за ним.

- Как ощущаешь себя последним из клана? – проведя минуту в полнейшем молчании, не выдержал Суйгецу.

- Есть еще Мадара, – отозвался Саске.

- Верно, – протянул тот, скосив взгляд на собеседника, – но ты ведь понимаешь, о чем я.

Саске резко остановился и взглянул в фиолетовые глаза Хозуки. Ни тени усмешки или издевки, ни одной лукавой искорки. Его глаза были серьезными, глубокими. Неужели Саске не показалось, и в самой их глубине мелькнуло сочувствие?

- Э-э… не смотри на меня так! – Мечник замахал руками и глупо хихикнул. – Я покраснею! Я просто хотел посмотреть на твой супер-меч! Вернее, на супер-меч Орыча, который Зецу хотел подрезать, но Мадара его обломал.